Сервейер-6
| Сервейер-6 | |
| Surveyor 6 | |
 Модель «Сервейера» на Земле | |
| Заказчик | |
|---|---|
| Производитель | |
| Задачи |
Исследование Луны с её поверхности |
| Запуск | |
| Ракета-носитель | |
| Стартовая площадка | |
| NSSDC ID |
[nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1967-112A 1967-112A] |
| Технические характеристики | |
| Масса | |
| Источники питания | |
| Посадка на небесное тело | |
| Координаты посадки |
0°29′ с. ш. 1°24′ в. д. / 0.49° с. ш. 1.40° в. д. (Я) в Центральном Заливе |
| Целевая аппаратура | |
| Телевизионная камера |
предоставление фотографий, сделанных вблизи поверхности Луны. |
| Альфа-анализатора |
химический анализ состава грунта по отражённому альфа-излучению |
| Магнитный датчик |
определение магнитных свойств поверхности |
«Сервейер-6» — шестой спускаемый аппарат, запущенный по американской программе «Сервейер» и совершивший мягкую посадку на Луну. «Сервейер-6» прилунился 10 ноября 1967 года в Центральном Заливе. 17 ноября 1967 года аппарат включил двигатели и переместился на новую точку. Этот запуск стал первым в истории, произведённым с поверхности Луны[1].
Описание миссии
«Сервейер-6» был запущен 7 ноября 1967 года с космодрома на базы ВВС США на мысе Канаверал и 10 ноября прилунился в Центральном Заливе в точке с координатами 0,49° с. ш., 1,40° в. д. После посадки аппарат производил панорамную съёмку местности. В отличие от предыдущих аппаратов программы телекамера «Сервейер-6» была оборудована поляризующими фильтрами. Было отснято и передано на Землю 29 952 снимка. С помощью альфа-анализатора производился анализ химического состава грунта, было установлено что он состоит из базальтов, как и в месте посадки «Сервейер-5»[1].
17 ноября 1967 года двигатели «Сервейер-6» были запущены на 2,5 с, и аппарат поднялся над поверхностью на высоту от 3 до 4 м, после чего повторно совершил прилунение в 2,4 м к западу от первоначальной точки. Манёвр позволил получить данные о функционировании ракетных двигателей на Луне, произвести обзор первого места посадки и выполнить повторную съёмку местности для получения стереофотографий[1].
После начала лунной ночи 26 ноября 1967 года передача данных прекратилась из-за недостатка энергии. 14 декабря 1967 года аппарат вышел на связь, однако передача данных не возобновилась. В этот же день в 19:17 UTC связь с аппаратом прекратилась[1].
Напишите отзыв о статье "Сервейер-6"
Примечания
Ссылки
- [ntrs.nasa.gov/archive/nasa/casi.ntrs.nasa.gov/19690027073_1969027073.pdf Результаты программы «Сервейер» (PDF) 1969] (англ.)
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Сервейер-6
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
