Чемпионат Исландии по футболу 1982
Поделись знанием:
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
| Чемпионат Исландии по футболу 1982 1. deild 1982 | |
|---|---|
| Подробности чемпионата | |
| Время проведения | 15 мая 1982 года — 12 сентября 1982 года |
| Число участников | 10 |
| Призовые места | |
 Чемпион
|
Викингур Рейкьявик (4-й раз) |
 Второе место
|
Вестманнаэйяр |
 Третье место
|
КР Рейкьявик |
| Статистика чемпионата | |
| Бомбардир(ы) |  Хеймир Карлссон (Викингур Рейкьявик) Сигюрлас Торлейфссон (Вестманнаэйяр) (10 мячей)
|
← 1981 1983 → | |
Первый дивизион 1982 (исл. 1. deild 1982) — 71-й сезон чемпионата Исландии по футболу. Он начался 15 мая 1982 года и закончился 12 сентября 1982 года.
Клубы-участники
Турнирная таблица
| Место | Команда | И | В | Н | П | Голы | ± | О | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Викингур Рейкьявик | 18 | 7 | 9 | 2 | 25 − 17 | +8 | 23 | Первый раунд Кубка чемпионов 1983/84 |
| 2 | Вестманнаэйяр | 18 | 9 | 4 | 5 | 23 − 16 | +7 | 22 | Первый раунд Кубка УЕФА 1983/84 |
| 3 | КР Рейкьявик | 18 | 5 | 11 | 2 | 14 − 12 | +2 | 21 | |
| 4 | Акранес | 18 | 6 | 6 | 6 | 22 − 20 | +2 | 18 | Первый раунд Кубка кубков 1983/84 |
| 5 | ИБ Исафьордюр | 18 | 6 | 5 | 7 | 30 − 29 | +1 | 17 | |
| 6 | Валюр | 18 | 6 | 5 | 7 | 18 − 21 | −3 | 17 | |
| 7 | Брейдаблик | 18 | 6 | 5 | 7 | 18 − 22 | −4 | 17 | |
| 8 | Кефлавик | 18 | 5 | 6 | 7 | 14 − 19 | −5 | 16 | |
| 9 | Фрам | 18 | 4 | 7 | 7 | 17 − 23 | −6 | 15 | Вылет во Второй дивизион 1983 |
| 10 | КА Акюрейри | 18 | 4 | 6 | 8 | 20 − 22 | −2 | 14 |
И — игры, В — выигрыши, Н — ничьи, П — проигрыши, Голы — забитые и пропущенные голы, ± — разница голов, О — очки
Напишите отзыв о статье "Чемпионат Исландии по футболу 1982"
Ссылки
- [www.ksi.is/mot/motalisti/urslit-stada/?MotNumer=10443 Статистика лиги на ksi.is] (исланд.)
- [www.rsssf.com/tablesi/ijs82.html Чемпионат Фарерских островов на rsssf.com]
Отрывок, характеризующий Чемпионат Исландии по футболу 1982
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
