Убийство православного священника в Эвенкии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Убийство иеромонаха Григория (Яковлева) произошло 21 марта 2000 года в посёлке Тура Эвенкийского автономного округа Красноярского края. Преступник — 27-летний Руслан Любецкий — убил священника самодельным шилом, отрезал ему голову перочинным ножом и поместил её на церковный алтарь. Задержанный по горячим следам преступник назвал себя «воином Кришны» и заявил, что убийство он совершил по внушению некоего голоса, который он принял за «голос Кришны». Суд признал Любецкого невменяемым и определил его на принудительное лечение. Следствие установило, что преступник не имел никакого отношения к вере кришнаитов и совершил преступление на почве сумасшествия. Несмотря на это, в православных источниках и некоторых публикациях СМИ, Любецкого описали как «кришнаита, совершившего ритуальное убийство православного священника». В марте 2010 года в СМИ появились сообщения о том, что вышедшего к тому времени из психбольницы Любецкого задрал таёжный медведь-шатун.





Убийца

Убийца священника — Руслан Владимирович Любецкий — родился в 1973 году.[1] Согласно одним источникам, родом он был из города Болотное Новосибирской области,[2] согласно другим — из Томской области. Любецкий рос необщительным и замкнутым ребёнком.[3] Ещё в детстве у него проснулся интерес к духовным темам.[3][4] В ранней юности он прочёл шиваитский текст, в котором рассказывалось о йогических и медитационных практиках, с помощью которых человек якобы мог обрести «мистические способности».[3][1][4] Под впечатлением от прочитанного, Любецкий с воодушевлением начал поклонялся Шиве, отыскивая для своей духовной практики уединённые места.[3] Любецкий утверждал, что очень скоро к нему пришла способность «выходить из физического тела» и впадать в состояние транса, и что Шива лично явился ему, «познакомив» его с другим божеством индуистского пантеона — Кришной.[3] Параллельно с практикой шиваизма, Любецкий поклонялся Иисусу Христу, который, по его словам, также являлся ему.[3][1]

В 1992 году Любецкого призвали в армию и отправили для прохождения службы в расположение войск связи в Новосибирской области.[1][3] В воинской части царила дедовщина, из-за которой Любецкий дезертировал, прослужив всего три месяца.[1][3] После дезертирства он странствовал по тайге, «где ему никто не мешал поклоняться богу Шиве».[4] Там он однажды встретил человека, который подарил ему священный текст индуизма «Бхагавадгиту» и рассказал ему о Кришне.[3][1]

В первый год после дезертирства Любецкий несколько раз посещал родительский дом, где «выслушивал нравоучения отца», пытавшегося уговорить сына сдаться в милицию.[3][4] Уговоры не подействовали и в 1993 году Любецкий окончательно ушёл в тайгу, где жил в одиночестве в течение последующих 5 лет, промышляя охотой.[3][1] Любецкий общался с охотниками, иногда выходил к селениям. Впоследствии он утверждал, что в районе Васюганских болот ему повстречались некие «воины Кришны», с которыми он провёл какое-то время.[3][2]

Покинув ряды таёжной «армии Кришны», Любецкий нанёс визит в областные центры — Томск и Новосибирск.[3] Там он попытался наладить контакты с общинами Международного общества сознания Кришны.[3] Томские кришнаиты, заметив неадекватное поведение Любецкого, подарили ему кассеты с лекциями Бхактиведанты Свами Прабхупады и попросили «больше к ним не приходить».[3] Подобным же образом поступили новосибирские кришнаиты: они вручили Любецкому чётки для повторения мантр и отказались принять его в свою общину.[3]

