Социалистическая рабочая партия (Великобритания)

Социалистическая рабочая партия
Socialist Workers Party
Лидер:	Алекс Каллиникос, Крис Бамбери и другие
Дата основания:	1950 год
Штаб-квартира:	Лондон, Великобритания
Идеология:	марксизм, троцкизм, феминизм, экосоциализм
Интернационал:	Международная социалистическая тенденция
Партийная печать:	«International Socialism», «Socialist Review» и другие
Сайт:	[www.swp.org.uk swp.org.uk]

К:Политические партии, основанные в 1950 году

Социалистическая рабочая партия, СРП (англ. Socialist Workers Party, SWP) — леворадикальная политическая партия Великобритании; крупнейшая (согласно её собственным утверждениям) революционная партия в стране на данный момент.

Краткое описание

В числе массовых политических движений, которые были организованы СРП в разное время, — «Unite Against Fascism» (рус. Объединяйтесь против фашизма) и «Коалиция: Остановить войну» (англ. Stop the War Coalition). СРП имеет отдел по работе с промышленностью, который координирует работу партии в профсоюзах, а так студенческая секция, Socialist Workers' Student Society (рус. Студенческое сообщество рабочих-социалистов), которая имеет свои группы во многих университетах. В международном масштабе СРП является частью Международной социалистической тенденции.

Британская СРП издаёт еженедельную газету «Socialist Worker», ежемесячный журнал «Socialist Review» и ежеквартальный журнал «International Socialism», освещающий, в основном, вопросы теории. Под эгидой Социалистической рабочей партии выходит серия местных газет («Post Worker» и др.), международный бюллетень «Party Notes», различные брошюры и книги. У партии есть собственный издательский дом, Bookmark.

Структура

Руководство СРП осуществляется Центральным комитетом и Национальным комитетом. Выборы в центральный комитет проходят ежегодно на общенациональной партийной конференции. В Национальный комитет СРП входят 50 членов партии, состав также избирается на ежегодной общенациональной партийной конференции. По данным на 2010 год членами ЦК СРП являются: Крис Бамбери (англ. Chris Bambery), Вейман Беннетт (англ. Weyman Bennett), Майкл Брэдли (англ. Michael Bradley), Алекс Каллиникос, Джозеф Чунара (англ. Joseph Choonara), Ханна Ди (англ. Hannah Dee), Чарли Кимбер (англ. Charlie Kimber), Эми Лезер (англ. Amy Leather), Дэн Майер (англ. Dan Mayer), Джудит Орр (англ. Judith Orr), Колин Смит (англ. Colin Smith), Мартин Смит (англ. Martin Smith).

История

Основы СРП Великобритании были заложены в 1950 году, когда свою первую конференцию провела Socialist Review Group, группировка, объединившаяся вокруг журнала «Socialist Review» и включавшая в себя первоначално восемь членов, которые разделяли идеи Тони Клиффа. Последний в своих аналитических работах пришёл к выводу, что Советский Союз — это бюрократическое государство капиталистического типа, за что был исключен из рядов Революционной коммунистической партии Великобритании.

Теоретическую базу группировки сформировали три работы: «Природа сталинской России» (англ. The Nature of Stalinist Russia), опубликованная бюллетенем RCP, «Классовая природа народных демократий» (англ. The Class Nature of the People’s Democracies) и «Марксизм и теория бюрократического коллективизма» (англ. Marxism and the Theory of Bureaucratic Collectivism).

Незначительная численность группировки позволила ей безболезненно влиться в ряды Лейбористской партии Великобритании с тем, чтобы здесь выйти на широкую аудиторию и заняться привлечением в свои ряды новых членов. Особую важность для SRG имела Лейбористская лига молодёжи (англ. Labour League of Youth), откуда в состав новой ячейки вскоре перешли 18 членов. Постепенно, в результате активной работы в рамках «Движения за ядерное разоружение» и «Молодёжного движения лейбористов», Socialist Review Group сумела расширить ряды — до двухсот участников к 1964 году.

