Немировский, Александр Аркадьевич
Поделись знанием:
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.
25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
| Александр Аркадьевич Немировский | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
Исторический факультет МГУ (1993—2000), |
| Учёная степень: | |
| Альма-матер: | |
| Известен как: |
специалист в области ассириологии, хеттологии, истории древнего Востока, менталитета архаики; поэт |
| Награды и премии: |
Медаль и премия Российской академии наук (2001) |
| Сайт: |
[www.wirade.ru «Удел Могултая»] |
Алекса́ндр Арка́дьевич Немиро́вский (псевдонимы в Интернете Могултай, Mogultaj, Вираде, Wirade, Wiradhe, Wyradhe, род. 14 июня 1968, Москва) — российский историк, востоковед, поэт.
Специалист по истории древнего Ближнего Востока, северо-запада Передней Азии (Анатолии, Верхней Месопотамии и Восточного Средиземноморья).
Значительную часть своих исследований и литературного творчества Немировский публикует на собственном[1] сайте [www.wirade.ru «Удел Могултая»] и на двух личных блогах в Живом журнале.
Содержание
Семья
- Отец — Аркадий Семёнович Немировский (р. 1947), математик[2][3]. В настоящее время живёт в Израиле[4].
- Жена (с 1989) — Варвара Добровольская.
- Дочь (р. 1999).[1]
Образование
- Исторический факультет МГУ (1985—1992, с перерывом на службу в Советской Армии в 1986—1988 годах)[1].
- Кандидат исторических наук (1997)[5]. Тема диссертации: «Древнееврейский этногенез в свете патриархальной традиции Книги Бытия и политической истории древнего Ближнего Востока».
Профессиональная и научная деятельность
В 1993—2000 годах работал преподавателем на кафедре истории Древнего мира исторического факультета МГУ[1], читал лекции по истории Древнего мира для 1 курса вечернего отделения, вёл семинарские занятия и спецкурсы. С 2000 года — старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН[1].
Шумеролог Владимир Емельянов дал такую характеристику Немировского:
…Человек незаурядный. На истфаке МГУ умудрился выучить и аккадский, и египетский, чего в наших пенатах со времен Василия Васильевича Струве не случалось. Потом освоил хеттский. Латынь и греческий само собой. В результате получилось некое чудо, которое смогло заниматься всей палитрой вавилонско-хеттско-египетско-ассирийских связей, имевших место во второй половине II тысячелетия до н. э. Это чудо в бытность свою преподавателем истфака умудрилось создать самую настоящую ассириологическую школу, выпустить трех специалистов по политической истории своего периода и даже по истории старовавилонского города Мари. Потом чудо по всем законам чудесного перекочевало в Институт всеобщей истории, где его привлекли проблемы древневосточной хронологии. Между тем свою кандидатскую оно (чудо) защитило по некоей третьей тематике — а именно, по этногенезу евреев. Если прибавить к этому одновременное стихописание, руководство одним из самых известных и уважаемых исторических сайтов[6], катаеведческие и белогвардейские штудии, то можно подумать, что могултаев много. Если же прибавить ещё и щедрое, практически арабское гостеприимство, помноженное на жизнелюбие и доброжелательность, то даже и в этом случае полного портрета нашего героя не получится. Всегда отыщутся детали, не влезающие даже в самое подробное описание его достоинств. Например, котолюбивость. Его кошка носила хурритское имя Келлухеба. А недостатки… мяфф, у кого их нет![7]
Интернет-публикации на другие темы
Помимо научных работ по прямой специальности, в своём ЖЖ и на своём сайте Немировский публиковал также рассчитанные на широкий круг читателей статьи и посты на следующие темы, связанные с историей и литературой XIX—XX веков:
- Отечественная война 1812 года и фельдмаршал Кутузов
- Александр Грибоедов и «Горе от ума»
- Эдуард VII
- Гражданская война в России
- Русская литература XIX—XX веков
- Русская поэзия начала XX века
- Николай Гумилёв
- Лариса Рейснер
- Марина Цветаева
- «Ахматоборчество» и Тамара Катаева
- Георгий Иванов и Ирина Одоевцева
- Валентин Катаев (в отличие от большинства литераторов включает Катаева во вторую десятку главных для себя русских поэтов XX века[8])
- Михаил Булгаков
- Борис Пастернак
- Наталья Трауберг и её переводы Честертона
- Редьярд Киплинг
- Джон Толкин
- Леонид Брежнев
- Современная российская политика и современные российские политики
Литературное творчество
Поэзия
О поэзии Немировского литературный критик Кирилл Анкудинов говорит, что она «может быть умной, сложной, интеллектуальной — оставаясь при этом вполне романтической…»[9]
Предпочтения в русской поэзии XX века
Отвечая на тест Евгения Витковского о двадцати пяти главных для себя русских поэтах XX века[10], назвал следующих:
- Щировский, Георгий Иванов, Слуцкий
- Бродский, Заболоцкий
- Кузмин, Конст. Вагинов, Бунин, Мандельштам, Ходасевич
- Валентин Катаев, Гумилёв, Олейников, Пастернак, Кушнер, Липкин, Глазков, Сергей Шестаков, Анчаров, Щербаков
- Дукельский, Саша Чёрный, Одоевцева, Домбровский, Дон-Аминадо
На факультативный вопрос о поэтах, вызывающих резкую антипатию, ответил: Блок, Маяковский, Цветаева[11].
