Фиори, Колм
Поделись знанием:
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.
В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
| Колм Фиори | |
| Colm Feore | |
 Колм Фиори в феврале 2013 года. | |
| Имя при рождении: |
Колм Фиори |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1981 — наст. время |
| Направление: | |
Колм Фиори (англ. Colm Feore; род. 22 августа 1958 года, Бостон, Массачусетс) — американский и канадский актёр театра, кино и телевидения. Наиболее известен по роли в фильмах «Национальная безопасность», «Хроники Риддика», «Тор», «Буря столетия», «Тридцать две истории о Гленне Гульде», а также в нескольких десятках театральных постановок.
Ранняя жизнь
Колм Фиори родился в Бостоне, Массачусетс. Родители Колма — ирландцы, и он некоторое время жил в Ирландии, будучи ребенком. Позже его семья переехала в Уинсор (Онтарио), где Фиори вырос[1]. После окончания колледжа Ридли, в Сант-Катарайнс (Онтарио), он обучался в Национальной Театральной Школе в Монреале, а также в Виндзорском университете в Онтарио.
Карьера
Фиори оттачивал своё актерское мастерство в составе труппы на Стратфордском Шекспировском Фестивале в Канаде, где провёл 16 сезонов, исполняя различные роли, в том числе Ромео, Гамлета, Ричарда III и Сирано. В 2006 году он сыграл в четырёх спектаклях, в том числе в «Дон Жуане» на английском и французском языках, а также исполнил роль Фейгина в постановке «Оливер Твист». В 2009 году он сыграл главную роль в спектакле «Макбет», и роль Сирано в спектакле «Сирано де Бержерак» и снова выступил на Стратфордском Шекспировском Фестивале.
В Канаде, одна из самых известных ролей Фиори — премьер-министр Пьер Трюдо в телевизионном мини-сериале 2002 года «Трюдо» (англ. Trudeau), получившем одобрение критиков. За эту роль Фиори получил премию Gemini Award за лучшую мужскую роль и лучшую роль в драматическом сериале. В 2006 году он исполнил одну из главных ролей в фильме «Плохой хороший коп» (англ. Bon Cop, Bad Cop), который принес ему еще одну премию Genie Awards в 2007 году как лучшему актёру. Также, он появился в нескольких эпизодах второго сезона популярного в Канаде телесериала «Пращи и стрелы» англ. Slings and Arrows), а позже работал в США на Sundance Channel, который транслирует независимое кино, короткометражные и документальные фильмы.
За пределами Канады, Фиори появился во множестве теле- и киноролях. Его самыми известными в США актёрскими работами считаются второстепенные роли в таких голливудских фильмах как «Час расплаты» (2003), «Национальная безопасность» (2003), «Хроники Риддика» и фильме «Чикаго», который был номинирован на премию Оскар. Также, он появился на Бродвее в спектакле «Юлий Цезарь» вместе с Дензелом Вашингтоном, и постановках других театров, к примеру, «Гамлет» вместе с Левом Шрайбером. В 2003 году он появился в нескольких эпизодах американского телесериала «24», в одном из эпизодов сериала «Западное крыло» в 2000 году. Одна из последний ролей Фиори — роль ледяного великана Лафея в фильме 2011 года «Тор», который входит в кинематографическую вселенную Marvel и является экранизацией одноименного комикса.[2]
Личная жизнь
Фиори состоит во втором браке с хореографом Донной Фиори, воспитывает троих детей: Джека, Тома и Анну, а также имеет сына Джека от первого брака. Проживает в Стратфорде, штат Онтарио, Канада.
Фильмография
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1987 | ф | A Nest of Singing Birds | ||
| 1988 | ф | Железный орёл 2 | Iron Eagle II | Юрий Лебанов |
| 1990 | ф | Прекраснодушные мечтатели | Beautiful Dreamers | доктор Ричард Бёрк |
| 1992 | ф | По ту сторону реальности | Beyond Reality | Волшебник (озвучка) |
| 1990 | ф | Доктор Бетьюн | Bethune: The Making of a Hero | Честер Райс |
| 1993 | ф | Тридцать две истории о Гленне Гульде | Thirty Two Short Films About Glenn Gould | Гленн Гульд |
| 1995 | тф | Трумен | Truman | Чарли Росс |
| 1996 | ф | Хам | The Boor | Груздев |
| 1996 | с | Строго на юг | Due South | Чарли Карвер |
| 1996 | ф | Ночь над Манхэттеном | Night Falls on Manhattan | Харрисон |
| 1997 | с | Liberty! The American Revolution | Александр Гамильтон | |
| 1997 | ф | Без лица | Face/Off | доктор Малкольм Уэлш |
| 1997 | тф | Враждебные воды | Hostile Waters | |
| 1997 | ф | Невезучий | The Wrong Guy | Киллер |
