Дигрегорио, Эрни

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Эрни Дигрегорио»)
Перейти к: навигация, поиск
Эрни Дигрегорио
Ernie DiGregorio
Завершил карьеру
Разыгрывающий защитник
Прозвища: Эрни Ди
Рост: 183 см
Вес: 82 кг
Гражданство: США США
Родился: 15 января 1951(1951-01-15) (73 года),
Провиденс, Род-Айленд, США
Школа: Норт-Провиденс (Провиденс)
Колледж: Провиденс (1969—1973)
Драфт: 3-й (1-й раунд), 1973, Баффало Брейвз
Статистика в НБА
Игры: 312
Очки: 2997 (9,6 в среднем за игру)
Подборы: 610 (2 в среднем за игру)
Передачи: 1594 (5,1 в среднем за игру)
Перехваты: 190 (0,6 в среднем за игру)
Блок-шоты: 14 (0 в среднем за игру)
Выступал за команды
Личные награды и достижения

Эрнест А. Дигрегорио — младший (англ. Ernest A. DiGregorio, Jr.; родился 15 января 1951 года в Провиденсе, Род-Айленд, США) — американский профессиональный баскетболист, выступавший в Национальной баскетбольной ассоциации за команды «Баффало Брейвз», «Лос-Анджелес Лейкерс» и «Бостон Селтикс». Известный под прозвищем Эрни Ди, Дигрегорио играл на позиции разыгрывающего защитника, был известен высоким мастерством при обращении с мячом и умением отдавать передачи. В родном Провиденсе он был местной знаменитостью, прославившись выступлениями за баскетбольные команды старшей школы Северного Провиденса и колледжа Провиденса. С последней он в 1973 году дошёл до Финала четырёх турнира NCAA и был удостоен нескольких наград в студенческом баскетболе. На драфте НБА 1973 года он был выбран под третьим номером клубом «Баффало Брейвз», в дебютном сезоне был признан лучшим новичком, а также стал лидером лиги по передачам в среднем за игру. Карьера Дигрегорио продлилась недолго, уже во втором сезоне после травмы колена у него начался серьёзный спад, а в возрасте 27 лет, после пяти сезонов в НБА, он и вовсе ушёл из профессионального спорта.





Ранние годы

Дигрегорио родился и вырос в северной части Провиденса, где проживали преимущественно италоамериканцы[1]. Его семья была небогатой, отец занимался шлифовкой полов[2]. В двенадцать лет Дигрегорио загорелся идеей стать профессиональным баскетболистом, однако не имел для этого никаких природных данных. Он был коренастым, медлительным, с короткими руками и толстыми пальцами, плохо прыгал. Чтобы компенсировать эти недостатки, Эрни ежедневно тренировался, чаще всего в одиночку. Обычный его день начинался с подъёма в шесть утра и включал в себе девять или десять часов занятий с мячом[3].

Такой подход себя оправдал. Дигрегорио, игравший на позиции разыгрывающего защитника, стал звездой баскетбольной команды старшей школы Северного Провиденса, которую он в 1968 году привёл к победе на чемпионате штата Род-Айленд. В школьные годы Эрни был местной знаменитостью, помимо баскетбола был известен и тем, что разъезжал по округе на роскошных автомобилях с надписью «Эрни Ди» на номерном знаке[4]. Однако будущее Дигрегорио в баскетболе было под угрозой, его низкая школьная успеваемость не позволяла ему претендовать на получение спортивной стипендии в университете, а, минуя колледж, в то время почти невозможно было стать профессионалом. Тренер мужской баскетбольной команды Колледжа Провиденса Джо Маллейни встретился с Дигрегорио и настоял на том, чтобы Эрни перевёлся в подготовительную школу Святого Томаса Мора. Там Дигрегорио проучился год и смог улучшить свои оценки[2].

Колледж Провиденса

К тому времени как Дигрегорио окончил школу, Джо Маллейни уже оставил должность тренера в Колледже Провиденса и перешёл на работу в «Лос-Анджелес Лейкерс». Смена тренера не повлияла на выбор Эрни, он уже давно был болельщиком студенческой команды «Провиденс Фрайарс» и поклонником её лучшего игрока Джимми Уокера[5], в 1969 году он поступил в колледж, в университетскую баскетбольную команду попал через год[К 1].

