Песков, Александр Васильевич
Поделись знанием:
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
| Александр Песков | |
| Имя при рождении: |
Александр Васильевич Песков |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1984 — н.в. |
| Награды: |
Театральная премия «Ромашка», 2005 |
Александр Васильевич Песков (род. 19 мая 1965, Сызрань, Куйбышевская область, РСФСР, СССР) — российский актёр театра и кино.
Содержание
Биография
Александр Васильевич Песков родился 19 мая 1965 года в Сызрани Куйбышевской, ныне Самарской области. Его отец — офицер Советской Армии, мать — учительница. Увлекался разными видами спорта: футболом, хоккеем, волейболом, гимнастикой, классической борьбой, боксом, плаванием, карате. Прыгал с парашютом и осваивал воздушное пространство Среднего Поволжья, мечтал стать военным лётчиком, недолго учился в школе космонавтов, где проходил азбуку Морзе и аэродинамику. Но однажды в Сызрань приехал Игорь Старыгин и так захватывающе рассказывал на встрече с детьми о съёмках фильма, что мальчик загорелся любовью к кино. Учиться актёрскому мастерству он отправился в Москву, в 1982 поступил в Высшее театральное училище имени М. С. Щепкина на актёрский факультет (курс М. И. Царёва и Р. Г. Солнцевой), в 1984 году перевёлся в Школу-студию МХАТ им. В. И. Немировича — Данченко на курс В. Н. Богомолова.
В 1987 году окончил Школу-студию МХАТ. Играл на сценах МХАТ имени М.Горького (1987—1991), Театра-студии на Спартаковской площади (1991), в Театре Романа Виктюка (1993).
В 1994—1995 годах — антреприза «Ангажемент». В 1996—2004 — Московский драматический театр имени А. С. Пушкина.
С 2004 года по сей день — актёр Театра Луны под руководством С. Б. Проханова.
В кино — с 1984 года (дебютировал в роли Окунева в фильме «Отряд»).
Семья
Отец - Василий Геннадьевич Песков (умер в 1997 году), был офицером, не путать с ведущим программы В мире животных Песков, Василий Михайлович (1930-2013).
Мать - Александра Васильевна Горева (Соломатина), была учительницей.
Жена - Маргарита Леонидовна.
Дочь - Валерия.
Признание и награды
- 1990 — Приз за лучшую мужскую роль на КФ «Дебют» в Москве за роль в фильме «Ивин А.»[1]
- 1991 — Приз зрительских симпатий на КФ «Созвездие» за роль в фильме «Ивин А.»
- 1995 — Приз за лучшую мужскую роль на МКФ «Стожары» в Киеве за роль в фильме «Америкэн бой»
- 2005 — театральная премия «Ромашка» за роль Билли Биббита в спектакле «Рубиновый вторник» («Полёт над гнездом кукушки»), реж. П. Урсул.
- 2006 — серебряный орден второй степени «Служение искусству» за бескорыстное и самоотверженное служение искусству, за возрождение высоких духовных идеалов (Министерство культуры и «Меценаты столетия» Благотворительное общественное движение «Добрые Люди Мира»)
- 2007 — Диплом лауреата международного журналистского конкурса «Дорога для жизни» за профессионализм: «Лучший ведущий 2006—2007» (программа «Точка контроля» на телеканале «Звезда»); награждён всемирным альянсом «Миротворец» за выдающиеся успехи медалью «Талант и призвание», награждён премией «Золотая звезда» за высокое мастерство и профессионализм: орден Святой Софии; благотворительным движением «Добрые люди мира» награждён Орденом «СЛАВА НАЦИИ» II степени (Серебряная Звезда).
Творчество
Роли в театре
МХАТ им. М. Горького
- 1987 — «Валентин и Валентина» Михаил Рощин — Валентин
- 1987 — «Синяя птица» Морис Метерлинк — Огонь
- 1988 — «Прощание с Матёрой» Валентин Распутин — внук Андрей
- 1988 — «И будет день!» Алексей Дударев — Афганец
- 1989 — «На дне» Максим Горький — сапожник Алёшка
Московский театр Луны (под рук. Сергея Проханова)
- Рубиновый вторник
- Жена на бис
- Казанова, или Путешествие в «Икосамерон»
Фильмография
- 1984 — Отряд — Юрий Окунев
- 1984 — Первая конная — красноармеец
- 1985 — На крутизне
- 1987 — Зеркало для героя — Рябенко, милиционер
- 1988 — Новые приключения янки при дворе короля Артура
- 1990 — Война на западном направлении
- 1990 — В стране солнца — отец
- 1990 — Ивин А. — Андрей Ивин, солдат-штрафник
- 1991 — Убить скорпиона — сержант
- 1992 — Америкэн бой — Ник Маккен, бывший воин-афганец Коля Найдёнов
- 1992 — В той области небес… — Слава
- 1992 — 1994 — Горячев и другие — Филипп
- 1993 — Гладиатор по найму — Илья Мирский
- 1993 — Обет
- 1994 — Поезд до Бруклина — Алексей
- 1994 — Полицейская академия 7: Миссия в Москве / Police Academy: Mission To Moscow — Хитмэн
- 1994 — Хаги-Траггер — Евгений Райнин, капитан милиции, сыщик
- 1995 — Крестоносец — Иса, мафиози