Жертва убийства

Жертва преступления, иеромонах Григорий (в миру Геннадий Михайлович Яковлев), родился 3 октября 1949 года в городе Бодайбо Иркутской области.[3][5] По данным СМИ, он был двоюродным племянником известного советского государственного и партийного деятеля, члена Политбюро ЦК КПСС Михаила Суслова.[4][6][7] По воспоминаниям духовника отца Григория, протоиерея Геннадия Фаста, он был «очень ревностным христианином» и отличался «несколько резким и категоричным характером».[3] В юности будущий священник был «ярым коммунистом и атеистом», состоял в КПСС, но потом изменил свои взгляды и подался в религию.[8] В 1968 году он окончил Ангарский политехникум.[5] В 1969—1972 годах служил в Военно-морском флоте, затем учился в Одесском государственном университете, который окончил в 1978 году.[5][4] В том же году стал прихожанином православного храма Барнаула и принял крещение.[5][4] В начале 1980-х годов служил алтарником в храме города Анжеро-Судженска, затем нёс послушание в Покровском соборе города Тобольска и служил в качестве псаломщика в Успенском соборе города Енисейска.[5][4] 12 декабря 1986 года принял сан диакона, 13 декабря того же года — сан иерея.[5] В 1987 году стал настоятелем сельского Свято-Никольского храма в Иркутской области.[4] В январе 1995 года начал служить в Спасо-Преображенском монастыре Енисейской епархии, где в марте того же года был пострижен в монахи.[4][5] В ноябре 1997 года стал настоятелем Свято-Троицкого храма в посёлке Тура.[5][4][8]

Обстоятельства убийства

В ноябре 1998 года Руслан Любецкий появился в пос. Тура, где поселился в частной гостинице под именем «Романа Гаврилова».[3][1] Местные жители посчитали «Романа» «человеком странным, даже помешанным».[9] Вскоре Любецкий познакомился с настоятелем местного православного храма иеромонахом Григорием, который приютил его у себя дома,[10] помог ему пищей и деньгами.[3][4] В Туре Любецкий занимался охотой и рыболовством, а также проводил время в богословских спорах с отцом Григорием и с местными баптистами.[1] Григорий активно проповедовал «язычнику», желая обратить его в православие.[3] Эти беседы, однако, не привели Любецкого в лоно РПЦ, а, наоборот, вызывали у него раздражение.[3] Любецкий пришёл к выводу, что отец Григорий, постоянно напоминая людям об их грехах, тем самым способствует их духовной деградации.[3] Будущему убийце также показалось, что священник оскорбляет Иисуса Христа, который, по его глубокому убеждению, был «сыном Кришны».[3] Любецкий утверждал, что накануне убийства он пережил состояние транса, в котором ему открылось, как и чем надлежало убить иеромонаха.[3] В других источниках говорится, что Любецкий рассказывал, как к убийству священника его побуждал голос, который он слышал во сне и принимал за «голос бога Кришны».[9] По свидетельству очевидцев, за два дня до совершения преступления Любецкий открыто говорил о своём намерении убить отца Григория за его «неправедность».[1]

21 марта около 3 часов ночи Любецкий, вооружившись самодельным шилом, сделанным из сварочного электрода, подошёл к дому отца Григория.[11][3] Узнав Любецкого по голосу, священник открыл ему дверь.[3] Убийца нанёс своей жертве более десяти ударов в область сердца и в шею.[10][3][9] По данным начальника УВД Эвенкийского автономного округа полковника Ивана Панова, преступник затем отрезал голову священника карманным ножом (который при этом сломался), отнёс её в примыкавшую к дому иеромонаха церковь, обошёл вокруг алтаря, оставив на полу след в виде кровавого кольца, и бросил её на алтарь.[11] После этого Любецкий отправился в баню, где сжёг окровавленную одежду, принял омовение и как ни в чём не бывало пошёл спать.[3] Он был задержан в тот же день и сразу же сознался в содеянном.[10]

Следователям Любецкий представлялся под именами «Романа Кришнина» и «Романа Харевича Кришница».[2][10] В связи с этим полковник Панов сообщил журналистам, что «Роман», возможно, взял фамилию «Кришниц» в честь индуистского бога Кришны, которого почитают кришнаиты.[10] В то же самое время Панов счёл маловероятным, что убийца был кришнаитом.[10] Начальник УВД отметил, что знаком с кришнаитским вероучением и что кришнаиты не проповедуют насилие.[10]

