Орден

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Орден (украшение)»)
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Орден (значения).
В Викисловаре есть статья «орден#орден I»

О́рден, кавалерский орден — в настоящее время в большинстве стран знак отличия, почётная награда за особые заслуги.

Традиционно (в настоящее время в некоторых монархиях) под словом «Орден» понимали почётную привилегированную корпорацию, членство в которой жаловалось монархом как государственная награда.

Соотносить ордена с древнеримскими наградами — фалерами (откуда получила название наука, изучающая награды — фалеристика) ошибочно, так как фалеры представляли собой медальон, вручались за выдающиеся военные заслуги военнослужащим и частям, и их получение не влекло за собой вступление в какую-либо почётную привилегированную организацию.





История орденов

История появления и этимология названий

Слово «орден» происходит от нем. Orden или лат. ordo — «ряд, порядок».

Современные ордена исторически берут своё начало в средневековых духовно-рыцарских орденах. Первые такие ордена появились, начиная с конца раннего Средневековья, в период первых крестовых походов. Они объединяли рыцарей-монахов, и первоначально понятие «орден» означало группу лиц, связанных общим обетом и общей целью. В позднее Средневековье появились ордена, уже не представлявшие собой самостоятельной военной силы, а служившие знаком признания заслуг и приближённости к монарху. В Средневековье орденом не награждали — в него принимали или посвящали. Нередко орден имел ограничение на количество членов, что повышало его престиж.

К моменту начала Возрождения большинство европейских монархов либо уже внедрило в государственную систему рыцарский орден, либо организовало новые ордена для награждения верных подданных и особенно военных офицеров. Некоторые из высочайших современных наград Европы, такие как датский Орден Слона, были созданы в ту эпоху.

Поскольку ордена имели рыцарское происхождение, то членом ордена мог стать только дворянин. В Европе до XIX века сохранялся запрет на награждение орденами простолюдинов. В 1802 Наполеон создал Орден Почётного легиона; им стали награждать вне зависимости от социального статуса лица, за храбрость в сражении или за 20 лет выдающейся службы. Этот орден до сих пор является высочайшей наградой Франции и служит моделью для многих современных орденов Запада, таких как Орден Леопольда (Бельгия, 1832) и Орден Британской империи (Соединённое королевство, 1917).

Так как старые системы орденов неизменно связанны с недемократичной элитарностью, то в странах, избравших немонархический путь развития, таких как США или СССР, появился новый тип орденов с особыми дизайном и системой награждения.

Происхождение и суть орденских знаков

Многие современные европейские ордена являются прямыми продолжателями средневековых — как правило, рыцарских — монархических орденов. Эта правопреемственность помогает понять истоки и значение системы ордена как награды.

Современная система делит ордена на степени, опираясь на происхождение ордена как духовно-рыцарской организации. Рыцарские ордена имели строгую иерархию, в которой рыцарь мог занимать одну из трёх ступеней (в порядке возрастания):

Названия могли меняться от ордена к ордену, но структура в целом сохранялась. Реже ордена имели 4 ступени иерархии (например, добавлялся низший ранг «донатора»: это был не действительный член ордена, но человек, который оказал ордену некую услугу).

В соответствии с этим различались и носимые знаки ордена. Знаки, которые мы сегодня называем орденами, первоначально были лишь символами принадлежности к ордену и служили отличием членов ордена по занимаемой ступени в иерархии. Знаком ордена зачастую становится вариация креста как символа христианской религии.

Разновидности орденов

Основное различие орденов заключается в истории происхождения, в их назначении и способах мотивации граждан. Дизайн ордена также напрямую зависит от вышеуказанных императивов. Все элементы ордена могут отличаться от степени к степени, от ордена к ордену по размерам и дизайну. Единственное общим для всех орденов является то, что он предоставляет своему обладателю определённые привилегии и уважение сограждан.