В сезоне 1970/1971 «Фрайарс» одержали 20 побед и потерпели 8 поражений в регулярном сезоне, попали в Национальный пригласительный турнир (NIT), где в первом раунде обыграли команду Луисвиллского университета, в четвертьфинале же уступили команде Северной Каролины[5]. После ухода из «Фрайарс» в 1971 году капитана и лидера команды Джима Лараньяги главный тренер Дейв Гэвитт решил доверить Дигрегорио лидерские функции и предоставил ему редкую в то время свободу действий. Вся тренерская установка Гэвитта на игру в атаке сводилась к тому, что мяч передавался Дигрегорио, который уже сам решал, как им распорядиться[1].

«Фрайарс» серьёзно усилились с приходом в команду чернокожего уроженца южного Провиденса Марвина Барнса, который играл на позициях тяжёлого форварда и центрового, и был одним из лучших в игре на подборах в студенческом баскетболе. Пару Дигрегорио-Барнс сравнивали с дуэтом Боба Коузи и Билла Рассела из «Бостон Селтикс»[1]. Несмотря на различное происхождение и сложные межрасовые отношения, у Эрни и Марвина сложились хорошие дружеские отношения, они проводили вместе время, иногда ужинали дома у Дигрегорио. Третьим в их компании стал атакующий защитник Кевин Стэком, ставший ценным дополнением к сильному составу «Фрайарс»[6].

В сезоне 1971/1972, когда в команде и появились Барнс и Стэком, «Фрайарс» одержали 21 победу и потерпели 6 поражений. Однако уже в первом раунде турнира NCAA команда Колледжа Провиденса уступила баскетболистам из Пенсильванского университета. Сезон 1972/1973, который был для Дигрегорио последним в студенческом баскетболе, «Фрайарс» проводили на арене нового Гражданского центра Провиденса, вмещающей 12 тыс. зрителей. Интерес к команде колледжа был велик, благодаря своим звёздным игрокам она входила в десятку сильнейших студенческих команд США[5]. В регулярном сезоне «Фрайарс» одержали 27 побед при 4 поражениях. В турнире NCAA команда также считалась одним из фаворитов. В своём восточном регионе она сопротивления не встретила, с крупным счётом обыграла команды Пенсильвании, Университета Святого Иосифа и Мэриленда. Впервые в своей истории Колледж Провиденса попал в финал четырёх NCAA[1].

Первым соперником «Фрайарс» в финале была команда «Мемфис Тайгерс». Матч вышел драматичным. Начало было за «Фрайарс», которые уверенно вели игру и быстро ушли в отрыв (39:28). Известный тренер Нэт Холман, говоря о начале матча, назвал первые его восемь минут лучшим командным баскетболом. Однако затем, неудачно приземлившись после подбора, травмировал колено и не смог продолжить игру Барнс. В его отсутствие «Тайгерс» завладели преимуществом и, несмотря на набранные Дигрегорио 32 очка, одержали победу со счётом 98:85[5]. В матче за третье место «Фрайарс» уступили команде Индианского университета. В своём последнем сезоне Дигрегорио был лидером своей команды по набранным очкам — 24,6 в среднем за игру. Он был удостоен включения в первую всеамериканскую сборную NCAA, в первую сборную по версии по Associated Press, во вторую сборную по версиям Ассоциации баскетбольных журналистов, Национальной ассоциации баскетбольных тренеров и United Press International. Кроме того, он был признан самым ценным игроком восточного региона и единственным из игроков «Фрайарс» был удостоен включения в символическую сборную финала четырёх. ECAC назвала Дигрегорио лучшим игроком 1970-х годов в восточном регионе[7]. В апреле 1973 года в составе сборной, составленной из лучших игроков студенческого чемпионата США, Дигрегорио принял участие в товарищеском матче с советской баскетбольной командой, победу в котором одержали американцы[4].

