Чемпионат Греции по футболу 1982/1983

Чемпионат Греции по футболу 1982/1983 Α΄ Εθνική 1982/1983
Подробности чемпионата
Время проведения	1982 год — 1983 год
Число участников	18
Призовые места
Чемпион	Олимпиакос (24-й раз)
Второе место	Лариса
Третье место	AEK Афины
Статистика чемпионата
Сыграно матчей	306
Бомбардир(ы)	Никос Анастопулос (Олимпиакос)  (29 мячей)
← 1981/82 1983/84 →

Альфа Этники 1982/1983 (греч. Α΄ Εθνική 1982/1983) — 47-й сезон чемпионата Греции по футболу.

Клубы-участники

Клуб	Город
Олимпиакос	Пирей
Лариса	Лариса
AEK	Афины
ПАОК	Салоники
Арис	Салоники
Панатинаикос	Афины
ОФИ	Ираклион
Ираклис	Салоники
ПАС	Янина
Аполлон Смирнис	Афины
Этникос	Пирей
Докса	Драма
Пансерраикос	Серре
Паниониос	Неа Смирна
Македоникос	Салоники
Панахаики	Патры
Родос	Родос
Кастория	Кастория

Турнирная таблица

Место	Команда	И	В	Н	П	Голы	±	О	Примечания
1	Олимпиакос	34	20	10	4	50 − 22	+28	50	Первый раунд Кубка европейских чемпионов 1983/1984
2	Лариса	34	18	9	7	54 − 27	+27	45	Первый раунд Кубка УЕФА 1983/84
3	AEK Афины	34	19	7	8	54 − 39	+15	45	Первый раунд Кубка кубков 1983/84
4	ПАОК	34	18	6	10	49 − 28	+21	42	Первый раунд Кубка УЕФА 1983/84
5	Арис Салоники	34	15	11	8	35 − 23	+12	41
6	Панатинаикос	34	14	9	11	50 − 42	+8	37
7	ОФИ	34	14	9	11	53 − 48	+5	37
8	Ираклис	34	12	10	12	52 − 39	+13	34
9	ПАС Янина	34	10	13	11	35 − 34	+1	33
10	Аполлон Смирнис	34	11	9	14	40 − 36	+4	31
11	Этникос Пирей	34	10	11	13	34 − 38	−4	31
12	Докса Драма	34	12	7	15	43 − 56	−13	31
13	Пансерраикос	34	9	12	13	28 − 37	−9	30
14	Паниониос	34	11	7	16	31 − 44	−13	29
15	Македоникос	34	11	7	16	30 − 50	−20	29	Вылет в Бета Этники 1983/84
16	Панахаики	34	11	4	19	35 − 50	−15	26
17	Родос	34	7	7	20	25 − 58	−33	21
18	Кастория	34	7	6	21	31 − 58	−27	20

И — игры, В — выигрыши, Н — ничьи, П — проигрыши, Голы — забитые и пропущенные голы, ± — разница голов, О — очки

Ссылки

• [www.rsssf.com/tablesg/grk83.html Чемпионат Греции на rsssf.com]

Отрывок, характеризующий Чемпионат Греции по футболу 1982/1983

Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.