Расследование и суд

Официальное расследование

Для расследования дела была создана специальная комиссия, в которую вошли сотрудники УВД и прокуратуры, психиатры и представители Енисейской епархии.[9] Из-за появившихся в СМИ сообщений о кришнаитском вероисповедании Любецкого и о ритуальном характере убийства, следователи попросили журналистов не делать «скоропалительных выводов» о религиозной принадлежности убийцы.[3]

Любецкий трижды подвергался психиатрическому освидетельствованию.[9] Комиссия пришла к выводу, что он не имел никакого отношения к вере кришнаитов и совершил убийство из-за тяжелого психического заболевания.[9] По информации следователя Петра Плохова, сам убийца также отрицал свою связь с Обществом сознания Кришны.[3] На допросе Любецкий заявил, что принадлежит к дислоцированной в тайге «законспирированной организации воинов Кришны».[4] Однако следствие пришло к выводу, что эта таёжная «армия Кришны» существовала только в голове умалишённого убийцы.[4]

Следствию удалось разыскать отца Руслана — Владимира Любецкого.[2] Прибыв на место убийства, Любецкий-старший отметил, что не в состоянии поверить, что такое мог совершить его сын.[2] Корреспонденту «Независимой газеты» Владимир Любецкий заявил, что и он сам, и его сын всегда были атеистами.[2]

Поскольку Любецкий оказался дезертиром, в мае 2000 года его дело было передано для дальнейшего расследования в военную прокуратуру Красноярского гарнизона.[4]

Расследование представителей Общества сознания Кришны

22 марта 2000 года, на следующий день после убийства, московские представители Центра обществ сознания Кришны в России (ЦОСКР) создали специальную комиссию, члены которой отправились в Красноярск для выяснения степени принадлежности Любецкого к кришнаитам.[1] 23-24 марта кришнаиты встретились с представителями гражданских властей и следственных органов, провели беседы с местными жителями и священнослужителями РПЦ, организовали пресс-конференцию.[2] В отчёте об этой поездке утверждалось, что убийца «не имел никакого отношения ни к религии вообще, ни к индуизму в частности».[2]

7 апреля комиссия огласила своё заключение, которое впоследствии было направлено в следственные органы УВД Туры.[1] В заключении утверждалось, что преступник никогда не был членом кришнаитских общин и никогда не общался с духовными наставниками кришнаитов.[1][3] Его образ жизни явно не соответствовал нормам, принятым среди последователей Общества сознания Кришны.[1] На момент задержания он не имел при себе никаких предметов кришнаитского культа, а при обыске у него не было обнаружено кришнаитской литературы.[1] В заключении также утверждалось, что действия Любецкого были «похожи на действия маньяка-одиночки».[3]

Суд

Суд над Любецким провела в Красноярске выездная коллегия Западно-Сибирского военного окружного суда.[9] 25 января 2001 года был оглашён приговор, согласно которому Любецкий был признан невменяемым и определён на принудительное лечение в психбольницу.[9]

Реакция

Средства массовой информации

Газета «Московский комсомолец» назвала убийство одним из «самых „громких“ преступлений» в отношении священнослужителей, наряду с убийством Александра Меня и «кровавой резнёй» в монастыре «Оптина пустынь», где в 1993 году на Пасху сатанист убил трёх монахов.[4] Издание также отметило, что это «изуверское убийство … потрясло буквально всю страну».[12]

В августе 2013 года информационное агентство «Русский Запад» отметило, что даже мотивы преступления остались тайной и убийства священников становятся всё более жестокими.[12]

Русская православная церковь

Патриарх Алексий II

24 марта 2000 года патриарх Алексий II отправил на имя архиепископа Красноярского и Енисейского Антония телеграмму соболезнования, в которой назвал убийство злодеянием, «направленным против Святой Церкви».[13] Патриарх сообщил, что молится за злодейски убитого клирика РПЦ «дабы Господь упокоил душу его в селениях небесных и сотворил ему вечную память» и отметил, что убитый при жизни «всецело посвятил себя служению Богу и людям».[13]

