Ферне-Вольтер
| Коммуна
Ферне-Вольтер Ferney-Voltaire 
Показать/скрыть карты
|
Ферне-Вольтер (фр. Ferney-Voltaire) — город и коммуна во Франции, в департаменте Эн, вблизи Юрских гор и границы со Швейцарией. Часть женевской конурбации.
История
Впервые упоминается в бургундских документах XIV века под названием Fernex. Долгое время оставался ничем не примечательным селением, пока в 1759 году земля, на которой расположен Ферне, не была приобретена Вольтером. Покинув Женеву, разочаровавшую его строгостью кальвинистских нравов и начавшимися гонениями на театр, Вольтер искал поселение, где бы он мог наслаждаться уединением, быть в безопасности от французских и женевских властей и одновременно принимать гостей и показывать им свои пьесы. Ферне удовлетворял всем его требованиям.
После приобретения Ферне, Вольтер изменил написание названия с Fernex на Ferney: по его мнению, в окрестностях было слишком много городов, чьи названия оканчивались на x. На протяжении около 20 лет он заботился о процветании своих владений: население возросло до 1000 человек, в Ферне поселились умелые ремесленники (главным образом гончары и часовщики), было возведено более сотни зданий, включая усадьбу и церковь. Вольтер полушутя называл себя «фернейским патриархом»; этот иронический титул стал его прозвищем. Он практически безвыездно прожил в Ферне до 1778 года, когда состоялось его триумфальное возвращение в Париж, где Вольтер и умер. Повседневную жизнь философа в Ферне и его домочадцев запечатлел в десятках своих работ швейцарский художник Жан Гюбер.
В 1878 году, когда отмечалось столетие смерти Вольтера, город был переименован в честь философа и приобрёл нынешнее название.
В настоящее время население города составляет около 7 000 человек. Ферне-Вольтер фактически является «иностранным пригородом» Женевы.
Достопримечательности
Все городские достопримечательности связаны с именем Вольтера.
- Усадьба. Построена в 1758-1766 годах, в 1998 году приобретена государством. Открыта для посещения с мая по сентябрь. Состоит из главного здания, где реконструирована комната Вольтера, хозяйственных построек, сада с видом на Альпы и церкви, вопреки католической традиции посвящённой непосредственно Богу. На ней значится надпись: «Для Бога воздвиг ВОЛЬТЕР» (лат. Deo erexit VOLTAIRE); имя Вольтера написано самыми крупными буквами.
- Дома ремесленников XVIII века, построенные по распоряжению Вольтера.
- Памятник Вольтеру, возведённый в 1890 году.
Ежегодно в Фернее торжественно отмечается день рождения Вольтера, проводятся праздничные мероприятия.
Напишите отзыв о статье "Ферне-Вольтер"
Ссылки
- [www.ferney-voltaire.fr/ Сайт мэрии] (фр.)
- [www.ferney-voltaire.net/ Сайт городского турбюро] (фр.)
Отрывок, характеризующий Ферне-Вольтер
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