| 1997 | ф | Интенсивная терапия | Critical Care | Ричард Уилсон |
| 1998 | ф | Город ангелов | City of Angels | Джордан |
| 1998 | ф | Красная скрипка | The Red Violin | аукционист |
| 1998 | ф | Воздушный спецназ | Airborne | Рон Симпсон |
| 1998 | ф | Меньшее зло | The Lesser Evil | Дерек |
| 1998 | ф | The Herd | Эрлинг Порсилд | |
| 1999 | ф | Охота на папарацци | Striking Poses | Лайнус |
| 1999 | с | Буря столетия | Storm of the Centurу | Андре Линож |
| 1999 | ф | Свой человек | The Insider | Ричард Шруггс |
| 1999 | ф | Тит | Titus | Маркус Андроникус |
| 2000 | ф | В ловушке фиолетового тумана | Trapped in a Purple Haze | Эд Хэнсон |
| 2000 | с | Её звали Никита | La Femme Nikita | Леон, 1 эпизод |
| 2000 | ф | Томас и волшебная железная дорога | Thomas and the Magic Railroad | Тоби (озвучка) |
| 2000 | ф | Идеальный сын | The Perfect Son | Райан Тейлор |
| 2000 | тф | Нюрнберг | Nuremberg | Рудольф Хёсс |
| 2001 | ф | Зажигание | Ignition | генерал Джоел МаАттер |
| 2001 | ф | Клошар | The Caveman's Valentine | Дэвид Леппенрауб |
| 2001 | ф | Пёрл-Харбор | Pearl Harbor | адмирал Хасбанд Киммел |
| 2001 | ф | Century Hotel | Себастиан | |
| 2001 | ф | Лола | Lola | Майк |
| 2001 | ф | День, когда стреляли в президента | The Day Reagan Was Shot | Каспар Уйэнберг |
| 2002 | ф | Грехи отца | Sins of the Father | Далтон Стронг |
| 2002 | тф | Трюдо | Trudeau | Пьер Трюдо |
| 2002 | ф | Цена страха | The Sum of All Fears | Олсон |
| 2002 | ф | Точка возгорания | Point of Origin | Майк Матасса |
| 2002 | ф | The Baroness and the Pig | Барон | |
| 2002 | ф | Чикаго | Chicago | Харрисон |
| 2003 | ф | Шоссе смерти | Highwaymen | Фарго |
| 2003 | ф | Национальная безопасность | National Security | детектив Френк МакДафф |
| 2003 | тф | Панчо Вилья | And Starring Pancho Villa as Himself | Дэвид Гриффит |
| 2003 | ф | Час расплаты | Paycheck | Джон Волф |
| 2004 | ф | Хроники Риддика | The Chronicles of Riddick | Лорд Маршалл |
| 2005 | с | Империя | Empire | Гай Юлий Цезарь |
| 2005 | ф | Пращи и стрелы | Slings and Arrows | Санджей |
| 2005 | ф | Ложь моей матери | Lies My Mother Told Me | Лукас Маккензи |
| 2005 | ф | Сделка | The Deal | Хэнк Виесс |
| 2005 | ф | Шесть демонов Эмили Роуз | The Exorcism of Emily Rose | Карл Гандерссон |
| 2006 | с | Звёздный крейсер «Галактика» | Battlestar Galactica | президент Ричард Эдар |
| 2006 | ф | Хороший полицейский, плохой полицейский | Bon Cop, Bad Cop | Мартин Уард |
| 2007 | ф | Похороните мое сердце в Вундед-Ни | Bury My Heart at Wounded Knee | генерал УильмШерман |
| 2007 | ф | Поэт | The Poet | полковник Хасс |
| 2007 | ф | Интервенция | Intervention | Билл |
| 2007 | ф | Убить Зельду Спаркс | Killing Zelda Sparks | доктор Ленинград |
| 2008 | ф | Serveuses demandées | сержант Коннер | |
| 2008 | ф | Le piège américain | Морис Бишоп | |
| 2008 | ф | Подмена | Changeling | Джеймс Дэвис |
| 2008 | ф | Немыслимый | Inconceivable | доктор Джексон Фриман |
| 2008 | ф | 6 причин почему | Six Reasons Why | проповедник |
| 2008 | ф | Военные игры 2 | WarGames: The Dead Code | Кеннет Хассерт/Джошуа |
| 2008 | тф | 24 часа: Искупление | 24: Redemption | Генри Тейлор |
| 2008 | ф | Пушки | Guns | Пол |
| 2009 | ф | Горячая точка | Flashpoint | Дэвид Грехем |
| 2009 | с | 24 | 24 | Генри Тейлор (12 эпизодов) |
| 2009 | с | Читающий мысли | The Listener | Рэй Мёрсер |
| 2009 | ф | Троцкий | The Trotsky | директор Беркофф |
| 2011—2012 | с | Борджиа | The Borgias | кардинал Делла Ровере |
| 2011 | ф | Тор | Thor | Лафей |
| 2011 | ф | Французское погружение | French Immersion | |
| 2011 | ф | The Brother | ||
| 2012 | с | Революция | Revolution | Рэндэл Флин |
| 2014 | ф | Джек Райан: Теория хаоса | Jack Ryan: Shadow Recruit | Роб Берингер |
| 2014 | ф | Новый Человек-паук. Высокое напряжение | The Amazing Spider-Man 2 | Дональд Менкен |
| 2014 | ф | Higher Power | Контрол | |
| 2016 | с | Карточный домик | House of Cards | генерал Брокгарт |
Напишите отзыв о статье "Фиори, Колм"
Примечания
Ссылки
- Колм Фиори (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.ibdb.com/person.php?id=392191 Колм Фиори] (англ.) на сайте Internet Broadway Database
Отрывок, характеризующий Фиори, Колм
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.
В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
