Классификация Библиотеки Конгресса США
Поделись знанием:
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
(перенаправлено с «Library of Congress Classification»)
Не следует путать с LCCN — системой классификации книг и авторов.
Классификация Библиотеки Конгресса (англ. Library of Congress Classification, LCC) — система библиотечной классификации, разработанная Библиотекой Конгресса США; используется в большинстве исследовательских и академических библиотек в США и ряде других стран. Большинство публичных библиотек и небольшие академические библиотеки продолжают использовать старую Десятичную классификацию Дьюи (DDC)[1].
Классификация была изобретена Гербертом Патнемом в 1897 году, как раз перед тем, как он принял Библиотеку Конгресса под своё управление. В основе классификации лежала Cutter Expansive Classification, разработанная в 1880 году Чарльзом Амми Каттером и под влиянием DDC, разработанной Мелвилом Дьюи в 1876 году. Классификация Патнема была разработана специально для собрания Библиотеки Конгресса, чтобы заменить фиксированную систему местоположения, разработанную Томасом Джефферсоном. Ко времени ухода Патнэма со своего поста в 1939 году, все классы, кроме K (закон) и части B (философия и религия), были хорошо развиты.
LCC была подвергнута критике за отсутствие теоретической основы. Многие из классификационных решений были вызваны практическими потребностями этой библиотеки, а не эпистемологическими соображениями. Хотя она делит предметы на широкие категории, это, фактически, перечислительная модель по своей природе. То есть, она предоставляет информацию о книгах в коллекциях одной библиотеки, а не общемировую классификацию.
Содержание
- 1 Классификация
- 1.1 Класс A — Общие работы
- 1.2 Класс B — Философия, психология, религия
- 1.3 Класс C — Вспомогательные науки по истории (Общие вопросы)
- 1.4 Класс D — Всемирная история (за исключением американской истории)
- 1.5 Класс E — История Америки
- 1.6 Класс F — История Соединенных Штатов Америки и Великобритании, Голландии, Франции, и Латинской Америки
- 1.7 Класс G — География, антропология, отдых
- 1.8 Класс H — Общественные науки
- 1.9 Класс J — Политология
- 1.10 Класс K — Закон
- 1.11 Класс L — Образование
- 1.12 Класс М — Музыка
- 1.13 Класс N — Изобразительное искусство
- 2 Примечания
- 3 См. также
Классификация
Класс A — Общие работы
- Подкласс AC — Антология. Серии. Собрания сочинений
- Подкласс AE — Энциклопедии
- Подкласс AG — Словари и другие общие справочники
- Подкласс AI — Библиографические индексы
- Подкласс AM — Музеи. Коллекционеры и коллекции
- Подкласс AN — Газеты
- Подкласс AP — Периодика
- Подкласс AS — Академии и научные общества
- Подкласс AY — Ежегодники. Альманахи
- Подкласс AZ — История науки и обучения. Гуманитарные науки
Класс B — Философия, психология, религия
- Подкласс B — Философия (Общие вопросы)
- Подкласс BC — Логика
- Подкласс BD — Континентальная философия
- Подкласс BF — Психология
- Подкласс BH — Эстетика
- Подкласс BJ — Этика
- Подкласс BL — Религии. Мифология. Рационализм
- Подкласс BM — Иудаизм
- Подкласс BP — Ислам. Бахаизм. Теософия и т. д.
- Подкласс BQ — Буддизм
- Подкласс BR — Христианство
- Подкласс BS — Библия
- Подкласс BT — Доктринальное Богословие
- Подкласс BV — Практическое Богословие
- Подкласс BX — Христианские конфессии
Класс C — Вспомогательные науки по истории (Общие вопросы)
- Подкласс CB — История цивилизации
- Подкласс CC — Археология
- Подкласс CD — Дипломатика. Архивы . Печати
- Подкласс CE -. Хронология. Календарь
- Подкласс CJ — Нумизматика
- Подкласс CN — Надписи. Эпиграфика
- Подкласс CR — Геральдика
- Подкласс CS — Генеалогия
- Подкласс CT — Биография
Класс D — Всемирная история (за исключением американской истории)
- Подкласс D — История (Общие вопросы)
- Подкласс DA — Великобритания
- Подкласс DAW — История стран Центральной Европы
- Подкласс DB — Австрия — Лихтенштейн — Венгрия — Чехословакия
- Подкласс DC — Франция — Андорра — Монако
- Подкласс DD — Германия
- Подкласс DE — Греко-Римский мир
- Подкласс DF — Греция
- Подкласс DG — Италия — Мальта
- Подкласс DH — Малые Страны — Страны Бенилюкса
- Подкласс DJ — Нидерланды (Голландия)
- Подкласс DJK — Восточная Европа (Общие вопросы)
- Подкласс DK — Россия. Советский Союз. Бывшие советские республики — Польша
- Подкласс DL — Северная Европа. Скандинавия
- Подкласс DP — Испания — Португалия
- Подкласс DQ — Швейцария
- Подкласс DR — Балканский полуостров
- Подкласс DS — Азии
- Подкласс DT — Африка
- Подкласс DU — Океания (Южные моря)
- Подкласс DX — Цыгане
Класс E — История Америки
Класс F — История Соединенных Штатов Америки и Великобритании, Голландии, Франции, и Латинской Америки
Класс G — География, антропология, отдых
[ изменить источник | редактировать бета ] Основная статья: Классификация Библиотеки Конгресса: класса G — География. Антропология. Отдых
- Подкласс G — География . (общее) Атласы . Карты
- Подкласс Г. А. — математической географии . Картография
- Подкласс ГБ — Физическая география
- Подкласс GC — океанографии
- Подкласс GE — Науки об окружающей среде
- Подкласс GF — Экология человека . антропогеографии
- Подкласс Г. Н. — Антропология
- Подкласс GR — Фольклор
- Подкласс GT — Манеры и обычаи (общее)
- Подкласс Г. В. — Отдых . Досуг
Класс H — Общественные науки
Основная статья: Классификация Библиотеки Конгресса: Класс H — Общественные науки
- Подкласс H — Общественные науки (Общие)
- Подкласс HA — Статистика
- Подкласс HB — Экономическая теория . Демография
- Подкласс HC — Экономическая история и условия
- Подкласс HD — Промышленность . Землепользование. труда
- Подкласс ОН — Транспорт и связь
- Подкласс ВЧ — коммерция
- Подкласс HG — Финансы
- Подкласс HJ — Государственные финансы
- Подкласс HM — Социология (Общие)
- Подкласс HN — Социальная история ., и условия Социальные проблемы . Социальная реформа
- Подкласс HQ — Семья. Брак. Женщины
- Подкласс УГ — общества: секретные, доброжелательный, и т. д.
