Артеменко, Николай Иванович

К:Википедия:Страницы на КУ (тип: не указан)

Николай Иванович Артеменко
Дата рождения	10 (22) марта 1906(1906-03-22)
Место рождения	деревня Мазурино Язненская волость Дисненский уезд Виленская губерния Российская империя
Дата смерти	5 сентября 1942(1942-09-05) (36 лет)
Место смерти	в районе деревни Гайтолово, Мгинский район, Ленинградская область, РСФСР, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	Сухопутные войска
Годы службы	1924—1942
Звание
Командовал	191-я стрелковая дивизия
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Николай Иванович Артеменко (10 (22) марта 1906 года, деревня Мазурино, Виленская губерния, Российская империя — 5 сентября 1942, в районе деревни Гайтолово, Ленинградская область, СССР ) — советский военачальник, подполковник (1942).

Биография

Довоенная биография

Родился в 1906 году в крестьянской семье.

В сентябре 1924 года Артеменко поступил на службу в РККА и стал курсантом в Объединенной военной школы им. ЦИК Белорусской ССР в городе Минск. По окончании обучения в октябре 1927 года был назначен командиром взвода полковой школы 86-го стрелкового им. Володарского полка 29-й стрелковой дивизии в городе Вязьма.

В 1930 году вступил в ВКП(б).

С февраля 1931 по июнь 1932 года был заведующим военным кабинетом Вяземского Дома Красной армии, одновременно прошел переподготовку на курсах бронетанковых войск. Затем вновь вернулся в 29-ю стрелковую дивизию и был назначен начальником штаба 85-го стрелкового полка, с февраля 1934 года командовал батальоном в 86-м стрелковом им. Володарского полку.

В 1934 года прошел курсы авиадесантных войск и в июле был назначен начальником полковой школы 190-го стрелкового полка в 64-ю стрелковую дивизию. В августе 1936 года переведен в МВО командиром батальона 40-го стрелкового полка 14-й стрелковой дивизии.

С сентября 1937 по февраль 1940 года имел перерыв в службе, затем был назначен помощником командира батальона КУКС запаса МВО.

Летом 1940 года в течение двух месяцев временно командовал батальоном. С ноября командовал ротой курсантов в Подольском стрелково-пулеметном училище, одновременно учился на заочном отделении в Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе.

Великая Отечественная война

Служба в 199-й стрелковой дивизии

В марте 1941 года назначен заместителем командира 584-го стрелкового полка 199-й стрелковой дивизии КОВО.

С началом Великой Отечественной войны дивизия, совершив марш в район город Ярмолинцы, заняла оборону по южному берегу реке Случь в районе Староконстантинов, Красилов. В составе 6-й армии участвовала в приграничном сражении (северо-западнее г. Львов), затем отходила на винницком направлении.

С 24 июля 1941 года капитан Артеменко исполнял должность начальника оперативной части штаба дивизии. В ходе Киевской оборонительной операции в июле — августе дивизия в составе 49-го стрелкового корпуса 6-й, а с августа — 26-й армий Юго-Западного фронта вела оборонительные бои в районах Мироновка, Пятихатка против частей 68-й пехотной дивизии и дивизии СС «Викинг». Затем её части оборонялись на реке Днепр в районе города Канев и южнее г. Черкассы. Во время боев за переправу через р. Днепр Артеменко неоднократно выполнял задания командования оперативного характера в частях дивизии.

Начальник штаба 366-й стрелковой дивизии / 19-й гвардейской дивизии

С 5 сентября 1941 года майор Артеменко назначен начальником штаба 366-й стрелковой дивизии, формировавшейся в СибВО. В ноябре дивизия убыла на Волховский фронт. Прибыв на ст. Вологда, она вошла в состав 59-й армии резерва ВГК и совершила марш в направлении Тихвина. Введена в бой в ходе Любанской операции 19 января 1942 года. Перед дивизией стояла задача переправиться на западный берег Волхова, уже занятый советскими войсками, затем наступать вдоль восточной опушки леса западнее Арефино и Красного Посёлка, чтобы вместе с 23-й, 24-й и 58-й стрелковыми бригадами уничтожить врага в районе деревни Борисово, таким образом ликвидировать Ямно-Борисовский узел сопротивления, который продолжал удерживаться войсками противника и мешал развитию наступления к Мясному Бору. Затем дивизии предстояло наступать на вторую линию немецкой обороны у Мясного Бора.

