T28

T28 - T95 (Turtle)
Боевая масса, т	86
Экипаж, чел.	4
История
Количество выпущенных, шт.	2
Размеры
Длина корпуса, мм	7496
Длина с пушкой вперёд, мм	11 125
Ширина корпуса, мм	4554
Высота, мм	2855
Клиренс, мм	495
Бронирование
Тип брони	стальная гомогенная
Лоб корпуса (верх), мм/град.	305/0°
Лоб корпуса (низ), мм/град.	133/60°
Борт корпуса (верх), мм/град.	64/57°
Борт корпуса (низ), мм/град.	152/0°
Корма корпуса (верх), мм/град.	51/9°
Днище, мм	25
Крыша корпуса, мм	38
Маска орудия, мм/град.	406/0°
Вооружение
Калибр и марка пушки	105-мм Т5Е1
Длина ствола, калибров	65,0
Боекомплект пушки	28
Углы ВН, град.	−5…+19°
Углы ГН, град.	−11…+10°
Прицелы	M10E3, T141
Пулемёты	1 × 12,7-мм M2HB
Подвижность
Тип двигателя	V-образный 8-цилиндровый карбюраторный жидкостного охлаждения
Мощность двигателя, л. с.	510
Скорость по шоссе, км/ч	13 и 24
Скорость по пересечённой местности, км/ч	6
Запас хода по шоссе, км	160
Удельная мощность, л. с./т	5.1
Тип подвески	пружинная сблокированная попарно
Удельное давление на грунт, кг/см²	0,82
Преодолеваемая стенка, м	0,6
Преодолеваемый ров, м	2,85
Преодолеваемый брод, м	1,2
T28 на Викискладе?

T28, 105 mm Gun motor carriage T95 — опытная сверхтяжёлая по массе самоходная артиллерийская установка (САУ) США периода Второй мировой войны, относящаяся к классу истребителей танков. Нередко эту САУ относят к сверхтяжёлым танкам. Разрабатывалась с сентября 1943 года, но так и не была закончена к концу войны, из-за чего её производство ограничилось двумя прототипами, законченными в декабре 1945 и январе 1946 года, после чего была переименована в Super Heavy Tank T28, как несоответствующая по весу и уровню бронирования артиллерии. После сверхтяжёлого танка «Маус», T28 является вторым по массе образцом бронетехники, когда-либо воплощённым в металле.

T28 на экспозиции в Паттоновском музее бронетанковых войск (Форт Нокс, шт. Кентукки)

