Мурадян, Рудольф Мурадович
Поделись знанием:
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
| Рудольф Мурадович Мурадян | ||
| арм. Ռուդոլֆ Մուրադի Մուրադյան | ||
 | ||
| Дата рождения: | ||
|---|---|---|
| Место рождения: | ||
| Научная сфера: | ||
| Место работы: | ||
| Учёная степень: | ||
| Учёное звание: |
профессор (1970), | |
| Альма-матер: | ||
| Награды и премии: |
| |
Рудо́льф Мура́дович Мурадя́н (арм. Ռուդոլֆ Մուրադի Մուրադյան; род. 19 июня 1936, Ереван) — армянский физик-теоретик.
Академик Национальной академии наук Республики Армения (1996, член-корреспондент с 1986), академик Папской академии наук (1994). Доктор физико-математических наук, профессор (1970). Лауреат Ленинской премии (1988).
Основные исследования Рудольфа Мурадяна относятся к теоретической физике, физике элементарных частиц, космологии, проблемам появления Вселенной. Учитывая свойства взаимодействия элементарных частиц, предложил возможность масштабной инвариантности в физике высоких энергий, из которой, в особенности, исходит «правило кваркового счета Матвеева — Мурадяна — Тавхелидзе». Исследовал связь появления вращения Вселенной с магнитными полями и космологической постоянной.
Биография
Рудольф Мурадович Мурадян родился 19 июня 1936 года в Ереване[1].
В 1959 году окончил физический факультет Московского государственного университета[2]. В 1962 году окончил аспирантуру МГУ[3] и защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата физико-математических наук[1].
В 1962—1979 годах работал в лаборатории теоретической физики Объединённого института ядерных исследований в Дубне[4] (с 1966 года как старший научный сотрудник[1]). С 1972 года — член КПСС[3]. В 1970 году в ОИЯИ защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора физико-математических наук, получил учёное звание профессора[4].
В 1979 году Рудольф Мурадян переехал в Ереван, в 1979—1986 годах заведовал отделением радиационных исследований Ереванского физического института[1]. В 1986 году был избран членом-корреспондентом АН Армянсконй ССР[5].
С 1979 по 1994 год работал в Бюраканской астрофизической обсерватории АН Армянской ССР (дале — НАН РА) как ведущий научный сотрудник[1], с 1985 года — как руководитель группы[3]. 16 октября 1994 года был избран академиком Папской академии наук[6]. В том же году вновь переехал в Дубну и работал в лаборатории теоретической физики ОИЯИ до 1996 года[4].
С 1996 года — профессор института физики Федерального университета штата Баия в городе Салвадор Бразилии[1][7]. В том же году был избран академиком Национальной академии наук Республики Армения[5].
Научная деятельность
Основные исследования Рудольфа Мурадяна относятся к теоретической физике, физике элементарных частиц, физике высоких энергий, космологии, математической физике[1].
В 1969 году, основываясь на модели квазисвободных кварков, Рудольф Мурадян совместно с Альбертом Тавхелидзе и Виктором Матвеевом предположил, что обнаруженные в экспериментах масштабные свойства высокоэнергетических процессов взаимодействия электронов с нуклонами являются общими для всех глубоконеупругих лептон-адронных процессов. Мурадян, Тавхелидзе и Матвеев создали принцип автомодельности (самоподобия), на основе которого эти свойства могут быть непосредственно выведены. Согласно этому принципу многие характеристики процессов в области высоких энергий и больших переданных импульсов, в том числе формфакторы частиц, не зависят от задающих масштаб характерных длин и импульсов размерных параметров. Они являются однородными функциями релятивистски-инвариантных кинематических переменных, а степень однородности данных функций определяется их физической размерностью. С помощью принципа автомодельности впервые был установлен масштабный закон, описывающий спектр масс мюонных пар, которые образуются при высоких энергиях в протонных столкновениях <math>\rho + \rho = \mu^+ + \mu^- +</math> адроны:
- <math>\frac{d \sigma}{d M^2} \approx \frac{1}{M^4} f \left ( \frac{M}{E} \right )</math>,
где <math>M</math> — эффективная масса мюонной пары, <math>E</math> — энергия сталкивающихся частиц. Данный масштабный закон был подтвержден в ходе экспериментальных исследований, начатых в 1970 году группой Леона Ледермана в Брукхейвене. Впоследствии именно в этих процессах был обнаружен новый класс адронов — <math>J/\Psi</math> частиц[8].