Ранним утром 19 января 1942 года один из полков дивизии переправился на другой берег реки и завязал бои западнее Ямно, в направлении Мясного Бора. Поскольку дивизия наступала на главном направлении удара, в её распоряжение были переданы танки 160-го и 162-го танковых батальонов. 21 января 1942 года дивизия, продолжая продвижение с боями, вышла одним из батальонов к освобождённой накануне деревне Борисово, а другим батальоном — на дорогу совхоз «Красный Ударник» — Мясной Бор, и заняла позиции для наступления к шоссе вдоль дороги. После отражения контратак, дивизия в ночь с 21 на 22 января 1942 года перешла в наступление на Мясной Бор. Днём 22 января 1942 года передовые части дивизии уже вышли к Мясному Бору и завязали за него бои. Один из полков в этот же день захватил железнодорожную станцию Мясной Бор и деревню Теремец-Курляндский, уже несколько западнее Мясного Бора. 24 января 1942 года полоса обороны противника у Мясного Бора была окончательно прорвана. Дивизия продолжала развивать наступление, взяла деревни Кречно и Новую Кересть, 27 января 1942 года участвовала в освобождении Финева Луга, затем, продвигаясь вместе с частями введённого в прорыв 13-го кавалерийского корпуса действуя на его левом фланге дивизия 31 января 1942 года вышла к населённым пунктам Чауни и Тесово-Нетыльский. Затем, наступая через Тесовское болото, правым флангом овладела деревнями Заболотье, Вольные Кусони, Ясно, Ушницы, Туховежи, развернувшись фронтом на юг, но на своём левом фланге не смогла взять деревню Пятилипы, и на этих позициях ведёт бои до преобразования.

9 февраля 1942 года в оперативное подчинение дивизии была передана 23-я стрелковая бригада 26 февраля 1942 года дивизия и бригада были переданы в 52-ю армию. Два батальона дивизии во второй декаде марта 1942 года привлекались к боям в районе Мясного Бора, когда противник первый раз сумел замкнуть кольцо окружения.

17 марта 1942 года приказом НКО № 78 «За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава» дивизия была преобразована в 19-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

Командир 191-й стрелковой дивизии

12 мая 1942 года Артеменко допущен к командованию 191-й стрелковой Краснознаменной дивизией 59-й армии, находившейся в обороне во втором эшелоне в районе Мясной Бор.

30 мая противник перерезал коммуникации 2-й ударной армии, в результате два полка дивизии (559-й и 552-й) оказались отрезанными от штаба и перешли в подчинение этой армии. В течение 26 дней с оставшимися 546-м стрелковым и артиллерийским полками, спецподразделениями дивизии подполковник Артеменко сдерживал натиск противника и обеспечивал выход из окружения частей 2-й ударной армии. С 10 августа дивизия вновь была передана 2-й ударной армии Волховского фронта, передислоцирована в район Синявино и участвовала в Синявинской наступательной операции. В ходе её 5 сентября 1942 года подполковник Артеменко погиб от осколков снарядов при вражеском артиллерийском обстреле.

Похоронен в Братском воинском захоронении - деревня Васильково в Назиевском городском поселении Кировского района Ленинградской области.

Награды.

• орден Красного Знамени (1942).
• орден Красной Звезды

Ссылки

• [www.podvignaroda.mil.ru Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь. — М.: Кучково поле, 2014. — Т. 3. — С. 119—120. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9950-0382-3.
• Гаврилов Б. И. «Долина смерти». Трагедия и подвиг 2-й ударной армии. —- М.: Институт российской истории РАН, 1999. — С.139. — ISBN 5-8055-0057-4;
• Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Том 3. Книга первая. «Крушение блицкрига» (1 января — 30 июня 1942 г.). — М.:«Издательство "Русь"», 2003. — С.126. — 7000 экз. ISBN 5-8090-0009-6;
• Тарасов Л.И. Сборник воспоминаний ветеранов Великой Отечественной войны. «Честно о войне» Уфа. Китап. 1995 — С.203.

Отрывок, характеризующий Артеменко, Николай Иванович

– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.