Попов, Анатолий Фёдорович

Анатолий Фёдорович Попов
Дата рождения	26 декабря 1917(1917-12-26)
Место рождения	Пермь, Пермская губерния, Российская Советская Республика
Дата смерти	8 февраля 1991(1991-02-08) (73 года)
Место смерти	Рига, Латвийская Республика, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Военно-воздушные силы СССР
Годы службы	1936—1970
Звание	полковник
Часть	• 2-й авиационный полк дальней разведки  • 47-й гвардейский авиационный полк дальней разведки  • 47-й гвардейский отдельный разведывательный авиационный полк
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Анатолий Фёдорович Попов (1917—1991) — советский военный лётчик. Участник Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза (1944). Полковник.

Биография

Анатолий Фёдорович Попов родился 26 декабря 1917 года в губернском городе Перми Советской России (ныне город, административный центр Пермского края Российской Федерации) в семье рабочего-металлурга. Русский. С ранних лет жил с родителями в заводском посёлке Добрянка. Окончил 10 классов Добрянской средней школы № 1. В 1936 году А. Ф. Попов был призван Добрянским районным военкоматом в ряды Рабоче-крестьянской Красной Армии. Отслужив срочную службу, Анатолий Фёдорович решил связать свою жизнь с военной авиацией. В 1940 году он окончил Первое Чкаловское военное авиационное училище лётчиков имени К. Е. Ворошилова, а в 1941 году — Первую высшую Рязанскую школу штурманов ВВС Красной Армии.

В сентябре 1941 года А. Ф. Попов был направлен на авиабазу Монино, где лётчики ВВС Красной Армии проходили переобучение на самолётах Пе-2. Стажировку Анатолий Фёдорович проходил вместе с лётчиками 2-го авиационного полка дальней разведки Главного Командования Красной Армии. 15 октября 1941 года он был официально зачислен в состав 3-й авиационной эскадрильи. В боях с немецко-фашистскими захватчиками А. Ф. Попов с конца октября 1941 года. Участник Битвы за Москву. Во время обороны столицы Анатолий Фёдорович производил разведку железнодорожных и автомобильных дорог, железнодорожных узлов, аэродромов противника в районах Михайлова, Сталиногорска, Калуги, Можайска. Добытые им сведения всегда имели исключительную ценность и позволяли командованию Красной Армии своевременно вскрывать замыслы противника. 13 боевых вылетов лейтенант Попов совершил в тяжелейших погодных условиях: во время сильных снегопадов он на бреющем полёте производил разведку ближних и дальних подступов к Москве с целью обнаружения механизированных колонн противника. В первый год войны лётчики разведывательной авиации во время выполнения боевых заданий нередко производили штурмовки обнаруженных целей. Экипаж А. Ф. Попова производил бомбардировку вражеских эшелонов на станциях Смоленск, Калуга и Пустошка, наносил удары по войскам противника на дороге Смоленск—Вязьма, сбросив в общей сложности 10 тонн фугасных и осколочных авиабомб. Боевую работу воздушные разведчики, как правило, вели без прикрытия истребителей одиночными экипажами в условиях полного превосходства в воздухе немецкой авиации. Во время одного из разведывательных полётов 11 января 1942 года самолёт лейтенанта Попова в районе Калуги был атакован вражескими истребителями и подбит. Анатолий Фёдорович сумел довести горящую машину до линии фронта и посадить её на своей территории, чем спас экипаж и доставил командованию ценные разведданные. Лётчик получил ожоги лица и рук и был отправлен в госпиталь.

