Рюи Блаз

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Рюи Блаз (пьеса)»)
Перейти к: навигация, поиск
Эта статья — о книге. О фильме см. Рюи Блаз (фильм, 1947).
Рюи Блаз
Ruy Blas
Жанр:

романтическая драма

Автор:

Виктор Гюго

Язык оригинала:

французский

Дата написания:

1838

Дата первой публикации:

1839

[lib.co.ua/classics/hugo-13/Hugo-13.txt Электронная версия]

Текст произведения в Викитеке

«Рюи́ Блаз» (фр. Ruy Blas) — романтическая драма в пяти действиях, написанная александрийским стихом, французского писателя, поэта и драматурга Виктора Гюго, написанная в августе 1838 года и опубликованная спустя несколько месяцев.





История создания

Над драмой «Рюи Блаз» Гюго работал немногим более месяца — с 8 июля по 11 августа 1838 года. Вначале он колебался в выборе её названия. Сохранились авторские варианты названий: «Королева скучает» и «Месть дона Саллюстия». Но затем Гюго их забраковал, предпочтя этим внешне эффектным заглавиям простое «Рюи Блаз», которым подчёркивалось значение восставшей против растленного общества личности, бунтаря из народа.

Завершая цикл романтических драм 30-х годов, в «Рюи Блазе» Гюго развивает и заостряет их главные черты. В этой драме вновь после «Эрнани» автор обращается к старой Испании, но на этот раз уже не периода становления абсолютизма, а времён его глубочайшего упадка. Действие драмы происходит около 1699 года, при последнем короле династии Габсбургов, Карле II, царствование которого явилось периодом полного истощения сил некогда могущественной державы. С необычайным блеском воспроизводит эта драма мрачную и лихорадочную атмосферу Испании XVII века, с большой силой клеймит она алчную свору правителей, расхищающих национальное добро и обрекающих народ на нищету; наконец, с огромной силой здесь утверждается гуманистическое понимание любви, которая для Гюго всегда — символ истинной человечности. Социальная антитеза, присутствующая в той или иной форме во всех драмах Гюго, доведена в «Рюи Блазе» до крайности и находит выражение в необычайной ситуации: лакей, влюблённый в королеву. Гюго в подробном предисловии объясняет, почему он считает свою драму исторической, однако история понимается автором в «Рюи Блазе» весьма упрощённо и сводится к ряду конфликтов между отдельными личностями. Кроме того, верно воспроизводя многие основные черты эпохи, Гюго довольно свободно обращается с историческими фактами ради свободы чисто поэтического вымысла.

Первые постановки во Франции

Премьера состоялась 8 ноября 1838 года в театре «Ренессанс», только что созданном в Париже по инициативе Гюго и предназначенном для постановок и пропаганды романтической драматургии. Первым исполнителем роли Рюи Блаза стал Фредерик Леметр. Успех был средний, однако «Рюи Блаз» выдержал 50 представлений, и издание пьесы, выпущенное несколько месяцев спустя, быстро разошлось.

Пресса отнеслась к постановке пьесы довольно сдержанно. Однако целый ряд реакционных и большей частью верных позициям классицизма газет обрушились на неё, не нападая прямо на её политический смысл, но осуждая «неправдоподобие» различных сцен и положений. Но демократический зритель как в момент появления пьесы, так и впоследствии высоко оценил «Рюи Блаза» как «самую сценичную, самую человечную, самую живую из всех драм Гюго» (отзыв Эмиля Золя).

Сила общественного воздействия не только «Рюи Блаза», но и всей драматургии Гюго, подтверждается её цензурными мытарствами, которые не ограничились пределами Франции. Так, например, Гарель — директор театра Порт-Сен-Мартен, совершившего в 1841 году гастрольную поездку по Европе, — писал Гюго: «Ни в России, ни в Польше, ни в одной части Германии я не смог добиться разрешения на постановку хотя бы одного из Ваших произведений. Ваше имя — под запретом».

Запрещённый, подобно всем остальным пьесам Гюго, Наполеоном III, «Рюи Блаз» лишь после падения Второй империи смог вернуться на французскую сцену. Пьеса была поставлена в 1872 году в театре Комеди Франсэз с участием первоклассных актёров: Жана Муне-Сюлли, Жофруа, Сары Бернар. С этого времени пьеса была показана более 1000 раз.

Известные постановки XX века

  • В 1954 году в Национальном театре Популер (фр. Populaire) в Лионе в постановке режиссёра Жана Вилара роль Рюи Блаза исполнял Жерар Филип.
  • В 1961-1963 годах был поставлен спектакль режиссёра Жана Дарнеля во французском Театре Альянс (фр. Théâtre de l'Alliance française) и на Фестивале в Сен-Мало.
  • В 1992 году в Театре де Буф-дю-Нор (фр. Théâtre des Bouffes du Nord) был поставлен спектакль режиссёра Жоржа Вильсона, главные роли в котором исполняли актёры: Ламберт Уилсон — Рюи Блаз, Жан-Клод Друо — дон Саллюстий.