В 1965 году, когда многие члены Лейбористской партии, находившейся у власти, ощутили разочарование её политикой, появилась статья в Labour Worker призвавшая марксистов занимать в партии «должности, которые обеспечивают доступ к рабочим организациям». Статья ознаменовала поворот IS к работе с профсоюзами. Ключевую роль в этом смысле сыграла опубликованная в 1966 году брошюра «Incomes Policy, Legislation and Shop Stewards», которая критиковала политику контроля над ценами и доходами, взятую на вооружение правящей партией, и анализировала возможные способы борьбы с ней.

В 1968 году IS приняла активное участие в Кампании солидарности с Вьетнамом (англ. Vietnam Solidarity Campaign) и ряды её стали пополнять студенты, в этих акциях участвовавшие. В результтате численность IS возросла с 400 до 1000 человек; при этом, однако, внутри организации возникли и разногласия. Так, конфликт разгорелся вокруг ирландского вопроса. Как писал Иэн Бёрчелл, «позиция IS всегда состояла в безоговорочной поддержке ИРА в её борьбе против империализма». Между тем, когда британские войска оккупировали Ольстер, Socialist Worker выступил против лозунга «Вывести войска!» (англ. Troops Out!). В статье, в частности, говорилось:

Передышка, предоставленная британскими войсками, кратковременна, но жизненно необходима. Те, кто призывают к немедленному выводу войск, прежде чем люди на баррикадах обретут возможность защищать себя, фактически призывают к погрому, который в первую очередь и сильнейшим образом ударит по социалистам.

Оригинальный текст (англ.)  

The breathing space provided by the presence of British troops is short but vital. Those who call for the immediate withdrawal of the troops before the men behind the barricades can defend themselves are inviting a pogrom which will hit first and hardest at socialists.

Начало 1970-х годов в деятельности IS было отмечено массовым созданием региональных печатных изданий и организацией многочисленных заводских партийных ячеек. Газета Socialist Worker во время забастовки шахтеров 1972 года распространялась самими шахтерами. За два года (март 1972 — март 1974) численность IS возросла с 2351 до 3310 членов, причём значительную часть новоприбывших составляли представители ручного труда. Позже Тони Клифф писал, что 1970—1974 были лучшими годами в его жизни.

Образование Социалистической рабочей партии

В 1974 году лейбористами был принят так называемый «социальный контракт», предполагавший ограничение роста заработной платы и поддержанный многими профсоюзными лидерами, в частности, Хью Скэнлоном и Джеком Джонсом. Активность профсоюзов (на фоне роста безработицы) стала падать. Если в 1974 году руководство IS было полно оптимизма, обещая в течение следующего года удвоить число своих представительств на предприятиях, то к 1976 году выяснилось, что число их напротив резко сократилось — с 38 (в 1974 году) до трёх. Когда в 1977 году британские пожарные объявили забастовку, протестуя против условий «социального контракта», IS уже не смогла оказать им существенную поддержку. В 1976 году организация попыталась принять участие в парламентских выбрах и потерпела неудачу.

В январе 1977 года IS была переименована в Социалистическую рабочую партию. Основной тактической целью её было объявлено участие в следующих выборах, причем в работе предполагалось инициировать новые политические акции, а не просто присоединяться к тем, что организуются другими. При этом, как отмечал Мартин Шоу, шагу этому не предшествовали реальные дискуссии внутри организации. Джим Хиггинс утверждал, что переименование явилось исключительно следствием внутренней борьбы и целью своей имело — «скрыть тот факт, что вместо повсеместного наступления партия отступает на всех фронтах».

Антинацистская лига и Рок против расизма

Заметную роль СРП сыграла в организации кампании Антинацистская лига (англ. Anti-Nazi League, ANL), явившейся реакцией на усиление Британского Национального фронта. В мае 1976 года на местных выборах он имел заметный успех, в частности, получил 15 340 голосов в Лестере. 13 августа 1977 года тысячи антифашистов вышли на улицы, чтобы остановить марш неонацистов в Люишеме. Этот инцидент послужил толчком к образованию Антинацистской лиги. Основным инициатором выступила СРПВ, поддержанная лейбористским левым крылом, а также Коммунистической партией Великобритании и различными троцкистскими группами.