Анатолий Фёдорович вернулся в свою часть в феврале 1942 года, и уже в первом после госпиталя вылете он под сильным зенитным огнём сделал снимки железнодорожного узла Смоленск, а на обратном пути произвёл штурмовку немецкого эшелона в Ярцево. После разгрома немецко-фашистских войск под Москвой лётчики 2-го авиационного полка дальней разведки приступили к выполнению разведывательных заданий с целью сбора информации о противнике, необходимой для планирования Ставкой Верховного Главнокомандования операций Красной Армии в весенне-летний период 1942 года. 3-я эскадрилья, в которой служил лётчик А. Ф. Попов, с февраля 1942 года вела боевую работу с аэродрома Выползово. Весной 1942 года Анатолий Фёдорович был произведён в старшие лейтенанты и получил назначение на должность командира звена. К 8 августа 1942 года старший лейтенант Попов совершил 43 боевых вылета на глубокую разведку по вскрытию тылов и аэродромной сети противника. В 37 случаях задание командования было выполнено экипажем Попова «на отлично». За это время он пролетел над территорией, занятой противником, около 14 000 километров, обнаружил 135 железнодорожных эшелонов, 2450 автомашин с войсками и грузами, до 400 самолётов. Экипажем Попова были вскрыты два новых немецких аэродрома и выявлен один ложный аэродром. Так, 13 мая 1942 года А. Ф. Попов в условиях низкой облачности и при постоянном противодействии зенитной артиллерии произвёл разведку автодорог по маршруту Великие Луки—Невель—Пустошка—Опочка—Новоржев—Локня—Холм. При этом на одном из участков он произвёл штурмовку вражеской автоколонны и зажёг несколько автомашин с грузами. 17 июня 1942 года экипаж Попова произвёл разведку аэродрома в Орше, после чего по своей инициативе произвёл разведку Витебска, обнаружив аэродром с 70-ю самолётами, скопление большого количества эшелонов и автомашин. В Смоленске экипаж, несмотря на противодействие двух истребителей Ме-110, произвёл фотографирование аэродрома, на котором базировалось до 120 самолётов различного типа. 10 июля 1942 года, действуя на высоте 25 метров, А. Ф. Попов в семи километрах от города Остров обнаружил ранее неизвестный и хорошо замаскированный аэродром противника с 50-ю самолётами. 3 августа 1942 года при выполнении боевого задания на дальнем маршруте на самолёте Попова отказал левый двигатель. На одном моторе Анатолий Фёдорович пролетел более 320 километров и благополучно посадил самолёт на своём аэродроме, доставив важные разведданные.

В январе 1943 года полк, в котором служил старший лейтенант А. Ф. Попов, принимал участие в операции «Искра», в ходе которой была прорвана блокада Ленинграда, и Великолукской операции. За проявленные отвагу, стойкость, дисциплину и организованность, за героизм личного состава в боях с немецкими захватчиками приказом Народного комиссара обороны СССР № 64 от 08.02.1943 года в 2-й авиационный полк дальней разведки был преобразован в 47-й гвардейский. В дальнейшем полк обеспечивал командование Красной Армии разведданными при подготовке и проведении Демянской и Ржевско-Вяземской операций. В период ликвидации демянского плацдарма А. Ф. Попов дважды производил фотосъёмку обороны противника в Рамушевском коридоре. В период боевых операций он производил разведку тылов противника, его коммуникаций, узлов сопротивления, вскрывал подход резервов, обследовал пути отхода. Действуя с оперативного аэродрома в Андреаполе, Анатолий Фёдорович также осуществил разведку обороны неприятеля в треугольнике Великие Луки—Невель—Новосокольники. Полученная им информация была использована при подготовке Невельской операции. В марте 1943 года А. Ф. Попов был назначен заместителем командира 3-й авиационной эскадрильи. Вскоре ему было присвоено звание капитана. Весной и летом 1943 года эскадрильи полка вели разведывательную работу по обеспечению Ставки ВГК информацией для подготовки и проведения Орловской, Брянской и Смоленско-Рославльской операций.