Сценическая жизнь спектакля в наши дни

  • В 2011 году на открытие Национального театра Популер (фр. Populaire) в Лионе, режиссёр Schiaretti поставил спектакль, роли в котором исполнили: Николя Гонсалес — Рюи Блаз, Робин Ренуччи — дон Саллюстий.

Первые постановки в России

Сценическая жизнь спектакля в наши дни

  • 1 апреля 2006 года в московском театре МХАТ им. М. Горького состоялась премьера спектакля «Западня для королевы» («Рюи Блаз»). Спектакль был тепло встречен критикой и публикой и продолжает идти в настоящее время.

Сюжет

Основной сюжет пьесы строится вокруг интриги, которую задумал министр полиции дон Саллюстий де Базан, чтобы отомстить королеве. Дон Саллюстий де Базан соблазнил фрейлину королевы и отказывается на ней жениться. Королева с презрением увольняет его и отправляет в изгнание. Дон Саллюстий предлагает своему кузену — дону Сезару де Базану — благородному разбойнику, скрывающемуся от закона — покровительство и деньги в обмен на услугу: тот должен соблазнить королеву. Дон Сезар с возмущением отказывается: хотя он промотал состояние и стал разбойником, но он отказывается оскорбить королеву и женщину. В результате разговора двух кузенов дона Сезара де Басана арестовывают по приказу дона Саллюстия и отправляют на галеры. Один из слуг дона Саллюстия, Рюи Блаз — молодой человек, недавно закончивший университет, как две капли воды похож на его кузена. Дон Саллюстий вводит Рюи Блаза под видом своего кузена дона Сезара де Базана в высшее общество и приказывает слуге добиться расположения королевы. Рюи Блаз, давно и безнадёжно влюблённый в королеву, соглашается.

Донья Мария Нейбургская — молодая королева Испании — очень одинока в Мадриде, ей нелегко даётся суровый испанский этикет, она чувствует себя во дворце погребённой заживо. Муж равнодушен к ней уже давно, тем не менее, однажды на своей любимой скамейке в парке она видит букет своих любимых фиалок, напомнивших ей о родном Нейбурге. Королева теряется в догадках, кто может знать в Мадриде о её любимых цветах и кто принёс сюда этот букет, она позволяет себе немного помечтать о молодом незнакомце. И когда королеве представляют дона Сезара де Базана, недавно прибывшего ко двору, королева влюбляется в молодого привлекательного дворянина, назначает его министром, осыпает почестями. На протяжении шести месяцев фаворит королевы успешно занимается политикой и проводит ряд политических реформ, вызывающих одобрение народа и недовольство знати, опасающейся за свои привилегии и богатства. Обо всём происходящем при дворе дону Саллюстию докладывает его приближённый. Выждав необходимое время в изгнании, дон Саллюстий возвращается в Мадрид.

Королева получает письмо якобы от своего возлюбленного с просьбой о помощи. Под покровом ночи Мария покидает дворец, направляясь в особняк де Базана, где её уже поджидает дон Саллюстий и вынужденный присутствовать Рюи Блаз. Дон Саллюстий раскрывает маскарад Рюи Блаза и унижает его. Королева сначала отказывается верить, но Рюи Блаз вынужден подтвердить, что это правда: он согласился присвоить чужое имя, чтобы иметь возможность приблизиться к ней. Дон Саллюстий жестоко насмехается над королевой, ведь она любила слугу, лакея, и угрожает обнародовать её связь, если она не подпишет документы об отречении. Рюи Блаз убивает дона Саллюстия за оскорбление королевы, умоляет Марию простить его и верить в его любовь. Но оскорблённая королева больше не верит ему и собирается уйти. В отчаянии Рюи Блаз принимает яд, спрятанный у него в перстне. В последний момент перед смертью Рюи Блаз видит, как королева склоняется над ним, прощает его и открыто признаётся в своей любви к нему, называя настоящим именем.

Персонажи

  • Рюи Блаз
  • Дон Саллюстий де Базан
  • Дон Сезар де Базан
  • Дон Гуритан
  • Граф де Кампореаль
  • Маркиз де Санта-Круз
  • Маркиз дель Басто
  • Граф Альба
  • Маркиз де Приэго
  • Дон Мануэль Ариас
  • Монтазго
  • Дон Антонио Убилья
  • Коваденга
  • Гудиэль
  • Лакей
  • Алькальд
  • Придверник
  • Альгвасил
  • Донья Мария Нейбургская, королева Испании
  • Герцогиня Альбукерская
  • Касильда
  • Дуэнья
  • Паж
  • Дамы, сеньоры, члены совета, пажи, дуэньи, альгвасилы, стража