Ордена европейского образца

Инсигнии неоклассического
Ордена Британской империи

Как правило, используют следующие элементы: знак ордена, звезда, лента и орденские одежды. Инсигнии могут быть дополнены медалью ордена[1]. На многих военных наградах к инсигниям добавляют скрещённые мечи. Орден имеет свой устав и девиз и представляет собой организацию, базирующуюся на рыцарских принципах. Глава ордена, как правило, высшее должностное лицо государства. В ордене установлены официальные церемонии и праздник дня ордена. Орден европейского образца не награда, а признание заслуг, выраженное в близости к главе государства. Существует двух видов:

  • классические ордена, следуют традициям рыцарских орденов и имеют социальные цензы для вступления (принадлежность к рыцарскому сословию). Степени ордена и иные его атрибуты аналогичны принятым в рыцарских орденах. Принадлежность к ордену определяет степень приближённости к главе государства.
В чистом виде практически не сохранились. Современные монархические ордена формально относятся к классическому виду, но большинство из них обходят ценз путём предварительного посвящения награждённого в рыцари.
  • неоклассические ордена (наполеоновского типа), вручаются без социальных ограничений, церемониал классических орденов, как правило, сохраняется. Обычно в подобных орденах пять классов.
Первым неоклассическим орденом стал Орден Почётного легиона.

Ордена европейского образца характерны для стран с многовековой историей королевской власти и рыцарства (или аналогичных ему сословий), либо заимствовавшие подобные традиции. Этот тип ордена широко распространён в странах Западной и частично Восточной Европы (преимущественно не входивших в Восточный блок), странах Британского содружества, бывших и существующих азиатских королевствах.

Ордена нового образца

Инсигнии социалистического
Ордена Нахимова

Единственным элементом, присущим всем орденам этого типа, является знак ордена, который может быть дополнен лентой, значками и другими инсигниями. Ордена этого типа не имеют иерархии и глав ордена. Понятие «орден» здесь используется для того, чтобы отделить высшие награды государства от медалей. В качестве основных элементов дизайна используют государственную символику. Основная задача этого типа орденов — поощрение путём предоставления социальных льгот и благ. Существуют двух видов[2]:

  • демократические ордена, как правило, используют следующие элементы: орден, лента, фрачный знак ордена, значок на лацкан и колодка. В официальном названии слово «орден» может не упоминаться вовсе или заменяться словом «медаль», но иметь иную, чем круг, форму.
  • социалистические ордена, как правило, используют следующие элементы: орден, колодка и орденская книжка. Слово «орден» непременно присутствует в названии награды.

Ордена нового образца характерны для стран, имеющих долгую демократическую историю, или стран, появившихся вследствие революций и войн за независимость. Этот тип орденов отличается демократичностью в награждении и избавлен от элитарности европейских орденов. Но, несмотря на различия, многие составляющие системы нового образца имеют те же истоки, что и в европейской системе. Широко распространены в странах СНГ и в США.

Система награждения

Выдвижения на награждение орденом или на посвящение в члены ордена делаются либо частными гражданами, либо правительственными должностными лицами, в зависимости от ордена и страны вручения.

Система награждения европейского образца

В европейской системе количество степеней колеблется от трёх (в классическом ордене) до 7—8 (например, в азиатских орденах). Это обстоятельство обусловлено, прежде всего, исторической традицией. Каждой степени присваивается соответствующие звание. Нижестоящая степень подчиняется вышестоящей. В ордене существует ряд должностей, таких как, например привратник, которые составляют управление ордена.

Поскольку награждённый становится членом ордена, то награждение одним и тем же орденом дважды невозможно (как невозможно принять кого-либо дважды в один и тот же клуб). Также не принято одновременно носить ордена разных степеней, поскольку один и тот же человек не может занимать сразу две ступени в иерархии ордена. Все ордена, как правило, выстроены в последовательность от менее значимых к более значимым орденам. Может так же вручаться медаль ордена, но её получение не влечёт за собой вступление в орден.

У каждого классического ордена существует свой обряд посвящения. У неоклассических орденов церемония сводится к простой формальности.

Система награждения нового образца

Ордена нового образца могут иметь несколько степеней без названия или только одну. В этой системе степени отличают большие заслуги от меньших, либо каждая последующая степень вручается за повторное деяние.

