Почётные граждане Тбилиси

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Почётные граждане Тбилиси — традиция ежегодного награждения выдающихся деятелей искусства и спорта званием «Почётный гражданин Тбилиси» была заложена в 1979 году, на празднике города «Тбилисоба». С 1979 по 2008 года это звание получило 169 человек. Обычно Почётным гражданам Тбилиси вручаются символические ключи от столицы Грузии.





Список почетных граждан Тбилиси

1979 год

1980 год

  • Ираклий Абашидзе — грузинский поэт и государственный деятель, академик Академии наук Грузии
  • Верико Анджапаридзе — актриса, народная артистка СССР
  • Николоз Кецховели — грузинский советский учёный-ботаник, писатель и общественный деятель, академик Академии наук Грузинской ССР
  • Валериан Челидзе — руководитель бригады строителей 14-го треста объединения «Тбилкалакмшени»,

1981 год

1982 год

  • Виктор Амбарцумян — астрофизик, академик и президент Академии наук Армении, Академик АН СССР
  • Гиви Гачечиладзе — токарь вагоностроительного завода
  • Сесилия Такаишвили — народная артистка СССР
  • Ираклий Тоидзе — художник-график, народный художник Грузинской ССР
  • Карло Каладзе — грузинский советский поэт, писатель и драматург, заслуженный деятель искусств Грузинской ССР.
  • Тенгиз Ментешашвили — секретарь президиума верховного совета СССР
  • Нияз Тагизаде-Хаджибеков — советский азербайджанский дирижёр и композитор, народный артист СССР
  • Евгений Примаков — советский и российский политический и государственный деятель, директор Института востоковедения Академии наук СССР, академик АН СССР, председатель Правительства Российской Федерации (1998—1999)
  • Евгений Харадзе — астроном, президент Академии наук Грузии, академик АН СССР и АН Грузинской ССР
  • Уча Джапаридзе — советский грузинский живописец и график, народный художник СССР

1983 год

1984 год

1985 год

1986 год

  • Вахтанг Беридзе — историк искусства, директор Института грузинского искусства Академии наук Грузии, академик
  • Георгий Гулия — заслуженный деятель Грузии и Абхазской АР
  • Одисей Димитриади — дирижёр, народный артист Грузии
  • Михаил Туманишвили — режиссёр, народный артист Грузии
  • Нино Панова — рабочая объединения «Крцаниси»
  • Вера Кемашвили — бригадир тбилисского комбината «Советская Грузия»
  • Симон Хечинашвили — оториноларинголог, директор Тбилисского института врачебного мастерства, академик Академии медицинских наук СССР

1987 год

  • Зураб Анджапаридзе — певец, народный артист Грузии, директор Тбилисской консерватории
  • Тина Асатиани — известный армянский физик грузинского происхождения. Заслуженный деятель науки и техники Армянской ССР (1980).
  • Рашид Беибутов-Огли — певец, народный артист СССР
  • Сергей Дурмишидзе — биохимик, вице-президент Академии наук Грузии, академик
  • Кетеван Ломтатидзе — филолог-кавказовед, доктор филологических наук
  • Григол Терещенко — передовой работник

1988 год

1995 год

  • Нани Брегвадзе — эстрадный певец, народный артист Грузии
  • Валериан Гугунава — ветеран войны
  • Мурман Лебанидзе — поэт, лауреат Государственной премии имени Шота Руставели
  • Теймураз Чиргадзе — врач

1996 год

  • Георгий Батиашвили — архитектор, один из авторов восстановления-регенерации Старого Тбилиси, профессор
  • Бидзина Квернадзе — композитор
  • Григол Лордкипанидзе — режиссёр, председатель Союза театров Грузии
  • Коте Махарадзе — актёр, народный артист Грузии
  • Нурсултан Назарбаев — президент Казахстана
  • Анатолий Собчак — бывший мэр Санкт-Петербурга, политический и общественный деятель
  • Роберт Стуруа — режиссёр, художественный руководитель Государственного академического театра имени Шота Руставели
  • Джансуг Чарквиани — поэт, лауреат государственной премии имени Шота Руставели, редактор журнала «Дроша»
  • Георгий Чубинашвили — Почётный главный инженер «Тбилисского городопроекта»
  • Акакий Дзидзигури — директор Грузинской национальной библиотеки, заслуженный деятель искусства

