Иглесиас, Хосе Мария
| Хосе Мария Иглесиас | |
 |
Хосе Мария Иглесиас (исп. José María Iglesias; 5 января 1823 — 17 ноября 1891) — мексиканский юрист, профессор, журналист и политик. С 31 октября 1876 по 23 января 1877 года временный президент Мексики.
Биография
Хосе Мария Иглесиас родился в богатой семье в Мехико. Когда ему было 12 лет, умер его отец. Пять лет спустя умерла мать. Его дядя Мануэль Инзаурага взял на себя ответственность за его образование. Иглесиас получил образование юриста и в 1844 был принят в коллегию адвокатов.
Позже Иглесиас стал профессором юриспруденции в колледже Сан-Грегорио. Он также писал для в газеты, которая критиковала режим Антонио де Санта-Анны. Был членом городского совета в Мехико в 1846 году, и после вторжения США в том же году он был назначен в Высший военный трибунал. В конце войны он занял ответственный пост в Министерстве финансов в правительстве Мариано Ариста.
Политическая карьера
В 1852 году Иглесиас был избран в Конгресс, где он приобрел известность благодаря своим красноречию и знанию конституционного права. В 1856 году он был назначен главным чиновником министерства финансов при президенте Игнасио Комонфорте, а позже министром юстиции (с января по май 1857 г.). В последней должности он отвечал за разработку закона, который запретил церкви владеть земельной собственностью. С мая по сентябрь 1857 года Иглесиас был министром финансов. 16 сентября 1857 года он был избран путём всенародного голосования судьей Верховного суда. После захвата Пуэблы французами 17 мая 1863 года президент Бенито Хуарес был вынужден оставить Мехико — Иглесиас сопровождал его. В сентябре Хуарес назначил его министром юстиции, он занимал этот пост до возвращения республиканского правительства в столицу в 1867 году после изгнания императора Максимилиана. В этот период он сопровождал Хуареса и республиканское правительство, когда они переезжали с места на место, чтобы избежать захвата сторонниками императора. Часть этого времени он также занимал пост финансов.
После возвращения в Мехико Иглесиас был вновь избран в Конгресс. В 1867 году он стал президентом палаты депутатов. С сентября 1868 по октябрь 1869 года он был министром внутренних дел. После этого — снова министром юстиции.
Временный президент
В 1871 году Иглесиас отошел от политической жизни по состоянию здоровья. Но вернулся на государственную службу в следующем году, а в июле 1873 года был избран президентом Верховного суда. Президент Хуарес умер в 1872 году, его преемником стал Себастьян Лердо де Техада. Когда Конгресс объявил 26 сентября 1876 года президентом Лердо де Техада (также члена либеральной партии и сторонника Хуареса), Иглесиас объявил выборы незаконными. В соответствии с действовавшей тогда конституцией Мексики, при отсутствии конституционно избранного президента, исполнительная власть должна осуществляться президентом Верховного суда. Основываясь на этом Иглесиас, объявил себя президентом. В то же время генерал Порфирио Диас восстал против Лердо де Техада. В связи с этим сам факт пребывания на посту президента не является бесспорным. Некоторые из сторонников Иглесиаса были арестованы Леардо де Техада, и Иглесиас был вынужден бежать из столицы. Он отправился в Гуанахуато, где был признан президентом Республики губернатором Флоренсио Антильоном, генералом Гарсиа де ла Кадена и военным комендантом Халиско, генералом Кебалисом. В Саламанке он издал манифест, объявив о своем руководстве правительством, и назначил членов кабинета. К декабрю штаты Гуанахуато, Керетаро, Агуаскальентес, Халиско, Сан-Луис-Потоси признали его президентом.
Между тем Леардо де Техада был вынужден оставить столицу после поражения в битве при Tecoac (Пуэбла) от генерала Порфирио Диаса. Диас и Иглесиас начали переговоры, но когда они прервались из-за отказа последнего признать План-де-Тустепек, Диас выступил против Иглесиаса. Иглесиас бежал в Гвадалахару, где создал своё правительство 2 января 1877 года. Его войска под командованием Антильона потерпели поражение в Лос-Адобс, и он бежал со своим кабинетом и генералом Кебалосом в Мансанильо. 17 января Иглесиас отплыл в Соединенные Штаты.
В Нью-Йорке он пишет La Cuestión Presidencial de 1876 в защиту своих претензий на пост президента. Он без препятствий вернулся в Мексику в 1878 году. Ему было предложено несколько важных постов в правительстве, но Иглесиас отказался. Он был главным редактором различных журналов, и опубликовал несколько научных работ.
Умер в Мехико 17 ноября 1891 года. (В некоторых источниках указывается дата 17 декабря.)
Напишите отзыв о статье "Иглесиас, Хосе Мария"
Отрывок, характеризующий Иглесиас, Хосе Мария
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.
Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