Священный Синод

20 апреля 2000 года Священный Синод РПЦ выступил с заявлением по поводу гибели иеромонаха Григория.[14] В заявлении утверждалось, что это убийство «глубоко потрясло» последователей РПЦ и граждан России и что «убийца вкладывал в содеянное определенный религиозный смысл».[14] Иерархи РПЦ охарактеризовали это событие как «еще одно проявление глубокого духовного кризиса», переживаемого российским обществом, и высказали мнение, что в России происходит «разгул преступности, утрата ценностных и нравственных ориентиров, пропаганда насилия и вседозволенности».[14] По убеждению Синода, в этой благоприятной среде в России появились различные «сатанинские и оккультные секты, отрицающие ценность человеческой жизни и открыто демонстрирующие ненависть к христианству».[14] Члены Синода заявили, что эти деструктивные культы «представляют собой чрезвычайную опасность для общества» и что «дальнейшее попустительство и невнимание к преступным плодам их деятельности чревато новыми, ещё более трагическими последствиями».[14] В заявлении также отмечалось, что скорбя о «трагической кончине» иеромонаха, РПЦ помнит о том, что «кровью мучеников утверждается Православие».[14]

Красноярская епархия

23 марта 2000 года Красноярская епархия выступила с заявлением, в котором назвала убийство «следствием широкой рекламы в средствах массовой информации всякого рода псевдорелигиозности, возврата к диким языческим культам сатанизма и культивации идеи многобожия нового образца».[15]

Общество сознания Кришны

Сообщения в прессе о том, что кришнаит совершил убийство священника, встревожило представителей российского Общества сознания Кришны.[10] Опасаясь возможных враждебных действий против кришнаитов, глава Центра обществ сознания Кришны в России Сергей Зуев выступил с заявлением, в котором сообщил, что преступник никогда не был связан с Обществом сознания Кришны. [10] Зуев особо подчеркнул, что учение кришнаитов исключает «любое насилие не только по отношению к людям, но даже к животным».[10][16]

Память

В память об убитом священнике в пос. Тура была построена новая церковь, средства на строительство которой выделили местные предприниматели и администрация Эвенкийского автономного округа.[9]

В 2002 году в память об отце Григории в Красноярске вышла книга «Зигзаг молнии в ненастный день»,[17] описывающая «жизнь и мученическую кончину отца Григория».[18] Книга была подготовлена духовником Григория — протоиереем Геннадием Фастом — и творческой группой православного издательства «Енисейский благовест».[18] В сборник вошли очерки самого Геннадия Фаста, писателя Анатолия Зябрева, журналиста Андрея Павлова, а также воспоминания других людей, знавших иеромонаха.[18] Книгу удалось опубликовать благодаря поддержке губернатора Эвенкийского автономного округа Бориса Золотарёва и ряда других красноярских и эвенкийских чиновников.[18]

См. также

Напишите отзыв о статье "Убийство православного священника в Эвенкии"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 Религия и право, 2000, с. 4.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Козлова, 5 апреля 2000.
  3. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 Козлова, 12 апреля 2000.
  4. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 Гриднева, 21 мая 2000.
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 ENI, March 23, 2000.
  6. ↑ Коммерсантъ, 13 марта 2004.
  7. ↑ Яковлева, 18 апреля 2000.
  8. ↑ 1 2 Алексеева, 23 марта 2010.
  9. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Голубович, 25 января 2001.
  10. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Zolotov, March 27, 2000.
  11. ↑ 1 2 Moscow Times, March 24, 2000.
  12. ↑ 1 2 Русский Запад, 8 августа 2013.
  13. ↑ 1 2 ИТАР-ТАСС, 24 марта 2000.
  14. ↑ 1 2 3 4 5 6 Интерфакс, 20 апреля 2000.
  15. ↑ Благовест-Инфо, 23 марта 2000.
  16. ↑ Православие.Ru, 22 марта 2000.
  17. ↑ Фаст, 2002.
  18. ↑ 1 2 3 4 Эвенкия, 2010.