1997 год

1998 год

  • Андрия Апакидзе — историк, археолог, вице-президент Грузинской академии наук, академик
  • Джано Багратиони — председатель Национального олимпийского комитета Грузии
  • Георгий Бадридзе — кинодраматург
  • Фридон Тодуа — врач, директор диагностического центра
  • Вахтанг Кикабидзе — эстрадный певец, актёр
  • Роберт Кочарян — президент Армении
  • Димитрий Микатадзе — скульптор, народный художник Грузии
  • Вахтанг Мосидзе — физиолог, директор Института физиологии имени И. Бериташвили
  • Бениамен Нетаниаху — премьер-министра Израиля
  • Мстислав Ростропович — музыкант, виолончелист
  • Вахтанг Саларидзе — актёр, народный артист Грузии
  • Михаил Квливидзе — поэт
  • Константин Церетели — востоковед, академик академии наук

1999 год

2000 год

  • Тамаз Гамкрелидзе — языковед, академик Академии наук Грузии, директор Института востоковедения имени Г. Церетели
  • Нонна Гаприндашвили — шахматистка, пятикратная чемпионка мира, сопрезидент Федерации шахмат Грузии
  • Тордиа Пантико — генеральный директор ООО «Тбилавиамшени»
  • Натела Янкошвили — народный художник Грузии, лауреат государственной премии имени Шота Руставели
  • Кавкасидзе Амиран — врач, вице-президент общества «Тбилисели»
  • Заал Кахиани — доктор медицинских наук, профессор
  • Нодар Ломоури — историк, профессор, директор Грузинского музея искусств имени Ш. Амиранашвили
  • Омар Мхеидзе — танцор, народный артист Грузии

2001 год

2002 год

2003 год

2004 год

  • Нуну Дугашвили — композитор
  • Ванико Мачавариани — певец
  • Джемал Аджиашвили — поэт, переводчик
  • Жан Марк Эро — мэр Нанта
  • Марк Малкович III — музыкант

2005 год

  • Бурджанадзе Эмир — художник
  • Герхард Лаукс — глава геоинформационной и измерительной службы Заарбрюкена
  • Виктор Санеев — спортсмен

2006 год

  • Коте Чолокашвили — этнограф, музеевед
  • Эргун Атабай (Гурам Коколадзе) — бизнес, благотворитель

2007 год

2008 год

  • Жильбер Альбер — швейцарский ювелир
  • Тариел Кутателадзе — архитектор
  • Али Исаев−Аварски — артист
  • Хенри Парис — учёный
  • Теймураз Беридзе — историк
  • Клаус Хипп — предприниматель

2012 год

  • Цисана Татишвили — оперная певица[1]
  • Джамлет Хухашвили — спорткомментатор, основатель радио «Джако»
  • Бидзина Мургулиа — общественный деятель, академик
  • Михаил Давыдов — член Российской Медицинской академии
  • Каха Цабадзе — композитор
  • Шахин Приф-Оглы Мовсумов — инвестор жилого комплекса «Дирси».

Напишите отзыв о статье "Почётные граждане Тбилиси"

Примечания

  1. ↑ [saqinform.ge/ru/index.php?option=com_content&view=article&id=10567:-2012&catid=54:obshestvo&Itemid=410#axzz33lWFicpF Тбилисоба-2012]

Ссылки

  • [www.tbilisi.gov.ge/index.php?lang_id=RUS&sec_id=109 Почётные Тбилисцы // Официальный сайт города Тбилиси]

Отрывок, характеризующий Почётные граждане Тбилиси

Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Почётные_граждане_Тбилиси&oldid=80343949»