Основным отличием в награждении орденами нового образца является то, что ими можно награждать более одного раза. Также человек может быть награждён разными степенями ордена, причём не обязательно последовательно, но и перескакивая через степень.

С вручением ордена также вручается и наградная грамота. У социалистического ордена грамота заменена орденской книжкой. При награждении в неё записывается номер ордена и его название. Книжка может содержать записи о нескольких орденах.

Привилегии

Часто награждение орденом не только указывает на признание заслуг, но и даёт определённые привилегии награждённому. Это может быть право присоединения символа ордена к гербу награждённого (напр. Орден подвязки — подвязка вокруг щита) или денежных выплат (напр. Орден Ленина — 25 рублей ежемесячно) или иные привилегии. В СССР право получения льгот удостоверялось орденской книжкой.

Отзыв и отказ от орденов

После награждения орден может быть изъят в случае смерти награждённого, совершения им уголовного преступления, или лишения его гражданства.

Также имеет место множество случаев, когда, например, граждане сами отказываются от получения орденов и других наград по разным причинам, чаще всего в знак протеста против политики наградившей их действующей власти; см. Список отказавшихся от наград РФ

Правило ношения ордена

Ношение ордена строго регламентируется его статутом. Так как орден, как правило, содержит несколько атрибутов, то статут регламентирует в каких случаях надлежит надевать те или иные атрибуты, где и как их располагать (при этом место, где располагается данный атрибут ордена, может напрямую зависеть от степени присуждённой награды).

Правило ношения орденов европейской системы

Пример повседневного ношения регалий Ордена Почётного легиона разных степеней.

В европейской системе не принято ношение двух орденов сразу или одновременное ношение одного ордена разных степеней.

Чем выше положение, занимаемое в ордене, тем больше атрибутов ордена полагается его владельцу. Так самым «младшим» элементом можно считать знак ордена — он присутствует в облачении большинства членов ордена. Затем идёт звезда ордена — она полагается только старшим званиям в ордене. Особняком стоит лента ордена — она присутствует лишь в облачении старшего звания ордена либо в церемониальном облачении.

Как правило, «старший» атрибут ордена располагается слева на груди. Другим вариантом может быть место на шейной ленте. Лента может идти как через правое плечо (напр. Орден Святого Владимира) так и через левое плечо (напр. Орден Святой Анны). Звезда, носимая вместе с лентой, располагается на противоположной от ленты стороне.

Любопытный вариант ношения «младшего» атрибута ордена св. Анны был принят в России — знак крепился к эфесу шпаги (или иного холодного оружия).

У орденов неоклассического типа также принято носить значок (обычно выгравированный) на ленте вокруг шеи (для старшей степени) или на левой стороне груди (для нижних степеней). Дамы носят ленту на левой стороне груди. Два высших класса также носят звезду на груди. В особых случаях старшие классы могут носить значок на воротнике, который выглядит как красочная цепочка вокруг шеи.

В статуте ордена европейского образца также может содержаться указание на специальную форму одежды, используемую для участия в церемониях ордена.

Правило ношения орденов новой системы


Пример ношения орденов военнослужащим СССР (с указанием расстояний между ними)

Главной особенностью новой системы является одновременное ношение всех полученных орденов (и всех степеней одного ордена).

Статут ордена, как правило, указывает место, где следует носить тот или иной орден, последовательность расположения разных орденов (и разных степеней одного ордена). Место ордена может определяться и его оформлением. Также могут устанавливаться определённые расстояния между наградами, отступы от заданных точек и углы.

Лента в орденах социалистического вида сохранилась лишь в рудиментарном виде и используется исключительно для обмотки колодки. Поэтому ордена этого вида располагаются исключительно на груди[3].

У демократических орденов лента используется как для колодок, так и для удержания ордена на шее. Наиболее распространённое расположение орденов этого типа — на груди, но встречаются варианты расположения и на шейной ленте.

