Катастрофа Ил-12 в Минске

Рейс 414 Аэрофлота
Ил-12 компании Аэрофлот
Общие сведения
Дата	21 июля 1960 года
Время	00:32
Характер	При взлёте врезался в столб
Причина	Ошибка экипажа (преждевременный взлёт) и УВД (мокрая ВПП)
Место	аэропорт Минск (БССР, СССР)
Погибшие	8
Воздушное судно
Модель	Ил-12
Авиакомпания	Аэрофлот (Украинское территориальное управление ГВФ, 88 АТО)
Пункт вылета	Смольное, Ленинград
Остановки в пути	Вильнюс (ЛитССР) Минск (БССР)
Пункт назначения	Львов (УССР)
Рейс	414
Бортовой номер	СССР-01405
Дата выпуска	1949 год
Пассажиры	24
Экипаж	4
Погибшие	7
Выживших	21

См. также: Рейс 414

Катастрофа Ил-12 в Минске — авиационная катастрофа, произошедшая в ночь на четверг 21 июля 1960 года в Минском аэропорту с самолётом Ил-12 компании Аэрофлот, в результате которой погибли 8 человек.

Самолёт

Ил-12 (Ил-12П) с заводским номером 83012902 (серийный — 29-02) был выпущен заводом «Знамя Труда» (Москва) в 1949 году. Его продали Главному управлению гражданского воздушного флота, где он получил регистрационный номер СССР-Л1725 и был передан во Внуковский авиаотряд МУТА. В 1951 году авиалайнер был переведён в Восточно-Сибирское территориальное управление гражданского воздушного флота, а к 20 сентября 1958 года — в Украинское территориальное управление ГВФ, при этом уже под регистрационным номером СССР-01405. На момент происшествия лайнер относился к 88-му (Львовскому) авиатранспортному отряду. Его общая наработка составляла 13 706 часов. Пассажировместимость салона составляла 21 место.

Экипаж

Экипаж из 88 авиаотряда имел следующий состав:

• Командир (КВС) — Кривецкий Иван Андреевич;
• Второй пилот — Моисеев Валентин Павлович;
• Бортмеханик — Борисов Александр Иванович;
• Бортрадист — Пузиков Борис Иванович.

Катастрофа

Самолёт выполнял пассажирский рейс 414 из Ленинграда во Львов с промежуточными посадками в Вильнюсе и Минске. 20 июля в 15:35 МСК рейс 414 вылетел из Ленинграда и в 19:20 благополучно прибыл в Вильнюс. В это время Минский аэропорт был закрыт из-за грозы, поэтому рейс 414 был вынужден задержаться. Наконец в 22:00 аэропорт был открыт, поэтому в 22:45 авиалайнер вылетел из Вильнюса и в 23:28 приземлился в Минске. Здесь экипаж начал готовиться к полёту в Львов. На борту находились 24 пассажира, в том числе один ребёнок. В Минске в это время стояла тихая малооблачная погода, видимость достигала 10 километров.

21 июля в 00:32 экипаж начал взлёт с грунтовой полосы. Сама полоса после дождя была ещё размокшей, и на ней имелись лужи. Ил-12 пробежал 650 метров, после чего на малой скорости с высоко поднятым носом кратковременно оторвался от полосы. Однако затем лайнер 4 раза кратковременно касался земли, после чего в 750 метрах от начала разгона наконец поднялся в воздух. Однако при этом самолёт вошёл в левый крен, после чего, медленно набирая высоту, начал уклоняться влево в сторону автобазы. Пролетая над автобазой на высоте 7 метров, Ил-12 зацепился за провода освещения, после чего сбил находящийся на крыше здания прожектор. После этого центропланом авиалайнер врезался в столб и оборвал высоковольтные провода. Теряя скорость, самолёт начал врезаться в грузовые автомобили, забор и станки. Правую плоскость оторвало, после чего Ил-12 пробил забор и рухнул в расположенный за ним котлован трёхметровой глубины. Передняя часть фюзеляжа при этом была полностью разрушена, а хвостовую оторвало. Возникшие пожары были быстро ликвидированы. На борту погиб весь экипаж и 3 пассажира, то есть всего 7 человек. Восьмой жертвой стал один из шофёров аэропорта, который при попытке оказать помощь наступил на оборванный при катастрофе провод высокого напряжения, который в тот момент ещё находился под питанием.