В 1973 году, основываясь на принципе автомодельности, были установлены так называемые «правила кваркового счета Матвеева-Мурадяна-Тавхелидзе». Они определяют асимптотику формфакторов при больших передачах импульса <math>Q = \sqrt{-t}</math>, а также характер энергетической зависимости дифференциального сечения произвольной бинарной реакции рассеяния на большие углы при высоких энергиях <math>E = \sqrt{s} </math>:
- <math>\left ( \frac{d \sigma}{d t} \right )_{ab \rightarrow cd} \approx \left ( \frac{1}{t} \right )^{n-2} f \left ( \frac{t}{s} \right )</math>,
где <math>n = n_a + n_b + n_c + n_d</math> — полное число элементарных составляющих адронов, участвующих в реакции. При этом <math>n_b = 1</math>, если частица <math>b</math> — бесструктурный лептон. Функция <math>f \left ( t/s \right )</math> зависит лишь от отношения больших кинематических переменных. Она является размерной величиной, и в качестве естественного масштаба здесь выступает эффективный размер частицы. Степенной асимптотический закон указывает на факторизацию эффектов больших и малых расстояний[8]. В 1987 году в Государственном реестре открытий СССР было зарегистрировано открытие (№ 343[9]) «Правило кваркового счета Матвеева — Мурадяна — Тавхелидзе»[4]. В 1970—1980-х годах Рудольф Мурадян совместно с коллегами выполнил значительный цикл работ по применению принципа автомодельности и обобщению правил кваркового счета для множественных и инклюзивных процессов с использованием трехмерной формулировки квантовой теории поля[10]. Постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР от 15 апреля 1988 года, за цикл работ по изучению динамических закономерностей в кварковой структуре элементарных частиц и атомных ядер (1965—1977) Рудольф Мурадян совместно с коллегами был награждён Ленинской премией.
Рудольф Мурадян исследовал появление Вселенной, звёзд, галактик с начального адрона, а также связь появления вращения Вселенной с магнитными полями и космологической постоянной <math>\Lambda</math>. В 1976 году Рудольф Мурадян получил новое выражение для углового момента вращения Вселенной:
- <math>J = \hbar \left ( \frac{\hbar c}{G m_{p}^{2}}\right )^3</math>,
где <math>\hbar</math> — постоянная Дирака, <math>c</math> — скорость света, <math>G</math> — гравитационная постоянная, <math>m_{p}</math> — масса протона[11]. Предложенная гипотеза Мурадяна о появлении Вселенной, связанная с теорией появления Вселенной Виктора Амбарцумяна, позволяет объяснить появления вращения космических объектов (звёзды, галактики и другие) количественным образом, основываясь на известной в физике элементарных частиц связи массы и момента вращения[1].
В 1970 году Рудольф Мурадян дал точное решение задачи о «случайных блужданиях» на сфере и в пространстве Лобачевского[12]. В 1981 году предложил прямой и единый метод построения неприводимых представлений для всех дискретных подгрупп трехмерной группы вращений, в особенности — для групп треугольника, тетраэдра и октаэдра[13]. В 1998 году, исследуя структуры Хопфа в <math>n</math>-алгебрах Ли — Намбу, ввёл фундаментальные понятия 3-коалгебры, 3-биалгебры и 3-алгебры Хопфа[14].