Правила ношения орденов могут устанавливаться не только внутренними положениями ордена, но и воинским уставом или иными документами.

Ордена в социалистических странах

В социалистических странах сразу было решено отказаться от старых орденских традиций. Это касалось не только кардинального изменения дизайна орденов, но и принципов награждения. Так, первым же орденом Советской России (орден Боевого Красного Знамени) можно было награждать многократно. При награждении несколькими степенями ордена, одновременно носят знаки всех степеней.

Первоначально советские ордена не имели ленты и колодки, а крепились на винте. В отдельных случаях (например, орден Отечественной Войны первых образцов), они крепились на прямоугольной планке, обтянутой красной тканью. До 1939 года с орденом вручалась грамота о награждении, затем её заменили орденской книжкой для удобства ношения и предъявления при получении льгот. Поначалу орденская книжка выдавалась на каждый орден, но позже их заменили книжками на несколько орденов. В ходе Второй мировой войны одновременно резко увеличилось количество орденов СССР и число награждений, вследствие чего было введено ношение планок с муаровыми лентами вместо орденов. Указом от 19 июня 1943 года, был установлен порядок ношения орденов, имевших форму звезды, на штифтах на правой стороне груди, а орденов, имевших овальную или круглую форму — на левой стороне груди на пятиугольных колодках, обтянутых лентой ордена.

По аналогии с советскими орденами трансформировались и орденские системы других стран социалистического блока. Пример социалистического ордена — одно-степенной Орден Ленина (СССР, 1930).

Современные ордена

Сейчас почти все страны имеют ордена или награды. Большинство европейских орденов — потомки старых рыцарских орденов или орденов наполеоновского типа, учреждённых до XIX века. Ордена европейского типа широко используются в наградных системах стран Британского Содружества: в Канаде есть Орден Канады; в Австралии — Орден Австралии.

Под влиянием контактов с европейцами на востоке в XIX веке так же были учреждены ордена: таиландскому Ордену белого слона, и японскому Ордену Восходящего солнца (им уже более 100 лет). К ордену в определённой степени можно отнести и древнее церемониальное украшение Салве Бирманское, но здесь движение награждённого по иерархии крайне ограничено.

В наградной системе США ордена европейского типа почти не используются. Основными наградами в США являются медали (в вооружённых силах также используют кресты). Высшие награды страны — это обычно медали в виде различных стилизаций и вариаций на тему звезды и орла. Высшие награды США: Президентская медаль свободы и Золотая медаль Конгресса США, исходя из системы награждения, в определённой степени можно отнести к ордену нового образца. Одним из немногих орденов европейского типа в США является Орден «Легион Почёта».

Современные ордена, за исключением орденов ряда монархий, вручаются без ограничения по полу и социальному происхождению, однако могут ограничивать претендентов по возрасту.

Кроме государственных орденов в настоящее время существуют ведомственные, корпоративные и общественные ордена, вручаемые, соответственно, министерствами и ведомствами, компаниями или общественными организациями; церковные ордена, вручаемые религиозными организациями, например, Русской Православной Церковью.

См. также

Напишите отзыв о статье "Орден"

Ссылки

  1. ↑ Получение медали не влечёт членства в ордене
  2. ↑ Деление условно, только исходя из дизайна и исторического контекста
  3. ↑ См., например, [www.rusarchives.ru/pik/events/st/st2.jpg портрет И. В. Сталина] на [www.rusarchives.ru/evants/exhibitions/stalin_tito_exp/147.shtml сайте Росархива] — на шее не орден, а маршальская звезда

Литература

  • Алексушин Г. В. Партикулярная Россия. Самара: Издательство СЮИ МЮ РФ, 2001.
  • Шепелев Л. Е. Титулы, мундиры, ордена. Л., 1991.
  • [ec-dejavu.ru/o/Order.html Дуров В. А. Награждение высшими орденами как элемент межгосударственного этикета] // Вестник истории, литературы, искусства. — М.: Собрание; Наука, 2005, с. 298—311

Напишите отзыв о статье "Орден"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Орден

Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Орден&oldid=80414814»