Профессиональная карьера

Первый сезон

По окончании колледжа Дигрегорио был выбран на драфте Американской баскетбольной ассоциации клубом «Кентукки Колонелс». В то же время на драфте НБА 1973 года его выбрал под третьим номером клуб «Баффало Брейвз» (в настоящее время он называется «Лос-Анджелес Клипперс»). В «Кентукки Колонелс» Эрни звал тренер Джо Маллейни, в то время работавший с этой командой. «Колонелс» предлагали лучшие финансовые условия, в СМИ писалось о сумме в 2,5 млн долларов за подписание контракта. Однако Эрни предпочёл играть в НБА, мотивируя это тем, что выступать перед зрителями на нью-йоркском «Мэдисон Сквер Гарден» гораздо приятнее, чем в Сан-Антонио. «Брейвз» предложили Дигрегорио гораздо меньшую сумму, всего 1,5 млн за пять лет, хотя по меркам не самого богатого клуба лиги она была не так уж и мала. Например, за год до этого другому новичку Бобу Макаду достался всего миллион за его первый контракт. Руководство «Брейвз» однако рассчитывало вернуть часть потраченных на Эрни средств привлечением на домашние матчи команды италоамериканцев, 150 тыс. которых проживало в округе Эри, и ещё 350 тыс. в Торонто, где «Брейвз» должны были сыграть 10 домашних игр[8].

Сезон 1972/1973, когда в команде ещё не было Дигрегорио, «Брейвз» провалили. В 82 матчах они одержали лишь 21 победу, но в команде имелись молодые и перспективные игроки, которым предстояло вывести «Брейвз» на новый уровень. Летом 1973 года к лидерам команды Бобу Макаду и Рэнди Смиту добавились Гар Херд и Джим Макмилиан, а в лице Дигрегорио этот состав приобрёл столь необходимого плеймейкера, который снабжал бы партнёров точными передачами[9]. Тренер Джек Рэмси перед началом сезона говорил, что команда стала значительно сильнее благодаря появлению в ней Эрни, и что он поможет партнёрам раскрыть их потенциал[8].

В сезоне 1973/1974 ожидания тренера полностью оправдались. «Брейвз» построили свою игру в нападении на быстрых прорывах, во время которых Дигрегорио должен был снабжать передачами партнёров[10]. 9 октября 1973 года в матче против «Хьюстон Рокетс» Эрни дебютировал в НБА. В своей первой игре он сделал 14 передач, что стало рекордным показателем для игрока в дебютной игре[11]. Дигрегорио позже установил рекорд среди новичков по количеству передач в одной игре — 25, позднее он был повторен Нейтом Макмилланом[12]. Сезон Дигрегорио завершил с лучшими показателями в лиге по передачам в среднем за игру (8,2) и проценту реализации штрафных бросков (90,2 %)[10]. Кроме того, Эрни, набирая 15,2 очка в среднем за игру, стал третьим по результативности игроком «Брейвз» после Боба Макаду и Джима Макмилиана, а также получил награду лучшему новичку сезона в НБА. В регулярном сезоне 1973/1974 «Брейвз» одержали 42 победы при 40 поражениях и впервые в своей истории попали в плей-офф НБА. Однако уже в первом раунде команда уступила будущим чемпионам «Бостон Селтикс» 4:2[13].

Травма и последствия

Дигрегорио хорошо начал сезон 1974/1975, в первой его игре «Брейвз» обыграли «Селтикс», а Эрни набрал 33 очка. Однако в шестой игре сезона 29 октября 1974 года Дигрегорио серьёзно травмировал левое колено. 1 ноября ему была сделана операция, после которой он 11 недель не выходил на площадку. В состав «Брейвз» Эрни вернулся 24 января 1975 года, стал тренироваться с командой и регулярно играть. Однако полностью после травмы он не восстановился, его скорость значительно ухудшилась, проводить на площадке 30-40 минут как раньше Дигрегорио не мог. В середине марта тренер Рэмси принял, как он сам выразился, самое трудное решение в своей карьере и отстранил Эрни от игр. «Брейвз» в это время приближались к своей второй серии плей-офф, и тренер в решающих матчах готов был делать ставку лишь на полностью здоровых игроков[14]. В плей-офф «Брейвз» вновь проиграли в первом раунде, на этот раз уступив «Вашингтон Буллетс» в упорной борьбе 4:3[13].

