Чемпионат ГДР по футболу 1984/1985
Поделись знанием:
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
| Чемпионат ГДР по футболу 1984/1985 Оберлига ГДР 1984/85 | |
|---|---|
| Подробности чемпионата | |
| Время проведения | 18 августа 1984 — 1 июня 1985 |
| Число участников | 14 |
| Призовые места | |
 Чемпион
|
«Динамо» (Берлин) (7-й раз) |
 Второе место
|
«Динамо» (Дрезден) |
 Третье место
|
«Локомотив» (Лейпциг) |
| Статистика чемпионата | |
| Посещаемость | 1 885 000 (10 357 за игру) |
| Сыграно матчей | 182 |
| Забито голов | 601 (3.3 за игру) |
| Бомбардир(ы) | Райнер Эрнст («Динамо» Б) (24 мяча) |
| Лучший игрок | Ханс-Юрген Дёрнер («Динамо» Д) |
← 1983/84 1985/86 → | |
Оберлига 1984/1985 — 38-й чемпионат ГДР по футболу. Турнир начался 18 августа 1984 года и завершился 1 июня 1985 года. Чемпионом этого сезона в 7-й раз подряд стало берлинское «Динамо». Призовые места также заняли дрезденское «Динамо» и «Локомотив», в еврокубки помимо них попал «Висмут». Покинули Оберлигу «Хеми» (Лейпциг) и «Мотор» (Зуль).
Лучшим бомбардиром чемпионата стал нападающий «Динамо» (Берлин) Райнер Эрнст с 24 мячами, лучшим игроком года был признан центральный защитник «Динамо» (Дрезден) Ханс-Юрген Дёрнер.
Турнирная таблица
| Место | Команда | И | В | Н | П | Голы | З/П | Очки |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Динамо (Берлин) (Ч) | 26 | 20 | 4 | 2 | 90:28 | +62 | 44 |
| 2 | Динамо (Дрезден) (К) | 26 | 15 | 8 | 3 | 69:34 | +35 | 38 |
| 3 | Локомотив (Лейпциг) | 26 | 17 | 4 | 5 | 55:26 | +29 | 38 |
| 4 | Висмут (Ауэ) | 26 | 12 | 8 | 6 | 38:33 | +5 | 32 |
| 5 | Магдебург | 26 | 11 | 9 | 6 | 53:35 | +18 | 31 |
| 6 | Рот-Вайсс (Эрфурт) | 26 | 10 | 10 | 6 | 47:39 | +8 | 30 |
| 7 | Карл Цейсс (Йена) | 26 | 9 | 7 | 10 | 36:27 | +9 | 25 |
| 8 | Форвертс (Франкфурт) | 26 | 7 | 8 | 11 | 41:38 | +3 | 22 |
| 9 | Карл-Маркс-Штадт | 26 | 7 | 7 | 12 | 39:48 | −9 | 21 |
| 10 | Ганза (Росток) | 26 | 6 | 9 | 11 | 37:51 | −14 | 21 |
| 11 | Шталь (Бранденбург) (В) | 26 | 5 | 10 | 11 | 25:39 | −14 | 20 |
| 12 | Шталь (Риза) | 26 | 6 | 8 | 12 | 29:55 | −26 | 20 |
| 13 | Хеми (Лейпциг) | 26 | 4 | 9 | 13 | 26:56 | −30 | 17 |
| 14 | Мотор (Зуль) (В) | 26 | 1 | 3 | 22 | 16:92 | −76 | 5 |
Легенда таблицы и примечания
| Два очка за победу, одно очко за ничью | |
| Чемпион и участник КЕЧ-1985/86: «Динамо» Б | |
| Обладатель Кубка и участник КОК-1985/86: «Динамо» Д | |
| Участники КУЕФА-1985/86: «Локомотив» Л, «Висмут» | |
| Выбыли в первую лигу: «Хеми», «Мотор» | |
| (Ч) | Чемпион прошлого сезона: «Динамо» Б |
| (К) | Обладатель Кубка прошлого сезона: «Динамо» Д |
| (В) | Вышедшие из первой лиги в прошлом сезоне: «Шталь» Б, «Мотор» |
| Вышедшие из первой лиги ГДР 1984/85: «Унион», «Заксенринг» | |
Лучшие бомбардиры
| Место | Игрок | Команда | Кол-во мячей |
|---|---|---|---|
| 1 | Райнер Эрнст | «Динамо» (Берлин) | 24 |
| 2 | Франк Пастор | «Динамо» (Берлин) | 22 |
| 3 | Йоахим Штрайх | «Магдебург» | 18 |
| 4 | Торстен Гютшов | «Динамо» (Дрезден) | 17 |
| 5 | Андреас Том | «Динамо» (Берлин) | 14 |
Напишите отзыв о статье "Чемпионат ГДР по футболу 1984/1985"
Ссылки
- Alexander Mastrogiannopoulos. [www.rsssf.com/tablesd/ddr85.html East Germany 1984/85] (англ.). RSSSF (16 October 2005). Проверено 4 января 2015.
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Чемпионат ГДР по футболу 1984/1985
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