В 1990 году Рудольф Мурадян предложил новую форму таблицы Менделеева: периодическая система, в которой порядок следования элементов определяется не порядковым числом, а структурой заполняющейся электронной подоболочки атома[15]. Эта таблица элементов опирается на кванто-механическую структуру атома, обладает определёнными удобствами и наглядностью[16].
Основные научные работы
- Muradyan R. Scaling Laws in Particle Physics and Astrophysics (англ.). — 2011. — arXiv:1106.1270.
- Muradyan R. [www.casinapioiv.va/content/dam/accademia/pdf/acta19/acta19-muradian.pdf Predictions in Astrophysics and Cosmology] // Paths of Discovery. — 2008. — № 19. — P. 3—10.
- Muradyan R. [www.casinapioiv.va/content/dam/accademia/pdf/acta18/acta18-muradian.pdf Going from Quarks to Galaxies: Two Findings] // Paths of Discovery. — 2006. — № 18. — P. 34—41.
- Мурадян Р. М., Сантана А. Е. [www.mathnet.ru/php/archive.phtml?wshow=paper&jrnid=tmf&paperid=829&option_lang=rus Структура Хопфа в <math>n</math>-алгебрах Ли — Намбу] // Теоретическая и математическая физика. — 1998. — Т. 114, № 1. — С. 87—93.
- Мурадян Р. М. [chemistry.asj-oa.am/1268/ О новой форме таблицы Менделеева] // Армянский химический журнал. — 1990. — Т. 43, № 7. — С. 478—481.
- Мурадян Р. М. [astro.asj-oa.am/2813/ Космологическая постоянная и вращение Вселенной] // Астрофизика. — 1984. — Т. 21, № 2. — С. 396—398.
- Мурадян Р. М. [physics.asj-oa.am/1956/ Ядерные силы и квантовая хромодинамика] // Известия АН Армянской ССР. Физика. — 1981. — Т. 16, № 4. — С. 252—261.
- Мурадян Р. М. [www.mathnet.ru/php/archive.phtml?wshow=paper&jrnid=tmf&paperid=2341&option_lang=rus О дискретных подгруппах трехмерной группы вращений] // Теоретическая и математическая физика. — 1981. — Т. 46, № 3. — С. 335—347.
- Muradian R. M. [link.springer.com/article/10.1007/BF00661922 The primeval hadron: Origin of stars, galaxies and astronomical universe] (англ.) // Astrophysics and Space Science. — 1980. — Vol. 69, no. 2. — P. 339—351.
- Матвеев В. А., Мурадян Р. М., Тавхелидзе А. Н. [www.mathnet.ru/php/archive.phtml?wshow=paper&jrnid=tmf&paperid=2907&option_lang=rus Метод кваркового счета для инклюзивных процессов] // Теоретическая и математическая физика. — 1979. — Т. 40, № 3. — С. 319—339.
- Мурадян Р. М. [astro.asj-oa.am/3611/ Происхождение магнитных полей и сверхплотная космогония] // Астрофизика. — 1978. — Т. 14, № 3. — С. 439—446.
- Мурадян Р. М. [astro.asj-oa.am/3684/ Космические числа и вращение метагалактики] // Астрофизика. — 1977. — Т. 13, № 1. — С. 63—68.
- Мурадян Р. М. [astro.asj-oa.am/3222/ О происхождении вращения галактик в космогонии Амбарцумяна] // Астрофизика. — 1975. — Т. 11, № 2. — С. 237—248.
- Матвеев В. А., Мурадян Р. М., Тавхелидзе А. Н. [www.mathnet.ru/php/archive.phtml?wshow=paper&jrnid=tmf&paperid=3673&option_lang=rus Автомодельность в сильных взаимодействиях] // Теоретическая и математическая физика. — 1973. — Т. 15, № 3. — С. 332—339.