Влияние в мировой культуре

  • 1839 год — Мендельсон написал увертюру «Рюи Блаз», хотя саму пьесу композитор раскритиковал.
  • 1844 год — французский драматург Адольф д'Эннери совместно с Ф. Дюмануаром написал комедийную пьесу-водевиль «Дон Сезар де Базан» (другое название «Испанский дворянин»), являющуюся переделкой драмы В. Гюго «Рюи Блаз».
  • 1845 год — английский композитор Уильям Винсент Уоллес написал оперу под названием «Маритана», либретто которой основано на пьесе Адольфа д'Эннери и Ф. Дюмануара.
  • 1866 год — английская адаптация — комедия «Рюи Блаз» Уильяма С. Гилберта.
  • 1869 год — итальянский композитор Филиппо Маркетти написал оперу «Рюи Блаз» на либретто Карло Ормевилля.
  • 1872 год (вторая редакция в 1888 году) — французский композитор Жюль Массне написал комическую оперу «Дон Сезар де Базан» на либретто Адольфа д'Эннери и Ф. Дюмануара.

Экранизации

Кинематограф неоднократно обращался к экранизации пьесы, были поставлены драмы, комедии, музыкальные фильмы. Вот лишь некоторые из них:

Напишите отзыв о статье "Рюи Блаз"

Ссылки

  • На Викискладе есть медиафайлы по теме Рюи Блаз (Виктор Гюго)
  • [fr.wikipedia.org/wiki/Ruy_Blas «Рюи Блаз» (пьеса) на fr.wikipedia.org]
  • [www.ina.fr/art-et-culture/arts-du-spectacle/audio/PHD85016120/repetition-de-ruy-blas-de-victor-hugo-au-tnp.fr.html Жерар Филип читает монолог «Приятного аппетита, господа!» (фр. «Bon appétit, Messieurs… ») из пьесы «Рюи Блаз» (1954 г.)]
  • [www.francetv.fr/culturebox/ruy-blas-de-victor-hugo-inaugure-le-nouveau-tnp-a-villeurbanne-66861 Статья, фото, видео о спектакле «Рюи Блаз» в Национальном театре Популер (фр. Populaire) в Лионе, 2011-2013 гг.]
  • [www.mxat-teatr.ru/docs/tpl/spect.asp?id=117& Статья, фото о спектакле «Западня для королевы» («Рюи Блаз») в Московском театре МХАТ им. М. Горького (2006 г.)]
  • [lib.co.ua/classics/hugo-13/Hugo-13.txt Текст пьесы «Рюи Блаз» на русском языке в переводе Т. Щепкиной-Куперник]
  • [www.belcanto.ru/sm_mendelssohn_blas.html Об увертюре Мендельсона «Рюи Блаз» на сайте belcanto.ru]

Литература

  • Гюго В. Собрание сочинений в 15 т. М., Государственное издательство художественной литературы, 1953. (Том 4, с. 451-455. Перевод Т. Щепкиной-Куперник.)
  • Т. Л. Щепкина-Куперник. Избранные переводы в 2 томах. Авторский сборник. Государственное издательство художественной литературы. 1957. (Том 2).
  • Гюго В. Драмы. М., Искусство, 1958. (с. 609-754. Перевод Т. Щепкиной-Куперник.)
  • Гюго В. Драмы. М., Искусство, 1958. М. Трескунов. Драматургия Виктора Гюго. (с. 3-44).
  • Гюго В. Собрание сочинений в 10 т. М., Правда, 1972. (Том 2, с. 291-450. Перевод Т. Щепкиной-Куперник.)
  • Гюго В. Собрание сочинений в 6 т. М., Правда, 1988.
  • Гюго В. Собрание сочинений в 6 т. М., Правда, 1988. Толмачёв М. В. Свидетель века Виктор Гюго. (Том 1).
  • Гюго В. Собрание сочинений в 14 т. Издательство Терра-Книжный клуб, 2002. (Том 11: пьесы 1834-1885 гг.) - ISBN 5-275-00269-6
  • Гюго В. Последний день приговоренного к смерти. Авторский сборник. (Последний день приговоренного к смерти (пер. с фр. Н. Касаткиной); Девяносто третий год (пер. с фр. Н. Жарковой), Рюи Блаз (с. 469-637; пер. с фр. Т. Щепкиной-Куперник). - Москва : Эксмо (серия: Зарубежная классика (твёрдый переплёт), 2010. - ISBN 978-5-699-41025-5
  • Гюго В. Последний день приговоренного к смерти. Авторский сборник. (Последний день приговоренного к смерти (пер. с фр. Н. Касаткиной); Рюи Блаз (с. 127-312; пер. с фр. Т. Щепкиной-Куперник). - Санкт-Петербург : Азбука (серия: Азбука-классика (мягкая обложка), 2012. - ISBN 978-5-389-04215-5
  • Моруа А. «Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго».

Отрывок, характеризующий Рюи Блаз

– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Рюи_Блаз&oldid=77647770»