Литература

На русском языке
  • Алексеева, Анна [www.kp.ru/daily/24460/622136/ Кришнаита-психопата, убившего священника в Эвенкии, задрал медведь?] // Комсомольская правда. — Москва, 23 марта 2010.
  • [ng.ru/facts/2000-04-26/1_vesti.html#1 «Байкальская открытая газета» опровергает] // НГ-Религии. — 26 апреля 2000.
  • [books.google.pt/books?id=10ARAQAAIAAJ Богословский сборник]. — Новосибирск: Новосибирская епархия Русской православной церкви, 2005. — 500 экз.
  • [www.newsru.com/religy/22mar2004/pravoslavnye_vaishnavy.html В Москве прошел митинг против строительства храма Кришны, а вайшнавы просили войти в их положение] // NEWSru.com. — 22 марта 2004.
  • [www.newsru.com/religy/24mar2010/tura.html «Воина Кришны», отрезавшего голову красноярскому священнику, задрал в тайге медведь] // NEWSru.com. — 24 марта 2010.
  • Голубович, Татьяна [kommersant.ru/doc/135671 Убийцу священника будут лечить] // Коммерсантъ. — 25 января 2001. — № 12 (2142).
  • Гриднева, Марина [www.mk.ru/old/article/2000/05/21/124238-boinya-satanyi.html Бойня сатаны] // Московский комсомолец. — 21 мая 2000.
  • Дворкин А. Л. Сектоведение. Тоталитарные секты. — 3-е изд. — Нижний Новгород: Издательство братства во имя св. князя Александра Невского, 2002. — 693 с. — 15 000 экз.
  • Дворкин А. Л., Ратников Н. [grigory.ru/archiv/pro/1999_04_radoneg/www/oboz/0n5-6/us.htm «Направленное против Святой Церкви злодеяние»] // Православное обозрение «Радонеж». — 2000. — № 5-6.
  • Егорцев А. Ю. [rudomclub.narod.ru/Zurnal/tv_text/rit.htm Ритуальное убийство] // Русский дом. — Москва, 2000. — № 6.
  • [books.google.pt/books?id=JdclAQAAIAAJ Зверское убийство настоятеля] // Истина и жизнь. — 2000. — С. 183.
  • [rusk.ru/fsvod.php?date=2000-03-25 Зверское убийство священнослужителя совершено в поселке Тура в Эвенкии, подозреваемый уже задержан] // РИА Новости. — 23 марта 2000.
  • [www.evenkya.ru/infoeg/life/zigzag_molnii_v_nenastnyy_den.html Зигзаг молнии в ненастный день] // Эвенкия: Официальный сайт органом МСУ Эвенкийского муниципального района. — 2010.
  • Зигзаг молнии в ненастный день: жизнь и мученическая кончина иеромонаха Григория (Яковлева) / Сост. Г. Фаст. — Красноярск: Енисейский благовест, 2002. — 116 с.
  • Зуев С. В. [www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=57663&cf= О диффамационном сюжете на красноярском телеканале «ОРТВ-34». Заявление Центра обществ сознания Кришны в России для СМИ] // Портал-Credo.Ru. — 17 октября 2007.
  • [www.pravoslavie.ru/news/03_24/02.htm Как направленное против Церкви злодеяние расценил Патриарх Алексий II убийство священника, совершённое в Красноярском крае] // ИТАР-ТАСС. — Москва, 24 марта 2000.
  • Кожевникова, Галина. [www.library.cjes.ru/files/pdf/religovedenie-2009.pdf Журналисты о религиозных группах: между некомпетентностью и неприязнью] // Прикладное религиоведение для журналистов / Ред.-сост.: Марк Григорян. — М.: Права человека, 2009. — С. 48-64. — 254 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-7712-0407-9.
  • Козлова, Мария [www.ng.ru/events/2000-04-05/2_murder.html Расследование убийства в Туре осложняется] // НГ-Религии. — 5 апреля 2000.
  • Козлова, Мария [ng.ru/facts/2000-04-12/2_father_grigory.html Голгофа отца Григория] // НГ-Религии. — 12 апреля 2000.