В 1979 начинает своё развитие движение Oi!, одни из основателей которых, а именно Angelic Upstarts, активно поддерживали и даже голосовали за эту партию. После выхода дебютного сингла «The Murder of Liddle Towers» (с «Police Oppression» — на обороте) полицейские преследования стали частью жизни Angelic Upstarts. Те, со своей стороны, отвечали контрударами: со страниц журнала партии Rebel группа обвинила полицию в пособничестве неофашистам, а в апреле 1979 года дала беспрецедентный концерт в тюрьме «Аклингтон» англ. Acklington Prison, где едва не вызвали бунт своими антиполицейскими гимнами и антитэтчеровскими призывами. Группа нередко вступала в физическое противоборство с крайне правыми.

В ответ на выступление Эрика Клэптона в поддержку Эноха Пауэлла была создана организация Рок против расизма, начавшая свою деятельность в тесном сотрудничестве с ANL. В числе музыкантов, оказавших активную поддержку RAR, были The Clash, The Buzzcocks, Steel Pulse, X-Ray Spex, The Ruts, Generation X, Tom Robinson Band, Angelic Upstarts. К 1981 году NF сократился в численности, и кампания RAR постепенно также сошла на нет.

Период спада

Начиная с 1978 года в партии возобладало мнение, что период активных действий подошёл к концу; убедили в этом и лидера Тони Клиффа. К 1982 году SWP сконцентрировалась на пропагандистской деятельности и вопросах развития марксистской теории, практически отказавшись от идеи строительства широкомасштабного движения на местах. Изменение политики партии многими британскими левыми было встречено с недоумением. Но именно эта смена тактики позволила партии пережить трудный период, сохранив значительную часть своих членов.

1990-е годы — настоящее время

В начале 1990-х годов левые силы в Британии оказались деморализованы и дезориентированы распадом Советского Союза. Однако SWP увидела в этом лишь подтверждение своей давней идеи о том, что СССР был страной государственного капитализма. Её идеологи сочли, что «переход от государственного капитализма к капитализму международному — это ни шаг назад, ни шаг вперед; это — шаг в сторону. Изменение знаменует всего лишь переход от одной формы эксплуатации к другой рабочего класса в целом».

SWP приняла участие в кампании против Poll Tax в Англии, а также возродила в 1992 году ANL в ответ на рост Британской национальной партии, провела серию акций против Criminal Justice Bill с памятным слоганом: «Kill the Bill».

В 1997 году, находясь в противостоянии с Тони Блэром, партия всё же призвала своих сторонников голосовать за лейбористов, причем за этим скрывалась надежда, что многие в «новых лейбористах» разочаруются и в результате пополнят ряды левых. Джон Рис писал в 1997 году: «На промежуточных выборах садо-монетаристская стратегия лейбористского правительства будет все более остро конфликтовать с рабочим движением, исполненным надежд и уверенности после победы над тори».

В последние годы SWP участвовала в деятельности Социалистического альянса в Англии и Уэльсе, создании Социалистическую рабочей платформы в Шотландии. Социалистический альянс в Англии и Уэльсе вступил в союз с коалицией Respect и вышедшим из Лейбористской партии Джорджем Гэллоуэем; этот союз распался после того, как от него откололось левое крыло. В Шотландии SWP продолжала существовать как платформа Шотландской социалистической партии, но в августе 2006 года решила порвать с последней и объединить усилия с Томми Шериданом и движением Solidarity.

В 2013 году партию потряс серьёзный кризис в результате того, что руководство СРП утаило скандал вокруг обвинений бывшего своего высокопоставленного члена в сексуальном насилии против молодой активистки партии. Несколько известных членов СРП, включая публициста Ричарда Сеймура и писателя Чайну Мьевилля, подвергли действия руководства критике и покинули ряды партии.

Ссылки

• [www.swp.org.uk Сайт Социалистической рабочей партии]  (англ.)
• [www.socialistworker.co.uk Сайт газеты «Socialist Worker»]  (англ.)
• [www.socialistreview.org.uk Сайт журнала «Socialist Review»]  (англ.)
• [www.isj.org.uk Сайт журнала «International Socialism»]  (англ.)
• [rabkor.ru/left-winger/2013/02/13/seks-raskol-britanskix-levyx А. Берегов. Секс-раскол британских левых]

Отрывок, характеризующий Социалистическая рабочая партия (Великобритания)

– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.