Сельское хозяйство Финляндии

Сельское хозяйство Финляндии (фин. Suomen maatalous) — одна из отраслей финской экономики.

На переговорах 2013 года с Еврокомиссией о сельскохозяйственных субсидиях, Финляндия не стала настаивать на продлении выплаты т. н. «субсидий 141», предназначенных для фермеров Южной Финляндии в качестве компенсации за трудные климатические условия. Из-за отказа от данного вида субсидий, Финляндия к 2020 году может потерять свыше 10 млн евро. Вместо прежних субсидий финские фермеры будут получать субсидии, зависящие от объёмов производства.

В 2014—2015 годах, в связи с российским продовольственным эмбарго, Финляндия понесла многомиллионные убытки из-за снижения эскпорта сельскохозяйственной продукции, в связи с чем на заседании министров сельского хозяйства стран ЕС было принято решение о выплате компенсаций молочному сектору Финляндии.

Животноводство

На 2014 год в стране насчитывалось 55 тысяч ферм (в 2013 году было чуть менее 60 тысяч, а к 2020 году число снизится до 45 тысяч). Уровень инвестиций в 2013 году вырос на 330 млн евро (на 70 % больше, чем в 2012 году).

С 2010 по 2012 годы производство баранины выросло на 20 %, а 2011 году заготовка составила 1 млн кг. В связи с сокращением свиноферм, производство свинины в стране меньше, чем потребление.

В период Рождества в стране потребляется 6-7 млн кг свинины, однако в связи с повышением затрат на производство свиного мяса, запланировано сокращение числа частных свиноферм с 1500 до 750 в период с 2015 по 2020 годы.

В 1995 году, до вступления Финляндии в ЕС, в стране было более 3 тысяч птицеферм. В 2012 году в связи с вступлением в силу новых правил, в соответствии с которыми куры-несушки впредь не должны содержаться в маленьких клетках, в стране закрылась треть птицеферм, а их общее число составило 350. По сравнению с 2011 годом производство яиц сократилось на 10 %, а стоимость выросла на 15 %. По мнению Птицеводческой ассоциации Финляндии, дефицит яичной продукции будет ликвидирован в стране лишь к осени 2012 года. Отмечается рост популярности содержания кур в городах.

В 2012 году по всей стране ощущалось недопроизводство говядины, а крупные производители мясной продукции Atria и HK запланировали повышение цен на мясо с осени, мотивировав своё решение подорожанием производственного процесса.

Несмотря на то, что пушные зверофермы приносят в казну страны ежегодно до 75 млн евро в качестве налогов, в 2012 году по инициативе ряда финских организаций защиты животных (Animalia, Oikeutta eläimille, Suomen eläinsuojeluyhdistysten liitto и Luonto-Liitto) по всей стране прошла кампания «Turkistarhaton Suomi» («Финляндия без пушных звероферм») в ходе которой было собрано более 50 тысяч голосов, необходимых по закону для вынесения на обсуждение Парламентом страны запрета на деятельность пушных звероферм. 5 марта 2013 года гражданская инициатива была вручена парламентариям.

Финским животноводам, занимающимся разведением северных оленей, выплачивается государственная компенсация в случае ущерба, нанесённого поголовью крупными хищниками — волками и рысью. Годовая смета компенсаций, заложенных в госбюджет, составляет 4 млн евро. Высказанная в 2010 году просьба президента Монголии Цахиагийна Элбэгдоржа об импорте из Финляндии спермы северных оленей для увеличения популяции этих животных в Монголии, не нашла поддержки в министерстве сельского хозяйства Финляндии из-за экономической нецелесообразности.

В 2009 году, в Лаукаа предпринята попытка промышленного выращивания нового сорта рыбы — нельма, завезённой в Финляндию из России.

Растениеводство

Финляндия относится к одним из самых северных аграрных стран. Сельскохозяйственные угодья занимают 8 % от всей территории страны, а общая площадь пахотных земель составляет 2 млн гектар. Большая часть ферм — это небольшие хозяйства с площадью пахотных земель меньше 10 гектар, но прослеживается тенденция в сторону увеличения размера ферм. Земледелие, также как и скотоводство, высоко механизировано.

Под круглогодичное выращивание томатов занято 27 гектаров земель, а их потребление среди финнов за последние тридцать лет выросло в три раза.

Одним из элементов фермерского растениеводства является выращивание клубники, смородины и гороха, а по итогам многолетних экспериментов, предприниматель из города Лаппеэнранта Тимо Таскинен намерен начать с 2013 года культивировать в Южной Карелии винодельческий виноград. Отмечается дефицит фермерских хозяйств, специализирующихся на раннеспелых овощах, в регионе Восточной Финляндии.

Значительную долю экспорта сельскохозяйственной продукции Финляндии составляет картофель. Холодное и дождливое лето 2015 года привело к угрозе глобального заражения картофельных плантаций фитофторозом и значительной потере урожая.

Ежегодно на сезонные сельскохозяйственные работы по сбору ягод (клубники, чёрной смородины, черники, малины, морошки) и грибов привлекается в среднем до 15 тысяч человек, половина из которых — иностранцы (Украина, Таиланд и другие). Предложение министра сельского и лесного хозяйства Яари Коскинена о введении дополнительных разрешений на сбор дикорастущих ягод, вызвало критику ряда ягодоперерабатывающих компаний.

Планируется расширение выращивания волокнистой конопли, как источника промышленных материалов и энергии, а также промышненное выращивание хмеля, как сырья для местных пивоварен.

Ссылки

• [e-finland.ru/travel/general/selskoe-hozyayistvo-finlyandii.html Сельское хозяйство Финляндии]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Сельское хозяйство Финляндии

Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.