В начале сезона 1975/1976 Рэмси вернул Дигрегорио место в стартовом составе. Однако в декабре 1975 года, после того, как «Брейвз» проиграли 10 из первых 19 матчей регулярного чемпионата, тренер заменил Эрни на Кена Чарльза. Рэмси настаивал на том, что Эрни при его низкой скорости и невысоком росте должен быть в оптимальной форме, чтобы играть в стартовой пятёрке. Помощник Рэмси Тейтс Лок говорил, что Дигрегорио просто не показывал того уровня игры, которого от него ждали. Он часто терял мяч, делал броски из невыгодных позиций, и его плохая игра отражалась на результатах команды. Сам Дигрегорио не был согласен с тренером и заявлял репортёрам, что верит в себя и готов играть. С Рэмси он не общался, во время игры сидел от него как можно дальше на скамейке, после игр и тренировок старался поскорее уйти, по собственным словам, не ощущал себя больше частью команды. Владелец клуба Пол Снайдер настаивал на том, чтобы Дигрегорио выходил в стартовой пятёрке[15], поскольку тогда на игры приходило больше зрителей из числа местных италоамериканцев[16]. Отказ Рэмси пойти на встречу Снайдеру называли одной из причин его увольнения из «Брейвз» по завершении сезона. В регулярном сезоне Дигрегорио играл около 20 минут в среднем за игру, лишь в последних трёх играх серии плей-офф против «Бостон Селтикс» тренер снова выпустил его в стартовом составе. Несмотря на поражение «Брейвз» в серии Эрни в этих трёх играх показал весьма высокий уровень[15].

Перед началом сезона 1976/1977 в «Баффало Брейвз» произошли значительные изменения. После не состоявшегося переезда клуба во Флориду Снайдер продал его Джону Брауну. Вслед за уходом Джека Рэмси «Брейвз» покинул ряд ключевых игроков — Боб Макаду, Джим Макмиллиан, Том Макмиллен, не задержался в команде новичок Мозес Мелоун[13]. Сезон «Брейвз» провели крайне слабо, одержали только 30 побед при 52 поражениях и в плей-офф впервые за четыре года не попали. По ходу сезона в команде сменилось три главных тренера. Роль Дигрегорио по ходу сезона тоже менялась в зависимости от того, какой её видел очередной тренер. В целом он играл больше чем при Рэмси. В среднем за игру Эрни проводил на площадке 27 минут, набирая 10,7 очка[17]. Также он стал лидером чемпионата по проценту попадания со штрафной линии. Его показатель составил 94,5 %[18].

Перед началом сезона 1977/1978 «Брейвз» заполучили защитника Нейта Арчибальда, в результате чего Дигрегорио стал команде не нужен. 7 сентября 1977 года Эрни был продан в «Лос-Анджелес Лейкерс». Сам он с оптимизмом воспринял новости о переходе, заявив, что это его шанс начать новую баскетбольную жизнь. Тренер «Лейкерс» Джерри Уэст собирался использовать Дигрегорио в качестве основного плеймейкера, который снабжал бы передачами игроков передней линии: Карима Абдул-Джаббара и Джамала Уилкса[17]. Однако Эрни проиграл конкуренцию за место в составе новичку Норму Никсону и почти всё время, проведённое в «Лейкерс», просидел на скамейке запасных. Всего он принял участие в 25 играх, в которых набирал в среднем 3,9 очка. В конце декабря 1977 года Дигрегорио заболел бронхитом. Менеджер «Лейкерс» решил, что Эрни команде не нужен, и 30 января 1978 года отчислил его[19].

1 февраля 1978 года Дигрегорио в статусе свободного агента заключил десятидневный контракт с «Бостон Селтикс»[20], позднее его контракт был продлён до конца сезона. «Селтикс» проводили один из самых слабых своих сезонов за последние годы и не попали в плей-офф. За команду Эрни сыграл 27 ничем не примечательных игр, а по окончании сезона её покинул. Последний свой матч в НБА Дигрегорио провёл 9 апреля 1978 года против «Баффало Брейвз».

В сентябре 1978 года Дигрегорио объявил о завершении игровой карьеры в возрасте 27 лет. Понимая, что ему не выиграть конкуренцию у других защитников «Селтикс», он заявил, что лучше будет сидеть дома, чем весь сезон проведёт на скамейке запасных[21]. Однако впоследствии несколько раз Дигрегорио пытался вернуться в НБА. Летом 1979 года он вёл переговоры о новом контракте с «Селтикс», где мог воссоединиться с Бобом Макаду, но руководство команды предпочло других игроков на позиции разыгрывающего[22]. В 1980 году Эрни отправился в Сан-Диего, куда переехали «Брейвз», и девять месяцев прожил в этом городе, ожидая, что его позовут в команду[23]. Осенью 1981 года он предпринял последнюю попытку вернуться в «Бостон Селтикс», вновь неудачно[24].