- Блохинцев Д. И., Ефремов А. В., Мурадян Р. М. [ufn.ru/ru/articles/1973/2/b/ Проектирование новых ускорителей и задачи современной физики элементарных частиц] // УФН. — 1973. — Т. 109. — С. 259—268.
- Мурадян Р. М., Чавлейшвили М. П. [www.mathnet.ru/php/archive.phtml?wshow=paper&jrnid=tmf&paperid=4354&option_lang=rus Низкоэнергетические теоремы для рассеяния фотонов и гравитонов на мишени с произвольным спином] // Теоретическая и математическая физика. — 1971. — Т. 8, № 1. — С. 16—22.
- Матвеев В. А., Мурадян Р. М., Тавхелидзе А. Н. [www1.jinr.ru/Archive/Pepan/1971-v2/v-2-1/1.htm Автомодельность, коммутаторы токов и векторная доминантность в глубоконеупругих лептон-адронных взаимодействиях] // Физика элементарных частиц и атомного ядра. — 1971. — Т. 2, № 1. — С. 7—32.
- Мурадян Р. М. [www.mathnet.ru/php/archive.phtml?wshow=paper&jrnid=tmf&paperid=4037&option_lang=rus Решение задачи о «случайных блужданиях» в пространстве постоянной кривизны] // Теоретическая и математическая физика. — 1970. — Т. 2, № 3. — С. 328—332.
Награды
- Ленинская премия (1988) — за цикл работ «Новое квантовое число — цвет и установление динамических закономерностей в кварковой структуре элементарных частиц и атомных ядер» (1965—1977)[3][17]
- Первая премия Объединенного института ядерных исследований (1983) — за цикл научно-исследовательских теоретических работ «Множественные и инклюзивные процессы в трехмерной формулировке квантовой теории поля» (1971—1983)[18]
- Первая премия Объединенного института ядерных исследований (1976) — за научно-исследовательскую теоретическую работу «Процессы с большими переданными импульсами и метод кваркового счета»[19]
- Первая премия Объединенного института ядерных исследований (1972) — за научно-исследовательскую работу «Автомодельность в физике высоких энергий»[20]
Напишите отзыв о статье "Мурадян, Рудольф Мурадович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [www.aysor.am/am/news/2011/06/17/rudolf-muradyan/299909 Исполняется 75 лет со дня рождения академика Рудольфа Мурадяна] (арм.). www.aysor.am (17 июня 2011). Проверено 18 августа 2015.
- ↑ [upmsu.phys.msu.ru/abc1959.html Список выпускников физического факультета МГУ 1959 года]. Союз выпускников физического факультета МГУ. Проверено 18 августа 2015.
- ↑ 1 2 3 4 Ежегодник БСЭ, 1989, с. 575.
- ↑ 1 2 3 4 Н. Н. Прислонов. [dubna.org/p/?id=19524 Мурадян Рудольф Мурадович]. dubna.org. Проверено 18 августа 2015.
- ↑ 1 2 [www.sci.am/members.php?mid=174&langid=3 Рудольф Мурадович Мурадян]. Национальная академия наук РА. Проверено 18 августа 2015.
- ↑ [www.casinapioiv.va/content/accademia/en/academicians/ordinary/muradyan.html Rudolf Muradyan] (англ.). Pontifical Academy of Sciences. Проверено 18 августа 2015.
- ↑ [www.fis.ufba.br/dfes/pesquisa.htm Grupos de pesquisa. Instituto de física] (порт.). www.fis.ufba.br. Проверено 18 августа 2015.
- ↑ 1 2 [www.inr.ru/tavkhelidze/ Альберт Никифорович Тавхелидзе]. Институт ядерных исследований РАН. Проверено 18 августа 2015.
- ↑ Дубна — остров стабильности, 2006, с. 579.
- ↑ Дубна — остров стабильности, 2006, с. 132.
- ↑ Космические числа и вращение метагалактики, 1977, с. 66.
- ↑ Решение задачи о «случайных блужданиях» в пространстве постоянной кривизны, 1970, с. 328.