  • [www.pravoslavie.ru/news/03_24/01.htm Красноярская епархия подчеркивает ритуальный характер убийства священника] // Благовест-Инфо. — Москва, 23 марта 2000.
  • [www.interfax-religion.ru/new/?act=news&div=34782 Кришнаита, отрезавшего голову красноярскому священнику, мог задрать медведь в тайге - газета] // Интерфакс-Религия. — 24 марта 2010.
  • [www.pravoslavie.ru/news/20_03/15.htm Кришнаит совершил ритуальное убийство православного священника] // Православие.Ru. — 21 марта 2000.
  • [www.religare.ru/2_46392.html Кришнаиты обиделись на красноярский телеканал] // Religare.ru. — 18 октября 2007.
  • [www.pravoslavie.ru/news/04_10/03.htm Лидеры российских кришнаитов направили Патриарху письмо в связи с убийством священника] // Православие.Ru. — 30 марта 2000.
  • Лункин Р. Н. [books.google.pt/books?id=HM4kAQAAIAAJ Общество сознания Кришны (Вайшнавы)] // Современная религиозная жизнь России. Опыт систематического описания / Отв. ред.: М. Бурдо, С. Б. Филатов. — М.: Логос, 2005. — Т. III. — С. 362-373. — 464 с. — ISBN 5-98704-044-2.
  • Майстренко, Валентина [www.pravoslavie.ru/press/poslednijkrest.htm Последний крест отца Григория] // Сегодняшняя газета. — 27 марта 2000.
  • [www.portal-credo.ru/site/print.php?act=news&id=1291 Миссия Чайтаньи в Москве возмущена клеветой на кришнаитов, прозвучавшей в эфире ТВЦ] // Портал-Credo.Ru. — 30 июля 2002.
  • Нежный, Александр. [books.google.pt/books?id=iE0RAQAAIAAJ Погружение во мрак]. — М.: Древо добра, 2002. — 174 с. — 2000 экз. — ISBN 5-93688-005-2.
  • Никон (Васюков) [www.interfax-religion.ru/new/?act=documents&div=297 Ответ архиепископа Уфимского и Стерлитамакского Никона на жалобу кришнаитов мэру Москвы] // Интерфакс-Религия. — 16 декабря 2005.
  • [books.google.pt/books?id=CJBAAQAAIAAJ Новые религиозные объединения России деструктивного и оккультного характера: Справочник]. — 3-е изд., дополненное. — Белгород: Миссионерский отдел Московского Патриархата Русской Православной Церкви, 2002. — 446 с. — 3000 экз.
  • [books.google.pt/books?id=WaIlAQAAIAAJ Общество сознания Кришны непричастно к эвенкийской трагедии] // Религия и право. — 2000. — № 2. — С. 4.
  • Петров, Николай [ng.ru/facts/2001-01-17/2_killer.html Убийца священника оказался умалишенным] // НГ-Религии. — 17 января 2001.
  • [www.pravoslavie.ru/news/04_10/02.htm Подлинное имя убийцы настоятеля православного храма в поселке Тура — Руслан Любецкий] // Благовест-Инфо. — Москва, 6 апреля 2000.
  • [grani.ru/Politics/Russia/m.64424.html Православные митингуют против строительства кришнаитского храма в Москве] // Грани.ру. — 21 марта 2004.
  • [warrax.net/Satan/About_Us/krishna.html Причиной убийства священника в Эвенкии явились религиозные разногласия] // Интерфакс. — 21 марта 2000.
  • [www.interfax-religion.ru/cis.php?act=archive&div=3814 Руководитель Центра обществ сознания Кришны опровергает информацию о причастности убийцы православного священника в Эвенкии к общине кришнаитов] // Интерфакс-Религия. — 10 апреля 2000.
  • [www.pravoslavie.ru/news/03_24/krish.htm Руководство кришнаитов пытается отмежеваться от преступления] // Православие.Ru. — 22 марта 2000.
  • Саськов, Игорь [frogort.ru/108/155 Кришнаит оказался шизофреником] // Сегодня. — 6 января 2001.