После завершения игровой карьеры

После завершения игровой карьеры Дигрегорио ещё надолго был обеспечен за счёт своего контракта с «Брейвз», по которому он на протяжении ещё тридцати лет получал ежегодно 50 тыс. долларов[23][24]. После ухода из баскетбола Эрни вернулся в Колледж Провиденса, чтобы завершить обучение. В 1983 году он получил степень по экономике. Параллельно он искал возможности устроиться тренером в какой-нибудь университет, в 1982 году тренировал команду род-айлендской школы для глухих детей[25].

Какое-то время Дигрегорио был главным тренером баскетбольной команды старшей школы Северного Провиденса. До его прихода команда в среднем набирала за игру около 50 очков, при Дигрегорио её результативность возросла до 90 очков[26]. В 1985 году, пройдя соответствующую подготовку, Дигрегорио стал судить баскетбольные матчи. Он судил самые разные соревнования, от матчей школьных команд до летней лиги НБА, год работал в Континентальной баскетбольной ассоциации[23].

Дигрегорио пробовал себя в других сферах деятельности — недолго был владельцем бара, телекомментатором, работал в компании, занимающейся ландшафтным дизайном, продавал мясо[23], работал в отделе общественных связей рекламной фирмы[26]. В 1990-х Эрни получил работу в казино Foxwoods в Коннектикуте. В его обязанности входило общение с гостями, раздача автографов и участие в различных мероприятиях для знаменитостей. Он проработал в казино 18 лет[27]. Кроме того, Эрни писал книги для детей, активно занимается общественной и гуманитарной работой, устраивает баскетбольные лагеря для детей, встречается с юными баскетболистами в школах[10].

В 2015 году Дигрегорио вернулся в Баффало, получив должность директора по связям с общественностью в клубе «Баффало 716», который в то время выступал в новой Американской баскетбольной ассоциации[27].

Стиль игры

На протяжении всей своей карьеры Дигрегорио играл на позиции разыгрывающего защитника. Манерой игры он напоминал звезду НБА 1950—1960-х Боба Коузи, с таким сравнением соглашался и сам Коузи, называя Эрни своим ближайшим аналогом[28]. Тренер Джек Рэмси также сравнивал Дигрегорио со Стивом Нэшем[29]. Самым сильным качеством Эрни было его умение отдать передачу. И в Колледже Провиденса, и в первом сезоне за «Баффало Брейвз» он был основным плеймейкером. Тренеры обеих команд полностью полагались на то, что Дигрегорио будет вести игру в нападении, самостоятельно решая, кому передавать мяч. В обеих командах Эрни успешно действовал в связке с игроком передней линии. В Провиденсе этим игроком был Марвин Барнс, в Баффало — Боб Макаду.

Физические данные Дигрегорио неоднократно на протяжении его карьеры назывались неподходящими для профессионального баскетбола. В первую очередь ему не доставало роста и скорости. Эрни понимал свои недостатки и старался компенсировать их совершенствованием своего технического мастерства[3]. Даже критики, включая Джека Рэмси, когда тот исключил Дигрегорио из состава, отмечали самоотдачу игрока и его готовность работать на тренировках[14]. Кроме того, у Эрни было хорошее понимание игры и креативное мышление[25]. В его технике присутствовали нестандартные элементы, вроде провода мяча между ног или передачи мяча за спиной[30].

Со штрафной линии Дигрегорио бросал очень хорошо, дважды за свои пять сезонов в НБА он становился лидером регулярного чемпионата по реализации штрафных (90,2 % в среднем за карьеру). В игре его точность была не так хороша (41,5 % в среднем за карьеру). Отмечалось, что Эрни, уступая в росте большинству соперников, часто выбирает неудачный момент для броска[15]. Неоднократно критике подвергалась его игра в защите[31]. В сезоне 1973/1974, когда Дигрегорио проводил свой первый и самый успешный сезон в «Брейвз», его команда занимала первые места в лиге по набранным очкам и по очкам, набранным соперниками.

Личная жизнь

2 июня 1973 года Дигрегорио женился на уроженке Потакета Сьюзан Гейл Персиваль. Свадьба прошла в церкви Святого Антония в Северном Провиденсе[32]. У них родилось четыре дочери[33]. Вместе с женой Эрни проживает в Наррагансетте[10].

После завершения карьеры Эрни поддерживал дружеские отношения с товарищами по «Провиденс Фрайарс» Марвином Барнсом и Кевином Стэкомом[6], а также с партнёром по «Баффало Брейвз» Рэнди Смитом[34]. Стэком стал крёстным отцом младшей дочери Дигрегорио[35].