- ↑ О дискретных подгруппах трехмерной группы вращений, 1981, с. 335.
- ↑ Структура Хопфа в <math>n</math>-алгебрах Ли — Намбу, 1998, с. 87.
- ↑ О новой форме таблицы Менделеева, 1990, с. 479.
- ↑ О новой форме таблицы Менделеева, 1990, с. 481.
- ↑ Дубна — остров стабильности, 2006, с. 582.
- ↑ Дубна — остров стабильности, 2006, с. 607.
- ↑ Дубна — остров стабильности, 2006, с. 599.
- ↑ Дубна — остров стабильности, 2006, с. 596.
Литература
- [webadm.jinr.ru/jinr50/ Дубна — остров стабильности (очерки по истории Объединенного института ядерных исследований в 1956—2006 годах)] / В. Г. Кадышевский, А. Н. Сисакян, Ц. Вылов. — М.: «Академкнига», 2006. — 638 с.
- Мурадян Р. М., Сантана А. Е. [www.mathnet.ru/php/archive.phtml?wshow=paper&jrnid=tmf&paperid=829&option_lang=rus Структура Хопфа в <math>n</math>-алгебрах Ли — Намбу] // Теоретическая и математическая физика. — 1998. — Т. 114, № 1. — С. 87—93.
- Мурадян Р. М. [chemistry.asj-oa.am/1268/ О новой форме таблицы Менделеева] // Армянский химический журнал. — 1990. — Т. 43, № 7. — С. 478—481.
- [istmat.info/files/uploads/41603/7_mezhdunarodnye_konkursy_i_festivali_sportivnye_sorevnovaniya_biograficheskie_spravki.pdf Мурадян Рудольф Мурадович] // [istmat.info/node/41603 Ежегодник Большой советской энциклопедии]. — М.: «Советская энциклопедия», 1989. — Т. 33. — 591 с.
- Мурадян Р. М. [www.mathnet.ru/php/archive.phtml?wshow=paper&jrnid=tmf&paperid=2341&option_lang=rus О дискретных подгруппах трехмерной группы вращений] // Теоретическая и математическая физика. — 1981. — Т. 46, № 3. — С. 335—347.
- Мурадян Р. М. [astro.asj-oa.am/3684/ Космические числа и вращение метагалактики] // Астрофизика. — 1977. — Т. 13, № 1. — С. 63—68.
- Мурадян Р. М. [www.mathnet.ru/php/archive.phtml?wshow=paper&jrnid=tmf&paperid=4037&option_lang=rus Решение задачи о «случайных блужданиях» в пространстве постоянной кривизны] // Теоретическая и математическая физика. — 1970. — Т. 2, № 3. — С. 328—332.
Ссылки
- [ru.hayazg.info/%D0%9C%D1%83%D1%80%D0%B0%D0%B4%D1%8F%D0%BD_%D0%A0%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%84_%D0%9C%D1%83%D1%80%D0%B0%D0%B4%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Мурадян Рудольф Мурадович]. Энциклопедия фонда «Хайазг». Проверено 19 августа 2015.
- [65.54.113.26/Author/18898591/r-m-muradyan Rudolf Muradyan] (англ.). Microsoft Academic Search. Проверено 19 августа 2015.
|
Эта статья входит в число добротных статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Мурадян, Рудольф Мурадович
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
Категории:
- Родившиеся 19 июня
- Родившиеся в 1936 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Ереване
- Доктора физико-математических наук
- Академики НАН Армении
- Выпускники физического факультета МГУ
- Лауреаты Ленинской премии
- Учёные по алфавиту
- Физики по алфавиту
- Физики СССР
- Физики Армении
- Физики Бразилии
- Физики XX века
- Физики XXI века
- Физики-теоретики СССР
- Учёные XX века
- Учёные XXI века
- Учёные СССР
- Учёные Армении
- Учёные Бразилии
- Члены КПСС
