Извоз (Кингисеппский район)

Деревня Извоз Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Кингисеппский Сельское поселение Кузёмкинское Координаты 59°26′14″ с. ш. 28°18′10″ в. д.59.437129° с. ш. 28.302677° в. д. / 59.437129; 28.302677    Первое упоминание 1571 год Прежние названия Взвоз, Иснас Население ▲ 19 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81375 Почтовый индекс 188475 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41221832007 41 221 832 007]

Изво́з (фин. Tiensuu) — деревня в Кингисеппском районе Ленинградской области. Входит в состав Кузёмкинского сельского поселения.

История

Впервые упоминается в писцовых книгах Шелонской пятины от 1571 года, как деревня Взвоз — 8 обеж в Ямском Окологородье.

Затем, как деревня Issuoss by — 10 обеж в шведских писцовых книгах 1618—1623 годов.

На карте Ингерманландии А. И. Бергенгейма, составленной по шведским материалам 1676 года, она обозначена как деревня Iswas Hoff.

На шведской «Генеральной карте провинции Ингерманландии» 1704 года, как деревня Iswås.

Как деревня Иснас, упомянута на «Географическом чертеже Ижорской земли» Адриана Шонбека 1705 года.

На карте Ингерманландии А. Ростовцева от 1727 года, как деревня Iзвоз.

Обозначена на карте Санкт-Петербургской губернии Я. Ф. Шмита 1770 года, как деревня Извоз.

На карте Санкт-Петербургской губернии Ф. Ф. Шуберта 1834 года упоминается деревня Извоз, состоящая из 20 крестьянских дворов.

ИЗВОЗ — деревня, принадлежит графу Нессельроде, число жителей по ревизии: 72 м. п., 77 ж. п. (1838 год)

Согласно карте Ф. Ф. Шуберта 1844 года, деревня Извоз также состояла из 20 крестьянских дворов.

В пояснительном тексте к этнографической карте Санкт-Петербургской губернии П. И. Кёппена 1849 года она записана, как деревня Tiensuu (Извоз), населённая исключительно ижорой, там же указано количество её жителей на 1848 год: 84 м. п., 93 ж. п., всего 177 человек.

ИЗВОЗ — деревня Ведомства Государственного Имущества, 12 вёрст по почтовой дороге, а остальное по просёлочной, число дворов — 26, число душ — 83 м. п. (1856 год)

---

ИЗВОЗ — деревня, число жителей по X-ой ревизии 1857 года: 85 м. п., 100 ж. п., всего 185 чел.

• Izvoz1860.jpg

  План деревни Извоз. 1860 г.

В 1860 году деревня Извоз насчитывала 30 крестьянских дворов.

ИЗВОЗ — деревня казённая при реке Луге, число дворов — 33, число жителей: 98 м. п., 109 ж. п. (1862 год)

---

ИЗВОЗ — деревня, по земской переписи 1882 года: семей — 51, в них 133 м. п., 139 ж. п., всего 272 чел.

---

ИЗВОЗ — деревня, число хозяйств по земской переписи 1899 года — 48, число жителей: 133 м. п., 133 ж. п., всего 266 чел.
разряд крестьян: бывшие владельческие, народность: финская

В XIX — начале XX века, деревня административно относилась к Наровской волости 2-го стана Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии.

С 1917 года деревня входила в состав Наровской волости Ямбургского уезда.

С 1919 по 1927 год деревня Извоз входила в состав Извозского сельсовета Горской волости Кингисеппского уезда.

С февраля 1927 года, в составе Кингисеппской волости. С августа 1927 года, в составе Кингисеппского района.

В 1928 году население деревни Извоз составляло 201 человек.

Согласно топографической карте 1930 года деревня насчитывала 59 дворов. В южной части деревни находилась часовня.

По данным 1933 года деревня Извоз являлась административным центром Извозского сельсовета Кингисеппского района, в который входили 7 населённых пунктов: деревни Извоз, Кейкино, Манновка, Пулково и выселки Дальняя Поляна, Костино, Серёжино общей численностью населения 1256 человек.

По данным 1936 года в состав Извозского сельсовета входили 7 населённых пунктов, 272 хозяйства и 4 колхоза.

C 1 августа 1941 года по 31 января 1944 года деревня находилась в оккупации.

С 1950 года, в составе Кошкинского сельсовета.

В 1958 году население деревни Извоз составляло 35 человек.

По данным 1966 года деревня Извоз также находилась в составе Кошкинского сельсовета.

По данным 1990 года деревня Извоз входила в состав Кузёмкинского сельсовета Кингисеппского района.

В 1997 году в деревне проживали 14 человек, в 2002 году — 5 человек (все русские), в 2007 году — 8.

География

Деревня расположена в западной части района на левом берегу реки Луга, недалеко от места впадения в неё речки Орьевка.

Расстояние до административного центра поселения — 17 км.

Расстояние до ближайшей железнодорожной станции Ивангород-Нарвский — 15 км.

Демография

<timeline> ImageSize = width:450 height:300 PlotArea = left:30 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:272 ScaleMajor = unit:year increment:100 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1
  from:0 till:149 width:15  text:149 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1848 color:gray1 width:1
  from:0 till:177 width:15  text:177 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1857 color:gray1 width:1
  from:0 till:185 width:15  text:185 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1
  from:0 till:207 width:15 text:207 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1882 color:gray1 width:1
  from:0 till:272 width:15  text:272 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1899 color:gray1 width:1
  from:0 till:266 width:15  text:266 textcolor:red fontsize:8px
bar:1928 color:gray1 width:1
 from:0 till:201 width:15 text:201 textcolor:red fontsize:8px
bar:1958 color:gray1 width:1
 from:0 till:35 width:15 text:35 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1
  from:0 till:14 width:15  text:14 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2002 color:gray1 width:1
 from:0 till:5 width:15 text:5 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1
  from:0 till:8 width:15  text:8 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:19 width:15  text:19 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Отрывок, характеризующий Извоз (Кингисеппский район)

– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.