Признание
Награждён медалью Российской академии наук с премией для молодых учёных РАН, других учреждений, организаций и для студентов высших учебных заведений по итогам 13-го конкурса 2001 года за монографию «У истоков древнееврейского этногенеза. Ветхозаветное предание о патриархах и этнополитическая история Ближнего Востока»[12].
Немировский в литературе
Немировский в художественной литературе
Писатель-фантаст Кирилл Бенедиктов, вместе с Немировским учившийся на историческом факультете МГУ, ввёл Немировского в разговор персонажей своего романа «Завещание ночи» (2001):
- — А в чём вы специалист, Дима? — неожиданно заинтересовалась Наташа. — Вы-то, по крайней мере, историк? <…>
- — О, — сказал Лопухин, — o! Я, конечно, историк. Но, боюсь, Наташа, моя специальность мало кого сможет заинтересовать: я занимаюсь историей древнего мира, а конкретно — царством Митанни…
- — Потрясающе! — воскликнула Наташа. — Я даже не слышала никогда о таком…
- — Это неудивительно, — сказал я. — По-моему, кроме Димы, о нём вообще никто не знает.
- — Ну почему же, — смущенно пробормотал Лопухин. — Вот Немировский с успехом им занимается…[13]
Сам Немировский прокомментировал этот отрывок следующим образом:
На первом курсе я знал Кирилла, а Кирилл слышал от меня про Митанни (и мало кто из тех, кто знал меня на 1 курсе, от меня про него не слышал)[13].
В романах Андрея Валентинова «Царь-Космос» и «Век-волкодав» использовано стихотворение А. Немировского «Шварц, 1918» («Столицы в расходе, как в бурю облака»)[14], приписанное белогвардейскому прапорщику Немировскому.
Посвящения Немировскому
Одно из стихотворений-экспромтов Эли Бар-Яалома называется [khatul.ru/stikhi/roleplay-athrabeth.html «Александру Немировскому (Могултаю)»] («Мой друг, создатель Царства Хатти…») (2003). Немировскому также посвящена одноактная пьеса-беседа Бар-Яалома [samlib.ru/b/barjaalom_e_h/tudhaliyas.shtml «Тудхалияс и Авраам»] (2002).
Посвящение Немировскому содержит роман Ольги Чигиринской «Сердце меча».
Библиография
Публикации Александра Немировского
Монографии
- У истоков древнееврейского этногенеза. Ветхозаветное предание о патриархах и этнополитическая история Ближнего Востока. — М., 2001. — 268 c. — ISBN 5-85941-087-5
- «На Солнце, отца моего, я полагаюсь…»: IBoT I 34 и история Верхней Месопотамии в XIII в. до н. э. — М., 2007. — (Соавтор Б. Е. Александров).
Важнейшие статьи
- Саттиваса, Агиттессоб и последние дни Аррапхи : (Еще раз об одном эпизоде митаннийской истории) // Древний Восток и античный мир. — М., 1998. — 1. — С. 62-92.
- К истории хетто-ассирийских отношений в конце XIII — начале XII в. до н. э.// ВДИ. — 2008. — № 2.
- Западные владения Касситской Вавилонии в XV—XIV вв. до н. э. и арамейское (ахламейское) переселение // ВДИ. — 1999. — № 1.
- Хана, Хурри-Ханигальбат и Касситская Вавилония в XVI в. до н. э. (К истории «тёмного» века древней Месопотамии) // Восток. — 2002. — № 1.
- Касситская Вавилония в системе международных отношений Ближнего Востока (XIV—XII вв. до н. э.) // История Древнего Востока. Тексты и документы. — М., 2002.
- К хронологии правления Мурсили II: две хеттологические легенды. // Древний Восток и античный мир. Труды кафедры истории древнего мира Исторического факультета МГУ. Вып.2. — М.: Русский Двор, 1999.
- Датировка Троянской войны в античной традиции: к легендарной хронологии «героического века» Эллады // Studia historica. Вып. 3. — М.: МГПИ, 2003.
- «Пространные анналы» Мурсилиса II — текстологическая условность? // ВДИ. — 2005. — № 1.
- Письмо Хаттусилиса III Кадашман-Эллилю (KBo I 10) и вопросы ближневосточной хронологии // ВДИ. — 2007. — № 3.