Всего к 1 октября 1943 года гвардии капитан А. Ф. Попов по заданиям Главного Командования в интересах Западного, Калининского, Северо-Западного, Волховского и Брянского фронтов совершил 80 успешных боевых вылетов на разведку транспортной инфраструктуры противника, его аэродромной сети, переднего края обороны и дальних тылов в районы Калуги, Можайска, Вязьмы, Ржева, Калинина, Смоленска, Рославля, Брянска, Кричева, Могилёва, Орши, Витебска, Минска, Вильно, Полоцка, Даугавпилса, Риги, Пскова и других населённых пунктов. Над территорией, занятой врагом, он провёл в общей сложности 320 часов, что соответствует 120 000 пройденных километров. Им вскрыто 2300 железнодорожных составов противника с общим числом вагонов и платформ с грузами и техникой 80 500 единиц, до 2000 танков и бронемашин, до 15 000 автомашин с войсками и военным имуществом, до 10 000 самолётов, до 150 зенитных батарей, 25 транспортных кораблей, 150 барж, 75 катеров и других видов морского и речного транспорта, до 20 новых и 3 ложных аэродромов. 67 раз фотографирование военных объектов противника производилось в сложных погодных условиях. 170 раз самолёт гвардии капитана Попова был обстрелян зенитной артиллерией и 4 раза атакован вражескими истребителями. Шесть раз Анатолий Фёдорович приводил свой самолёт на аэродром на одном двигателе. За достигнутые боевые успехи ему 5 раз объявлялась благодарность от имени заместителя начальника штаба по разведке ВВС Красной Армии и 2 раза — от имени командира полка. Дважды А. Ф. Попову выплачивались премии на общую сумму 11 000 рублей. За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии капитану Попову Анатолию Фёдоровичу указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 февраля 1944 года было присвоено звание Героя Советского Союза.

В январе 1944 года гвардии капитан А. Ф. Попов участвовал в Новгородско-Лужской операции, в ходе которой была окончательно снята блокада Ленинграда. Экипаж Попова по заданию разведуправления ВВС Красной Армии в интересах 6-й и 14-й воздушных армий осуществлял разведку железнодорожных узлов и транспортных магистралей северо-западных районов РСФСР и Прибалтики, вскрывал места базирования немецкой авиации на аэродромах Гатчина, Сиверская, Лисино, Любань, Мга, Дно, вёл наблюдение за переброской резервов морским путём, осуществлял контроль за портами Нарва, Кунда и Таллин. Летом 1944 года Александр Фёдорович участвовал в освобождении Белоруссии и Прибалтики. За образцовое выполнение заданий командования при форсировании реки Березины и освобождении города Борисова 47-му гвардейскому полку дальней разведки было присвоено почётное наименование «Борисовский». 25 июля 1944 года полк был переименован в 47-й отдельный гвардейский разведывательный авиационный полк. 15 августа 1944 года гвардии капитан А. Ф. Попов был назначен командиром 3-й эскадрильи. К середине февраля 1945 года его эскадрилья осуществила 177 боевых вылетов на разведку войск противника, в ходе которых было обнаружено 2800 железнодорожных составов противника, 1350 самолётов, 540 танков, 7050 автомобилей, 8020 повозок с грузами. Лётчиками эскадрильи вскрыли позиции более 20 зенитных батарей, сбросили в тылу неприятеля более 400 000 единиц агитационных материалов. Сам Анатолий Фёдорович вылетал на самые ответственные задания. В преддверии Висло-Одерской операции он произвёл разведку обороны противника на участке Рава-Мазовецка—западный берег реки Равка—река Рылька до её впадения в реку Пилица. В ходе Восточно-Померанской операции он водил свою эскадрилью на разведку немецкой обороны на участке Дойч-Эйлау—Млава. Эскадрилья Попова также своевременно обнаружила эвакуацию немецких войск из портов Западной Померании и определила её направление. За время работы в должности командира эскадрильи капитан А. Ф. Попов уделял большое внимание подготовке молодых лётчиков к боевой работе. Под его руководством лётчики эскадрильи провели 111 учебно-тренировочных полётов. Боевой путь Анатолий Фёдорович завершил на аэродроме Торн. В июне 1945 года, уже после окончания Великой Отечественной войны, эскадрилья Попова, действуя с аэродрома Иновроцлав, выполняла спецзадания Генерального штаба Красной Армии по фотографированию территории Польши и Германии в картографических целях.