История развития

В сентябре 1943 г в США была запущена программа разработки ряда тяжелых боевых машин. Исследования, проведенные департаментом вооружения, показали, что подобные машины могут понадобиться в Европе для преодоления заблаговременно укрепленных оборонительных линий типа немецкого «Западного вала». Планировалось использовать новую 105-мм пушку Т5Е1. На танке планировалось использовать 200 мм броню и электротрансмиссию, разработанную для тяжелого танка Т1Е1 и среднего Т23. Пушка Т5Е1 обладала высокой начальной скоростью снаряда и могла эффективно поражать бетонные укрепления. Шеф департамента вооружения посчитал, что в течение восьми — двенадцати месяцев можно выпустить 25 таких танков (обычно столько времени требовалось для изготовления одного опытного образца), что позволило бы им поспеть к вторжению в Европу. Сухопутные Силы с этим не согласились и рекомендовали изготовить только три опытных танка, а электротрансмиссию заменить на механическую. После согласований в марте 1945 г Тыл сухопутных войск заказал пять танков, получивших обозначение Т28. При этом бронирование было усилено до 305 мм, а боевой вес был поднят до 95 т. По проекту предполагалось создать приземистый, безбашенный танк. При этом 105-мм пушка Т5Е1 монтировалась в лобовом листе с углами наведения по горизонту 10°, и углами склонения +20-5°. Экипаж из четырех человек должен был включать водителя и наводчика, сидящих спереди слева и справа от пушки соответственно, заряжающего — сзади-слева и командира за наводчиком. Водитель и командир имели в своем распоряжении наблюдательные башенки. Вокруг командирской башенки монтировалась турель под 12,7-мм пулемет «Браунинг». Его мог использовать только командир, стоя в люке, что позволяло считать пулемет только вспомогательным вооружением, если не считать личного оружия членов экипажа. Наводчик имел в своем распоряжении телескопический прицел, связанный со стволом пушки, и перископический прицел, установленный на крыше боевого отделения. Начальник департамента вооружения 7 февраля 1945 г издал меморандум с предложением сменить наименование с Т28 на «самоходное» Т95, учитывая как раз отсутствие башни и слабое вспомогательное вооружение. Приказом ОСМ 26898 от 8 марта 1945 г это предложение было одобрено. Учитывая напряжение промышленности, загруженной военными заказами, оказалось трудно найти мощности даже для изготовления пяти машин. Проект согласилась реализовать «Pacific Car and Foundry» или «Paccar», и в мае 1945 года она получила чертежи проекта, описание пушечной установки и пружинной горизонтальной подвески. Сразу началась окончательная доводка проекта. Первая отливка лобовой части корпуса поступила 20 июня, а сварка корпуса была завершена в августе 1945 г. После окончания войны на Тихом океане количество опытных машин было сокращено в заказе до двух. Первая из них была отгружена на Абердинский полигон 21 декабря 1945 г, а вторая — 10 января 1946 г. Первая машина получила регистрационный номер 40226809 и использовалась для испытаний на Абердине, а вторая — N 40226810 — была переведена в Форт-Нокс, а потом в инженерный институт в Юме, Аризона, для испытания наплавных сапёрных мостов. Двигательная установка Т95 была практически идентична установленной на танке М26 «Першинг», хотя последний был в два раза легче. Учитывая тяговые характеристики 500-сильного двигателя Форд-GAF, условия управляемости и передаточное число трансмиссии, скорость оказалась не выше 12 км/ч. Реально рекомендовалось двигаться со скоростью не более 10 км/ч при 2600 оборотах двигателя. Большой вес машины заставил особое внимание уделить снижению удельного давления на грунт. Решение этой проблемы было достигнуто установкой двух пар гусениц — по паре на борт. Внешние гусеницы вместе с бортовым 100-мм экраном могли демонтироваться для движения танка по твердому грунту. Снятые гусеницы при этом буксировались за самоходкой. Снятие внешних гусениц уменьшало ширину машины с 4,56 м до 3,15 м. В Абердине на испытаниях четыре члена экипажа снимали внешние гусеницы с первой попытки за 4 часа, столько же требовалось для их монтажа. С третьей попытки обе эти операции заняли 2,5 часа. Тяжело бронированная, с мощным вооружением самоходка Т95 не вписывалась в концепцию бронетанковых вооружений Сухопутных войск США. Так, танки должны были иметь башню, а самоходки — обычно легко бронировались для достижения максимальной мобильности. Т95 не вписывался ни туда, ни туда. В результате в июне 1946 г название было вновь изменено — машина стала тяжелым танком Т28. Посчитали, что мощное вооружение и тяжелое бронирование больше подходит для танка. Тем не менее, Т28 (Т95) продолжал свои испытания на Абердинском полигоне до конца 1947 г — определялась живучесть деталей и узлов при эксплуатации столь тяжелой машины. Всего «накрутили на гусеницу» 865 км, включая 205 км по дорогам и 660 км по целине. Надо ли говорить, что на это ушло довольно много времени из-за низкой скорости движения и небольшого интереса к программе испытаний танка. Работы были остановлены, в связи с решением департамента военной политики прекратить все работы в классе 100-тонных машин. Один Т28 (Т95) сейчас выставлен в коллекции музея Паттона в Форт-Ноксе, Кентукки.

В игровой индустрии

Присутствует в игре Battlefield 1942: Secret Weapons of WWII, а также в её модификации Forgotten Hope: Secret Weapon.

В ММО World of Tanks в американской ветке САУ Т28 и Т95 представлены разными боевыми машинами и наряду с новым T110E3 имеют самую толстую лобовую броню из представленных в игре машин.

В ММО War Thunder в американской ветке САУ Т28 и Т95 и располагается на V ранге развития и замыкает ветку САУ.

Также данная машина есть в финальной миссии немецкой и английской кампаний в стратегии «Блицкриг» (дуэль между немецким сверхтяжелым танком «Maus» и Т28).

В игре R.U.S.E. Танк представлен как Т95 (В качестве полнофункционального боевого прототипа).

См. также

• Объект 279
• Tortoise (танк)
• Штурмтигр
• Ягдтигр

Литература

• R. P. Hunnicutt. Firepower: A History of the American Heavy Tank. — Presidio Press, 1988. — ISBN 0-89141-304-9.

Ссылки

• [armor.kiev.ua/Tanks/Modern/T28/t28.php Американская «Черепаха» T-28 (T-95)]. Броне-сайт Чобитка Василия. [www.webcitation.org/65pMLLdKM Архивировано из первоисточника 1 марта 2012].

Отрывок, характеризующий T28

– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.