- 1995 — Мусульманин — Неизвестный
- 1995 — Провокатор / Prowokator — Новиков
- 1996 — Агапэ — Вадим Крокин, криминальный авторитет
- 1996 — Котёнок — телохранитель
- 1997 — Всё то, о чём мы так долго мечтали — главарь банды
- 1997 — Миротворец / The Peacemaker — Василий, русский офицер, сообщник русского генерала Александра Кодорова
- 1998 — Три женщины и мужчина — Саша
- 1999 — Поэт и княжна
- 1999 — Смертельный поход / Mörderische Abfahrt - Skitour in den Tod — Дмитрий
- 2001 — Дальнобойщики (11 серия «Побег») — Кара
- 2001 — На углу, у Патриарших 2 — Валентин, музейный работник
- 2001 — Тайны дворцовых переворотов — Сумароков-Юсупов
- 2001 — Сезон охоты 2 — Каморов
- 2002 — Глаза Ольги Корж — продюсер
- 2002 — Ледниковый период — опер Федя Туреев
- 2002 — Марш Турецкого — Сергей Соболев
- 2002 — Тайный знак — учитель Баев
- 2003 — Анастасия Слуцкая — Михаил Глинский
- 2003 — 2008 — Волна преступности / Fala zbrodni — Коля
- 2003 — На углу, у Патриарших 3 — подполковник Сергеев
- 2003 — Огнеборцы
- 2003 — Полосатое лето — Клон
- 2003 — Прощальное эхо — следователь прокуратуры
- 2003 — Тайный знак 2. Возвращение хозяина — учитель Баев
- 2003 — Таксист — журналист
- 2003 — Тотализатор — Степанов
- 2004 — Бальзаковский возраст, или Все мужики сво… (3 серия «Любовь по-московски») — Сергей, миллионер, знакомый Юли
- 2004 — Дорогая Маша Березина — Андрей Богданов
- 2004 — Параллельно любви — Скворцов
- 2004 — Против течения — киллер
- 2004 — Сармат — Джордж Мэтлоу, американский офицер
- 2004 — Усадьба — Сергей Алексеевич Семёнов, бизнесмен
- 2005 — Бандитский Петербург. Фильм 7. "Передел" — Владимир Дмитриевич Нефёдов, бизнесмен и криминальный авторитет
- 2005 — КГБ в смокинге — Аркадий
- 2005 — Самая красивая — мужик
- 2005 — Слепой 2 (фильм 1 «След тигра») — Владимир
- 2005 — Чердачная история — генерал
- 2006 — Терминал — Владимир Дмитриевич Нефёдов, бизнесмен и криминальный авторитет
- 2006 — Голландский пассаж — Владимир Дмитриевич Нефёдов, бизнесмен и криминальный авторитет
- 2006 — Викинг — Игорь Скобелев, сотрудник ФСБ
- 2006 — Прорыв — Руслан, полевой командир
- 2006 — Псевдоним «Албанец» — Эдуард Сергеевич Ларионов
- 2006 — Тюрьма особого назначения — Юрий Сименко (Лагутин), майор Управления собственной безопасности
- 2007 — Расплата — Владимир Дмитриевич Нефёдов, бизнесмен и криминальный авторитет
- 2007 — Диверсант. Конец войны — майор-танкист
- 2007 — Майор Ветров — Анатолий Конюхов
- 2007 — Психопатка — Костя Чешкин, Чех
- 2007 — Смерть шпионам! — Максим Петрович Тарасенко, полковник
- 2007 — Удачный обмен
- 2007 — Юнкера — полковник Артабалевский / «Берди-Паша»
- 2008 — Афганский призрак — Юрий Потёмкин, капитан, отец Андрея
- 2008 — Казаки-разбойники
- 2008 — Когда не хватает любви — Ярослав
- 2008 — Псевдоним «Албанец» 2 — Эдуард Сергеевич Ларионов, полковник в отставке (роль озвучил Александр Рыжков)
- 2009 — Право на помилование — Игорь Генрихович Гербер, бывший прокурор, ныне адвокат, президент компании «Гербер и партнёры»
- 2009 — Следы на песке — Сергей
- 2009 — Стая — Юрий, мелкий предприниматель
- 2009 — 2010 — Слово женщине — Дмитрий Калашников
- 2010 — Гаишники (фильм № 16 «От судьбы не уйти») — Макс, террорист
- 2010 — Естественный отбор — Максим Шведов, майор ФСБ
- 2010 — Счастье по контракту — Борис, друг Одинцова
- 2011 — Два билета в Венецию — Леонид Яковлевич Полонский, отец Игоря, бизнесмен
- 2011 — Жуков — Виктор Абакумов
- 2011 — Трофейное дело маршала Жукова — Виктор Абакумов
- 2011 — Кастинг для злодея
- 2011 — Товарищи полицейские (23 серия «Свой человек. Инквизиторы») — Павел Велицкий, «крутой» полицейский начальник
- 2012 — Сазонов — Рукавов
- 2012 — Стрелок — Бодров
- 2012 — В Россию за любовью! — Борис
- 2012 — Роковая любовь Саввы Морозова — Савва Морозов
- 2013 — Неваляшка-2
- 2013 — Лестница в небеса — Михаил
- 2014 — Соблазн — Касьянов
- 2015 — Взгляд из прошлого — Евгений Петрович Романов
- 2015 — Отдел — олигарх
- 2015 — Маргарита Назарова — генерал
- 2016 — Любовь и Сакс
- 2016 — Злая судьба — Олег Бузаев
- 2016 — Перчатки убийцы "отец Марты"
Напишите отзыв о статье "Песков, Александр Васильевич"
Примечания
- ↑ [ruskino.ru/art/295 Александр Песков | RUSKINO.RU]
Ссылки
- [www.alexpeskov.ru/ Официальный сайт]
- Александр Песков (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [ruskino.ru/art/295 Александр Песков на сайте ruskino.ru]
Отрывок, характеризующий Песков, Александр Васильевич
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