Достижения

Профессиональные достижения
Студенческие достижения
  • Включался в первую всеамериканскую сборную NCAA (1972/1973)
  • Включён в символическую сборную финала четырёх турнира NCAA (1973)
  • Самый ценный игрок восточного региона NCAA (1973)
  • Приз имени Джо Лапчика выдающемуся четверокурснику (1973)
  • Лучший игрок десятилетия в восточном регионе по версии ECAC[7]
Награды за заслуги
  • Избран в Италоамериканский спортивный Зал славы в 1999 году[36]
  • Избран в Зал славы наследия Род-Айленда в 2001 году[4]
  • Избран в Зал славы ECAC в 2016 году[10]
  • Колледж Провиденса вывел из обращения и закрепил за Дигрегорио 15-й номер в 2008 году[4]

Статистика

В регулярном сезоне НБА
Сезон Команда И ИС МИН ПП% 3О% ШБ% ПДБ ПРД ПРХ БЛ ПФ ПТР ОЧК
1973/1974 Баффало 81 35,9 42,1 90,2 2,7 8,2 0,7 0,1 3,0 15,2
1974/1975 Баффало 31 23,0 44,0 77,8 1,5 4,9 0,6 0,0 2,0 7,8
1975/1977 Баффало 67 20,4 38,4 91,5 1,7 4,0 0,6 0,0 2,4 6,7
1976/1977 Баффало 81 28,0 41,7 94,5 2,3 4,7 0,7 0,0 1,9 10,7
1977/1978 Лос-Анджелес 25 13,3 41,0 80,0 0,9 2,8 0,2 0,0 1,8 0,9 3,9
1977/1978 Бостон 27 10,1 43,1 92,3 1,0 2,4 0,4 0,0 1,7 0,8 3,9
Итого 312 25,2 41,5 90,2 2,0 5,1 0,6 0,0 2,1 9,6
В плей-офф НБА
Сезон Команда И ИС МИН ПП% 3О% ШБ% ПДБ ПРД ПРХ БЛ ПФ ПТР ОЧК
1974 Баффало 6 40,0 43,0 88,9 2,7 8,7 0,2 0,0 2,3 13,7
1976 Баффало 9 24,1 48,4 100 1,4 5,0 0,6 0,2 3,2 7,6
Итого 15 30,5 45,3 94,1 1,9 6,5 0,4 0,1 2,9 10,0

Напишите отзыв о статье "Дигрегорио, Эрни"