После окончания Великой Отечественной войны А. Ф. Попов продолжил службу в военно-воздушных силах СССР. В 1952 году он окончил Военно-воздушную академию, а в 1959 году — Военную академию Генштаба. В запас Анатолий Фёдорович уволился в 1970 году в звании полковника. Жил в городе Риге. Работал старшим преподавателем гражданской обороны в Рижском политехническом институте. 8 февраля 1991 года А. Ф. Попов скончался. Похоронен в городе Риге Латвийской Республики.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» (04.02.1944);
• орден Ленина (04.02.1944);
• три ордена Красного Знамени (20.06.1942; ??; ??)
• орден Александра Невского (22.02.1945);
• два Орден Отечественной войны 1-й степени (21.02.1943; 11.03.1985);
• два ордена Красной Звезды;
• медали.

Память

• Имя Героя Советского Союза А. Ф. Попова присвоено самолёту МиГ-25РБ с бортовым номером 16 47-го гвардейского Борисовского Краснознамённого ордена Суворова III степени разведывательного авиационного полка.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Золотые Звёзды Прикамья. 3-е изд. — Пермь: Пермское книжное издательство, 1974.

Документы

• [podvignaroda.mil.ru/ Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]. [www.webcitation.org/667oHlgwN Архивировано из первоисточника 13 марта 2012].

[www.podvignaroda.ru/?n=150026672 Представление к званию Героя Советского Союза]. [www.webcitation.org/6DVA4tK58 Архивировано из первоисточника 7 января 2013].

[www.podvignaroda.ru/?n=44640693 Орден Александра Невского (наградной лист и приказ о награждении)]. [www.webcitation.org/6DVA3RBNA Архивировано из первоисточника 7 января 2013].

[www.podvignaroda.ru/?n=19037975 Орден Отечественной войны 1-й степени (наградной лист и приказ о награждении)]. [www.webcitation.org/6DVA69dMx Архивировано из первоисточника 7 января 2013].

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=15187 Попов, Анатолий Фёдорович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.az-libr.ru/Persons/000/Src/0008/2c3c55c7.shtml Попов Анатолий Фёдорович на www.az-libr.ru]. [www.webcitation.org/6DVA7SGgh Архивировано из первоисточника 7 января 2013].
• [www.allaces.ru/p/people.php?id=00000017421 Авиаторы Второй мировой войны]. [www.webcitation.org/6DVA8YKp2 Архивировано из первоисточника 7 января 2013].
• [olddobryanka.narod.ru/16step.htm Добрянка старая]. [www.webcitation.org/6DVA9Pjm0 Архивировано из первоисточника 7 января 2013].
• [ilpilot.narod.ru/man/hsu_r/l/popov_af.html Попов Анатолий Фёдорович на сайте ilpilot]. [www.webcitation.org/6DVAAOwpL Архивировано из первоисточника 7 января 2013].
• [lib.ec/b/252923/read 47-й гвардейский Борисовский Краснознамённый ордена Суворова III степени разведывательный авиационный полк. Авиация и космонавтика. № 11. 2008 год]. [www.webcitation.org/6DVABYWq0 Архивировано из первоисточника 7 января 2013].

Отрывок, характеризующий Попов, Анатолий Фёдорович

– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.


В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d'Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d'Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.
– Eh bien? [Ну?] – сказал Наполеон.
– Un cosaque de Platow [Платовский казак.] говорит, что корпус Платова соединяется с большой армией, что Кутузов назначен главнокомандующим. Tres intelligent et bavard! [Очень умный и болтун!]
Наполеон улыбнулся, велел дать этому казаку лошадь и привести его к себе. Он сам желал поговорить с ним. Несколько адъютантов поскакало, и через час крепостной человек Денисова, уступленный им Ростову, Лаврушка, в денщицкой куртке на французском кавалерийском седле, с плутовским и пьяным, веселым лицом подъехал к Наполеону. Наполеон велел ему ехать рядом с собой и начал спрашивать:
– Вы казак?
– Казак с, ваше благородие.
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n'avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d'un souverain, s'entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.
Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.


Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.