Расследование

Минский аэропорт был закрыт из-за грозы с 19:30 до 22:00. При этом перед открытием исполняющий обязанности руководителя полётов Ерастов лично осмотрел грунтовую полосу, после чего сообщил заместителю командира 104-го (Минскому) авиаотряда, что аэропорт можно открывать для приёма и выпуска самолётов. Заместитель командира авиаотряда согласился с мнением диспетчера и дал указание открыть аэропорт. Когда аэропорт был открыт, Ерастов не стал предупреждать экипажи и смену диспетчеров, о том, в каком состоянии находится поверхность размокшей полосы. Затем, когда его сменил Бондарев, то Ерастов при передаче смены сказал, что полоса находится в удовлетворительном состоянии, а потому пригодна для использования. Так как была уже ночь, то Бондарев не стал специально осматривать полосу на предмет её пригодности к ночным полётам, а также, как и Ерастов, не стал предупреждать диспетчеров и экипажи, чтобы те обращали внимание на состояние взлётно-посадочной полосы.

Также выяснилось, что на 21-местный самолёт было продано 23 взрослых и 1 детский билет, то есть на 2 человека больше. Это произошло из-за путаницы в отделах перевозок в Вильнюсском и Минском аэропортах. В данной ситуации командир экипажа решил не ссаживать лишних пассажиров, вместо этого поместив их в переднем грузовом отделении.

Основным виновником катастрофы комиссия назвала погибшего командира Кривецкого, который при взлёте оторвал самолёт от земли раньше времени, на малой скорости и при высоком угле атаки, в результате чего самолёт, заваливаясь, перешёл в левый крен, а потом начал совершать левый разворот, пока не врезался в препятствия. Способствовали катастрофе размокшая поверхность полосы, из-за чего загрязнялась нижняя поверхность крыла, тем самым ухудшая его аэродинамику, а также нарушения руководителей полётов Ерастова и Бондарева, которые не предупреждали экипажи о размокшей полосе, так как совершенно не придавали этому значения и не понимали всей сложности выполнения взлёта ночью с размокшего грунтового покрытия.

Отрывок, характеризующий Катастрофа Ил-12 в Минске

– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.


Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
«27 го ноября.
«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».
После этого в дневнике было пропущено три листа, и потом было написано следующее:
«Имел поучительный и длинный разговор наедине с братом В., который советовал мне держаться брата А. Многое, хотя и недостойному, мне было открыто. Адонаи есть имя сотворившего мир. Элоим есть имя правящего всем. Третье имя, имя поизрекаемое, имеющее значение Всего . Беседы с братом В. подкрепляют, освежают и утверждают меня на пути добродетели. При нем нет места сомнению. Мне ясно различие бедного учения наук общественных с нашим святым, всё обнимающим учением. Науки человеческие всё подразделяют – чтобы понять, всё убивают – чтобы рассмотреть. В святой науке Ордена всё едино, всё познается в своей совокупности и жизни. Троица – три начала вещей – сера, меркурий и соль. Сера елейного и огненного свойства; она в соединении с солью, огненностью своей возбуждает в ней алкание, посредством которого притягивает меркурий, схватывает его, удерживает и совокупно производит отдельные тела. Меркурий есть жидкая и летучая духовная сущность – Христос, Дух Святой, Он».
«3 го декабря.
«Проснулся поздно, читал Св. Писание, но был бесчувствен. После вышел и ходил по зале. Хотел размышлять, но вместо того воображение представило одно происшествие, бывшее четыре года тому назад. Господин Долохов, после моей дуэли встретясь со мной в Москве, сказал мне, что он надеется, что я пользуюсь теперь полным душевным спокойствием, несмотря на отсутствие моей супруги. Я тогда ничего не отвечал. Теперь я припомнил все подробности этого свидания и в душе своей говорил ему самые злобные слова и колкие ответы. Опомнился и бросил эту мысль только тогда, когда увидал себя в распалении гнева; но недостаточно раскаялся в этом. После пришел Борис Друбецкой и стал рассказывать разные приключения; я же с самого его прихода сделался недоволен его посещением и сказал ему что то противное. Он возразил. Я вспыхнул и наговорил ему множество неприятного и даже грубого. Он замолчал и я спохватился только тогда, когда было уже поздно. Боже мой, я совсем не умею с ним обходиться. Этому причиной мое самолюбие. Я ставлю себя выше его и потому делаюсь гораздо его хуже, ибо он снисходителен к моим грубостям, а я напротив того питаю к нему презрение. Боже мой, даруй мне в присутствии его видеть больше мою мерзость и поступать так, чтобы и ему это было полезно. После обеда заснул и в то время как засыпал, услыхал явственно голос, сказавший мне в левое ухо: – „Твой день“.
«Я видел во сне, что иду я в темноте, и вдруг окружен собаками, но иду без страха; вдруг одна небольшая схватила меня за левое стегно зубами и не выпускает. Я стал давить ее руками. И только что я оторвал ее, как другая, еще большая, стала грызть меня. Я стал поднимать ее и чем больше поднимал, тем она становилась больше и тяжеле. И вдруг идет брат А. и взяв меня под руку, повел с собою и привел к зданию, для входа в которое надо было пройти по узкой доске. Я ступил на нее и доска отогнулась и упала, и я стал лезть на забор, до которого едва достигал руками. После больших усилий я перетащил свое тело так, что ноги висели на одной, а туловище на другой стороне. Я оглянулся и увидал, что брат А. стоит на заборе и указывает мне на большую аллею и сад, и в саду большое и прекрасное здание. Я проснулся. Господи, Великий Архитектон природы! помоги мне оторвать от себя собак – страстей моих и последнюю из них, совокупляющую в себе силы всех прежних, и помоги мне вступить в тот храм добродетели, коего лицезрения я во сне достигнул».
«7 го декабря.
«Видел сон, будто Иосиф Алексеевич в моем доме сидит, я рад очень, и желаю угостить его. Будто я с посторонними неумолчно болтаю и вдруг вспомнил, что это ему не может нравиться, и желаю к нему приблизиться и его обнять. Но только что приблизился, вижу, что лицо его преобразилось, стало молодое, и он мне тихо что то говорит из ученья Ордена, так тихо, что я не могу расслышать. Потом, будто, вышли мы все из комнаты, и что то тут случилось мудреное. Мы сидели или лежали на полу. Он мне что то говорил. А мне будто захотелось показать ему свою чувствительность и я, не вслушиваясь в его речи, стал себе воображать состояние своего внутреннего человека и осенившую меня милость Божию. И появились у меня слезы на глазах, и я был доволен, что он это приметил. Но он взглянул на меня с досадой и вскочил, пресекши свой разговор. Я обробел и спросил, не ко мне ли сказанное относилось; но он ничего не отвечал, показал мне ласковый вид, и после вдруг очутились мы в спальне моей, где стоит двойная кровать. Он лег на нее на край, и я будто пылал к нему желанием ласкаться и прилечь тут же. И он будто у меня спрашивает: „Скажите по правде, какое вы имеете главное пристрастие? Узнали ли вы его? Я думаю, что вы уже его узнали“. Я, смутившись сим вопросом, отвечал, что лень мое главное пристрастие. Он недоверчиво покачал головой. И я ему, еще более смутившись, отвечал, что я, хотя и живу с женою, по его совету, но не как муж жены своей. На это он возразил, что не должно жену лишать своей ласки, дал чувствовать, что в этом была моя обязанность. Но я отвечал, что я стыжусь этого, и вдруг всё скрылось. И я проснулся, и нашел в мыслях своих текст Св. Писания: Живот бе свет человеком, и свет во тме светит и тма его не объят . Лицо у Иосифа Алексеевича было моложавое и светлое. В этот день получил письмо от благодетеля, в котором он пишет об обязанностях супружества».