- Подкласс HT — Сообщества . Классы . Гонки
- Подкласс HV — социальная патология . Социально- общественного благосостояния . Криминология
- Подкласс HX — социализм . Коммунизм . Анархизм
Класс J — Политология
Основная статья: Классификация Библиотеки Конгресса: Класс J — Политология
- Подкласс J — законодательная и исполнительная документы
- Подкласс JA — Политология (общее)
- Подкласс JC — Политическая теория
- Подкласс JF — Политические институты и государственное управление
- Подкласс JJ — Политические институты и государственное управление (Северная Америка)
- Подкласс JK — Политические институты и государственное управление (США)
- Подкласс JL — Политические институты и государственное управление (Канада, Латинская Америка и т. д.)
- Подкласс JN — Политические институты и государственное управление (Европа)
- Подкласс JQ — Политические институты и государственное управление (Азия, Африка, Австралия, Тихоокеанкий регион, и т. д.)
- Подкласс JS -. Местное самоуправление Городское самоуправление
- Подкласс СП — Колонии и колонизация . Эмиграция и иммиграция. Международная миграция
- Подкласс JX — Международное право, см. ЮЖД и KZ (устарело)
- Подкласс JZ — Международные отношения
Класс K — Закон
Основная статья: Классификация Библиотеки Конгресса: Класс K — Закон
- Подкласс К — Закон в целом. Сравнительный и единого закона. Юриспруденция
- Подкласс Кб — религиозный закон в целом. Сравнительный религиозный закон. Юриспруденция
- Подкласс КБМ — еврейский закон
- Подкласс КБП — исламское право
- Подкласс KBR — История канонического права
- Подкласс KBS — Canon закон Восточной церкви
- Подкласс KBT — Canon закон восточного обряда Церквей в общении со Святым Престолом в Риме
- Подкласс KBU — Закон Римско-католической церкви. Святой Престол
- Подклассы — KD / КДК — Великобритания и Ирландия
- Подкласс KDZ -. Америка Северная Америка
- Подкласс KE — Канада
- Подкласс KF — США
- Подкласс KG — Латинская Америка — Мексика и Центральная Америка — Вест-Индии. Карибский регион
- Подкласс KH — Южная Америка
- Подклассы KJ-ККЗ — Европа
- Подклассы KL-KWX — Азия и Евразия, Африка, Тихоокеанский регион и Антарктида
- Подкласс KZ — Закон наций
Класс L — Образование
- Подкласс L — Образование (общее)
- Подкласс Л. А. — История образования
- Подкласс LB — Теория и практика образования
- Подкласс LC — Специальные аспекты образования
- Подкласс LD — Индивидуальный учреждения — Соединенные Штаты Америки
- Подкласс LE — индивидуальные учреждения — Америка (за исключением США)
- Подкласс LF — Индивидуальный учреждения — Европа
- Подкласс LG — индивидуальные учреждения — Азия, Африка, острова Индийского океана, Австралия, Новая Зеландия, острова Тихого океана
- Подкласс LH — колледж и школа журналы и газеты
- Подкласс ЖЖ — Студенческие братства и общества, США
- Подкласс LT — Учебники
Класс М — Музыка
Основная статья: Классификация Библиотеки Конгресса: Класс М — Музыка
- Подкласс М — Музыка
- Подкласс ML — Литература по музыке
- Подкласс МТ — Обучение и исследования
Класс N — Изобразительное искусство
- Подкласс N — Изобразительное искусство
- Подкласс Н. А. — Архитектура
- Подкласс NB — Скульптура
- Подкласс NC — Рисование . Дизайн . Иллюстрация
- Подкласс Н. Д. — Картина
- Подкласс СВ — Печатные СМИ
- Подкласс НК — Декоративное искусство
- Подкласс NX — Искусство в целом
Напишите отзыв о статье "Классификация Библиотеки Конгресса США"
Примечания
- ↑ Lavallee, Andrew [online.wsj.com/article/SB118340075827155554.html Discord Over Dewey: A New Library in Arizona Fans a Heated Debate Over What Some Call the 'Googlization' of Libraries]. Wall Street Journal (July 20, 2007). — «Some 95% of U.S. public libraries use Dewey, and nearly all of the others, the OCLC says, use a closely related Library of Congress system.» Проверено 25 мая 2013.
См. также
Отрывок, характеризующий Классификация Библиотеки Конгресса США
– Всё совсем благополучно?– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
