Нарымский округ
| Страна | |
|---|---|
| Статус | |
| Входил в | |
| Административный центр | |
| Дата образования |
1932—1944 |
| Население (1939) |
243,2 |
Нарымский округ (до августа 1932 Северный округ) — административное образование в составе Западно-Сибирского края и Новосибирской области, существовавшее с 26 мая 1932 года до 13 августа 1944 года.
Образовано постановлением Запсибкрайисполкома. Административным центром округа стал рабочий посёлок (с 1938 года — город) Колпашево.
В округ вошли районы: Александровский, Бакчарский, Каргасокский, Колпашевский, Кривошеинский, Тымский, Чаинский. В 1936 году в Нарымский округ был включён вновь образованный Парабельский район, а в 1939 в него вошли также вновь образованные Васюганский, Верхнекетский, Молчановский, Парбигский и Пудинский районы.
В 1937 году Нарымский округ вошёл в состав новообразованной Новосибирской области.
13 августа 1944 года была образована Томская область, в которую среди других были включены и районы, входившие в состав Нарымского округа, а сам округ был упразднён.
По данным переписи населения 1939 года, в округе проживало 243,2 тыс. чел., в том числе русские — 85,5 %; украинцы — 4,5 %; народы Севера — 2,6 %; белорусы — 1,9 %; татары — 1,2 %[1].
См. также
Напишите отзыв о статье "Нарымский округ"
Примечания
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_nac_39_gs.php?reg=42&gor=3&Submit=OK Демоскоп Weekly — Приложение. Справочник статистических показателей]
Ссылки
- [www.rusarchives.ru/guide/cdnito/p1.shtml Справка по истории административно-территориального деления Томской области]
- [www.kolpashevo.net/narim.htm Нарымский округ. Тёмные страницы истории]
Отрывок, характеризующий Нарымский округ
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