Примечания

Комментарии
  1. ↑ До 1972 года правила NCAA запрещали первокурсникам играть за университетские баскетбольные команды. Во многих университетах, в том числе в Колледже Провиденса, существовала отдельная молодёжная команда, за которую выступали первокурсники.
Источники
  1. ↑ 1 2 3 4 Gilberto, Gerard. [www.ncaa.com/news/basketball-men/flashback-friday/2015-02-27/ernie-and-marvin Ernie and Marvin] (англ.). NCAA (27 February 2015). Проверено 17 мая 2016.
  2. ↑ 1 2 Pluto, Terry. Loose Balls. — Simon & Schuster, 2011. — P. 196-197. — ISBN 9781439127520.
  3. ↑ 1 2 Telander, Rick. Heaven Is a Playground. — Bison Books, 2004. — ISBN 978-0803294530.
  4. ↑ 1 2 3 4 [www.riheritagehalloffame.org/inductees_detail.cfm?iid=437 Ernest A. DiGregorio, Jr., Inducted 2001] (англ.). Rhode Island Heritage Hall of Fame. Проверено 17 мая 2016.
  5. ↑ 1 2 3 4 Coren, Richard. Providence College Basketball: The Friar Legacy. — Arcadia Publishing, 2002. — P. 66-68. — ISBN 9780738509952.
  6. ↑ 1 2 Reynolds, Bill. [www.providencejournal.com/article/20140913/Sports/309139994 Ernie D. on Marvin Barnes: 'I will miss him ’til the day I die'] (англ.). Providence Journal (13 September 2014). Проверено 17 мая 2016.
  7. ↑ 1 2 [www.friars.com/sports/m-baskbl/mtt/digregorio_ernie00.html Ernie DiGregorio] (англ.). FRIARS.COM Official Athletic Site - Men's Basketball. Проверено 17 мая 2016.
  8. ↑ 1 2 Gross, Jane. [www.si.com/vault/1973/07/09/606535/in-the-braves-new-world-a-cookie-doesnt-crumble In the Braves' new world, a cookie doesn't crumble] (англ.). Sports Illustrated (9 July 1973). Проверено 17 мая 2016.
  9. ↑ [www.si.com/vault/1973/10/15/618387/boston-is-full-of-beansand-new-york-is-cooking Boston Is Full of Beans—and New York Is Cooking] (англ.). Sports Illustrated (15 October 1973). Проверено 17 мая 2016.
  10. ↑ 1 2 3 4 5 [www.ecacsports.com/hall_of_fame/2015-2016/E._DiGregorio_Spotlight ECAC Hall of Fame Spotlight: Ernie DiGregorio] (англ.). ECAC Sports (17 March 2016). Проверено 24 мая 2016.
  11. ↑ Lemire, Joe. [www.si.com/vault/2008/10/27/105746267/grand-entrances Grand Entrances: Who had the best first games in sports?] (англ.). Sports Illustrated (27 October 2008). Проверено 24 мая 2016.
  12. ↑ [www.nba.com/coachfile/nate_mcmillan/ NBA.com Coaches:Nate McMillan]. Проверено 2 ноября 2008. [www.webcitation.org/66d2Ty6Qx Архивировано из первоисточника 2 апреля 2012].
  13. ↑ 1 2 3 [www.sportsecyclopedia.com/nba/buffalo/bufbraves.html Buffalo Braves (1970-1978)] (англ.). The Sports E-Cyclopedia (25 November 2012). Проверено 24 мая 2016.
  14. ↑ 1 2 [news.google.com/newspapers?id=VbsdAAAAIBAJ&sjid=2EYEAAAAIBAJ&pg=6770,4015336&dq=buffalo+braves&hl=en Knee problems finally bench DiGregorio for rest of year] : [англ.] // Daily News. — 1975. — 24 March. — P. 9.</span>
  15. ↑ 1 2 3 [news.google.com/newspapers?nid=1454&dat=19761030&id=ebksAAAAIBAJ&sjid=IxMEAAAAIBAJ&pg=3200,6496856&hl=ru Ordeal finally ends for DiGregorio] : [англ.] // Wilmington Star-News. — 1976. — 31 October. — P. 12-c.</span>
  16. ↑ Bailey, Budd. [buffalowins.net/features/what-if/37-what-if-paul-snyder-didnt-fire-dr-jack-ramsay.html What if Paul Snyder didn’t fire Dr. Jack Ramsay?] (англ.). The Sports Today (30 May 2011). Проверено 28 мая 2016.
  17. ↑ 1 2 Goldaper, Sam. [www.nytimes.com/1977/09/07/archives/digregorio-of-braves-is-acquired-by-lakers.html?_r=0 DiGregorio of Braves Is Acquired by Lakers] (англ.). The New York Times (7 September 1977). Проверено 28 мая 2016.
  18. ↑ [www.hickoksports.com/history/nbayleaders.shtml#ftp HickokSports.com NBA Annual Statistical Leaders: Free Throw Percentage]. Проверено 2 ноября 2008. [www.webcitation.org/6AWqY68jO Архивировано из первоисточника 8 сентября 2012].
  19. ↑ Goldaper, Sam. [www.nytimes.com/1978/01/31/archives/kermit-washington-asks-reinstatement-on-feb-9-lakers-release.html KermitVVashington Asks Reinstatement on Feb. 9] (англ.). The New York Times (31 January 1978). Проверено 28 мая 2016.