  • [www.kommersant.ru/doc/458574 Светский шантаж: Красноярские власти недовольны кадровой политикой Русской Православной Церкви] // Коммерсантъ. — 13 марта 2004. — № 45 (2884).
  • [www.interfax-religion.ru/?act=archive&div=7672 Синод называет убийство священника в Эвенкии еще одним свидетельством духовного кризиса общества] // Интерфакс-Религия. — 20 апреля 2000.
  • [www.mk.ru/old/article/2001/01/07/114418-soldat-otrezavshiy-golovu-svyaschenniku-priznan-sumasshedshim.html Солдат, отрезавший голову священнику, признан сумасшедшим] // Московский комсомолец. — 7 января 2001.
  • [rusk.ru/fsvod.php?date=2000-03-25 Сообщение Красноярской епархии] // Русская линия. — 25 марта 2000.
  • Строгин, Александр [kommersant.ru/doc/145310 Священника убил сумасшедший дезертир] // Коммерсантъ. — 13 апреля 2000. — № 64 (1949).
  • [www.ruwest.ru/news/6596/?sphrase_id=4017782 Тридцать шесть священнослужителей были убиты с 1990 года] // Русский Запад. — 8 августа 2013.
  • [www.newsru.com/religy/04jan2001/ritual.html Убийца священника оказался умалишенным] // NEWSru.com. — 4 января 2001.
  • Фаст, Геннадий [www.enisey.wallst.ru/nis6/molnia.htm Зигзаг молнии в ненастный день] // Новое и старое. — 4 апреля 2000. — № 6. — С. 156-166.
  • Филатов С. [books.google.pt/books?id=HXLXAAAAMAAJ Красноярский край] // Атлас современной религиозной жизни России / Отв. ред. М. Бурдо, С. Филатов. — М.; СПб.: Летний сад, 2005. — Т. 1. — С. 443-476. — 621 с. — 2000 экз. — ISBN 5-94381-142-7.
  • Целикова, Оксана [www.utro.ru/articles/accidents/2001/01/05/200101050043020034.shtml?2001/01/07 Убийца священника оказался сумасшедшим] // Утро.ру. — 5 января 2001.
  • Шохин В. К., Балагушкин Е. Г. [iph.ras.ru/uplfile/root/biblio/Russ_dialog_kult.pdf Межрелигиозный диалог и межрелигиозные отношения в российском социокультурном пространстве] // Россия в диалоге культур / Отв. ред. А. А. Гусейнов, А. В. Смирнов, Б. О. Николаичев. — М.: Наука, 2010. — С. 405-431. — 432 с. — 800 экз. — ISBN 978-5-02-037096-8.
  • Яковлева, Ольга [www.ng.ru/events/2000-04-18/2_news.html#1 Подробности убийства в Туре] // Независимая газета. — 18 апреля 2000. — Вып. 70 (2132).
На английском языке
  • [www.sra-ireland.freepress-freespeech.com/Russiaprt.htm Announcement From Krasnoyarsk Diocese] // ENI News Service. — March 23, 2000.
  • Zolotov, Andrei [www.sra-ireland.freepress-freespeech.com/Russiaprt.htm After Ritual Murder of Siberian Priest, Church Denounces Rise of Sects] // ENI News Service. — March 24, 2000.
  • Zolotov, Andrei [www.themoscowtimes.com/news/article/murdered-priests-head-put-on-altar/265133.html Murdered Priest's Head Put on Altar] // The Moscow Times. — March 24, 2000. — Вып. 1924.
  • Zolotov, Andrei [archive.ocl.org/?id=8158 Priest's head left on altar by man with 'order from God'] // The St. Petersburg Times. — March 27, 2000.

Ссылки

  • [www.evenkya.ru/infoeg/life/pamyati_muchenika_grigoriya.html Памяти мученика Григория]
  • [www.youtube.com/watch?v=tMr-ljh1ayk Репортаж православного телеканала СПАС]

Отрывок, характеризующий Убийство православного священника в Эвенкии

– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Убийство_православного_священника_в_Эвенкии&oldid=77633990»