- «Если царь с законоустановлением страны не считается…» Правитель, подданные и норма в вавилоно-ассирийском мире // Правитель и его подданные: социокультурная норма и ограничения единоличной власти. — М.: Институт Африки РАН, 2009.
Переводы
- Переводы средневавилонских текстов в книге: История древнего Востока. Тексты и документы. — М., 2002.
Учебники
- История древнего мира: Восток, Греция, Рим. — М.: Филологическое общество «Слово»; Эксмо, 2004. — 576 с. — (Серия «Высшее образование»). — ISBN 5-8123-0254-5, ISBN 5-699-08311-1. — (Соавторы: И. А. Ладынин, С. В. Новиков, В. О. Никитин).
- Древний Восток: Учебное пособие для вузов. — М.: АСТ, Астрель, 2008. — 656 с. — ISBN 978-5-17-045827-1, ISBN 978-5-271-17872-6. — (Соавторы: Н. В. Александрова, И. А. Ладынин, В. М. Яковлев)[15].
- История Древнего Востока. — М.: Дрофа, 2009. — 640 с. — (Серия «Высшее образование»). — ISBN 978-3-358-01189-2. — (Соавторы: М. Д. Бухарин, И. А. Ладынин, Б. С. Ляпустин).
Об Александре Немировском
- Артемьев Максим. [os.colta.ru/media/net/details/37547/?attempt=1 Портреты политблогеров: Немировский — русский Пол Джонсон] // OpenSpace.ru. — 6 июня 2012 года.
Напишите отзыв о статье "Немировский, Александр Аркадьевич"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.45parallel.net/aleksandr_nemirovskiy/ Автобиография]
- ↑ [wiradhe.livejournal.com/20759.html?thread=454935#t454935 Комментарий Александра Немировского к своему посту в ЖЖ 5 мая 2008 года.]
- ↑ [avvas.livejournal.com/3492468.html?thread=7906420#t7906420 Комментарий Александра Немировского в ЖЖ Андрея Василевского 10 мая 2009 года.]
- ↑ Радзиховский Леонид. [www.rg.ru/2010/04/06/perelman.html В пределах арифметики] // Российская газета — Федеральный выпуск. — № 5150(71). — 6 апреля 2010 года.
- ↑ [tage.ru/?book=disser&cat=n07b&str=1620&nomer=2031 Диссертации]
- ↑ Сайт [www.wirade.ru/ «Удел Могултая»].
- ↑ Емельянов Владимир. [banshur69.livejournal.com/158079.html День рождения wyradhe. Запись в ЖЖ. 13 июня 2010 года]
- ↑ [witkowsky.livejournal.com/682.html?page=6 Комментарий Александра Немировского к посту Евгения Витковского в ЖЖ 5 февраля 2009 года].
- ↑ Анкудинов Кирилл. [www.lgz.ru/article/12616 Дорогу романтизму! Письма в Тибет. Письмо одиннадцатое] // Литературная газета. — № 19(6274) — 12 мая 2010 года.
- ↑ [witkowsky.livejournal.com/682.html Тест Витковского.]
- ↑ [witkowsky.livejournal.com/682.html?page=6 Комментарий Александра Немировского к посту Евгения Витковского в ЖЖ 5 февраля 2009 года]
- ↑ Вестник Российской академии наук. Т. 72. — № 10. — 2002. — С. 953.
- ↑ 1 2 [www.wirade.ru/cgi-bin/wirade/YaBB.pl?board=spoil;action=display;num=1215086553 Форум на сайте «Удел Могултая».]
- ↑ [wyradhe.livejournal.com/1318.html wyradhe — Кайзерлише инспекцион]
- ↑ Об этом учебнике Немировский пишет: [boris-klin.livejournal.com/71976.html?thread=284712#t284712 «…Нет несправедливости <…> в том, что соавторский учебник по Древнему Востоку именуют „ладынинским“, по автору первого раздела, хотя бо́льшую его часть написали три другие соавтора».]
Ссылки
- [www.45parallel.net/aleksandr_nemirovskiy/ Автобиография]
- [www.wirade.ru/ Сайт Александра Немировского «Удел Могултая»]
-
— Немировский, Александр Аркадьевич в «Живом Журнале» - — Немировский, Александр Аркадьевич в «Живом Журнале»
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Немировский, Александр Аркадьевич
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.
25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Категории:
- Родившиеся 14 июня
- Родившиеся в 1968 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Москве
- Кандидаты исторических наук
- Выпускники исторического факультета МГУ
- Учёные по алфавиту
- Историки XX века
- Историки XXI века
- Историки России
- Востоковеды России
- Ассириологи
- Хеттологи
- Педагоги России
- Поэты России
- Писатели России XX века
- Писатели России XXI века
- Русские писатели XX века
- Русские писатели XXI века
- Преподаватели исторического факультета МГУ
- Сотрудники Института всеобщей истории РАН
- Катаеведы
- Ахматоведы
- Авторы учебников истории