  20. ↑ Donley, John; Scheft, Bill. [www.thecrimson.com/article/1978/2/2/pro-sports-roundup-celts-win-bruins/?page= Pro Sports Roundup: Celts Win; Bruins Zing Blues] (англ.). The Harvard Crimson (2 February 1978). Проверено 28 мая 2016.
  21. ↑ [news.google.com/newspapers?nid=888&dat=19780916&id=oxsMAAAAIBAJ&sjid=YloDAAAAIBAJ&pg=1910,232138&hl=ru Ernie DiGregorio retires] : [англ.] // St. Petersburg Times. — 1978. — 16 September. — P. 3с.</span>
  22. ↑ [news.google.com/newspapers?nid=1310&dat=19790622&id=B9szAAAAIBAJ&sjid=MeIDAAAAIBAJ&pg=6637,6838058&hl=ru Once more for Ernie D] : [англ.] // Eugene Register-Guard. — 1979. — 22 June. — P. 2D.</span>
  23. ↑ 1 2 3 4 McManis, Sam. [articles.latimes.com/1986-08-19/sports/sp-16980_1_ernie-digregorio Again, Ernie D Is Trying to Earn His Stripes in NBA: ON THE SECOND BOUNCE] (англ.). Los Angeles Times (19 August 1986). Проверено 28 мая 2016.
  24. ↑ 1 2 [www.upi.com/Archives/1982/01/12/Ernie-DiGregorio-former-college-and-pro-basketball-player-whose/6720379659600/ Ernie DiGregorio, former college and pro basketball player whose...] (англ.). UPI.com (12 January 1982). Проверено 29 мая 2016.
  25. ↑ 1 2 Cady, Steve. [www.nytimes.com/1982/12/07/sports/ernie-d-s-escape-from-limbo.html Ernie D's escape from limbo] (англ.). The New York Times (7 December 1982). Проверено 29 мая 2016.
  26. ↑ 1 2 Rhoden, William C. [www.nytimes.com/1996/03/02/sports/sports-of-the-times-ernie-d-has-found-a-new-game.html Sports of The Times;Ernie D Has Found A New Game] (англ.). The New York Times (2 March 1996). Проверено 29 мая 2016.
  27. ↑ 1 2 Northrop, Milt. [www.buffalonews.com/sports/ernie-d-returns-to-local-basketball-scene-to-assist-716ers-20151026 ‘Ernie D’ returns to local basketball scene to assist 716ers] (англ.). The Buffolo News (26 October 2015). Проверено 31 мая 2016.
  28. ↑ Foster, D.J. [www.nba.com/clippers/player-bio-ernie-digregorio.html The Clippers profile former Buffalo Braves great Ernie DiGregorio in this edition of the Clip Files.] (англ.). Los Angeles Clippers (13 July 2011). Проверено 29 мая 2016.
  29. ↑ Wendel, Tim. [buffalonation.wordpress.com/2014/04/28/ramsay-also-made-winners-of-braves/ Ramsay Made Winners of Braves] (англ.). Buffalo Nation (28 April 2014). Проверено 29 мая 2016.
  30. ↑ Leighton, Craig. [friarbasketball.com/2014/08/21/one-ernie-d/ The One and Only Ernie D.] (англ.). Friar Basketball (21 August 2014). Проверено 29 мая 2016.
  31. ↑ [news.google.com/newspapers?nid=2457&dat=19731116&id=G-gzAAAAIBAJ&sjid=xTgHAAAAIBAJ&pg=3389,185964&hl=ru Ernie Digregorio lacking in defense say opponents] : [англ.] // Bangor Daily News. — 1973. — 16 November. — P. 17.</span>
  32. ↑ [news.google.com/newspapers?nid=1915&dat=19730601&id=PS0iAAAAIBAJ&sjid=I3IFAAAAIBAJ&pg=3188,455897&hl=ru Ernie 'D.' Weds] : [англ.] // The Day. — 1973. — 4 June. — P. 28.</span>
  33. ↑ Koch, Bill. [cranstononline.com/stories/ernie-d-visits-warwick,33914?print=1 Ernie D' visits Warwick] (англ.). Cranston Herald (26 March 2002). Проверено 31 мая 2016.
  34. ↑ Gleason, Bucky. [buckyandsully.buffalonews.com/2016/04/24/braves-retain-a-firm-hold-on-affections-of-buffalo-fans/ Braves still have a hold on Buffalo] (англ.). The Buffolo News (25 April 2016). Проверено 31 мая 2016.
  35. ↑ Berube, Reagan. [www.nba.com/celtics/history/7576_stacom.html Kevin Stacom] (англ.). Boston Celtics. Проверено 31 мая 2016.
  36. ↑ [www.niashf.org/Inductee_Search.php?f=1&iid=74 Ernie DiGregorio]. Проверено 4 февраля 2010. [www.webcitation.org/6AWqYcw64 Архивировано из первоисточника 8 сентября 2012].

    37. </ol>

Ссылки

  • [www.basketball-reference.com/players/d/digreer01.html Статистика на сайте Basketball-Reference.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Дигрегорио, Эрни

Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.



Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.


Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.


В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Дигрегорио,_Эрни&oldid=81065447»