Бек, Макс Владимир фон

Барон Макс Владимир фон Бек Max Wladimir Freiherr von Beck
Министр-президент Цислейтании
1 июня 1906 — 7 ноября 1908
Предшественник:	Конрад цу Гогенлоэ-Шиллингсфюрст
Преемник:	Рихард фон Бинерт-Шмерлинг
Рождение:	6 сентября 1854(1854-09-06) Вена (Австрийская империя)
Смерть:	20 января 1943(1943-01-20) (88 лет) Вена (Третий рейх)
Профессия:	политик

Макс Владимир фон Бек (нем. Max Wladimir Freiherr von Beck, 6 сентября 1854 — 20 января 1943) — австро-венгерский государственный деятель, министр-президент Цислейтании в 1906—1908. Барон.

Ранние годы

Происходил из семьи Антона фон Бека (1812—1895), державшего трактир в Южной Моравии. Во время революции 1848 отец принимал участие в работе Кремзирского рейхстага, затем работал директором придворной и государственной типографии (K. u k. Hof- und Staatsdruckerei). Идентифицировал себя как чеха.

У Макса Владимира было четыре сестры. В детстве будущий руководитель правительства учился в Академической гимназии в Вене вместе с Томашем Масариком. Продолжил обучение на юридическом факультете Венского университета. Государственную службу начал в министерстве финансов, затем долгое время работал в министерстве земледелия. С 1898 по 1906 год — шеф секции в министерстве земледелия Цислейтании, занимался подготовкой аграрной реформы.

Министр-президент

В результате Венгерского кризиса 1905—1906 годов, после отставки Конрада цу Гогенлоэ-Шиллингсфюрста, Бек был назначен министр-президентом. Выступая в Рейхстаге 7 июня 1906 года, Бек так описывал ситуацию, в которой он возглавил правительство:

Перед нами стоят такие проблемы, как ни перед одним другим государством Европы. 8 национальностей, 17 земель, 20 парламентских объединений, 27 парламентских партий, 2 различных мировоззрения (вероисповедания), сложные отношения с Венгрией, кроме того, 8,5 градусов широты и, примерно, столько же градусов долготы — объединить всё в одну точку, затем двигаться к следующей — всё это необходимо, чтобы руководить Австрией.

Бек считался одним из самых способных руководителей правительства Цислейтании. Воспользовавшись благоприятной экономической конъюнктурой, он смог создать дееспособное парламентское большинство из либеральных партий, представлявших различные национальности. Правительство получило возможность отказаться от практики введения законодательных актов посредством чрезвычайных постановлений и позиционирования кабинета как нейтрального и технического. Глава правительства широко практиковал неформальные встречи с немецкими, чешскими и польскими депутатами, называя свой кабинет «постоянной конференцией по поиску компромисса» (Ausgleichskonferenz in Permanenz).

Хотя правительство действовало лишь несколько более двух лет, Бек смог провести несколько крупных реформ. Вопреки мнению императора Франца Иосифа кабинет смог ввести всеобщее избирательное право для мужчин. Под влиянием Русской революции 1905—1907, вызвавшей воодушевление в среде социал-демократов и славянских партий, приняты законы о страховании рабочих на случай инвалидности и страховании пенсий. Был введён новый коэффициент распределения государственных доходов — 63,6 % стали поступать в Цислейтанию, 36,4 % — в Транслейтанию.

В своей деятельности Бек сталкивался с сопротивлением консервативных партий и министра иностранных дел Алоиза фон Эренталя. После успешного для Австро-Венгрии разрешения Боснийского кризиса, под влиянием консерваторов глава правительства был вынужден покинуть свой пост.

В 1907—1918 годах фон Бек являлся членом Палаты господ (Heerenhaus) Рейхсрата. С 1915 по 1934 год занимал пост президента Высшей счетной палаты, с 1919 по 1938 — президент Австрийского общества Красного креста.

В 1949 году именем Бека назван переулок в венском районе Хитцинг.

Литература

• Der Kaiser und die Wahlreform. In: Eduard Ritter von Steinitz (Hrsg.): Erinnerungen an Franz Joseph I. Kaiser von Österreich, apostolischer König von Ungarn. Verlag für Kulturpolitik, Berlin 1931, S. 197—225.
• Beck Max Wladimir von. In: Österreichisches Biographisches Lexikon 1815—1950 (ÖBL). Band 1, Verlag der Österreichischen Akademie der Wissenschaften, Wien 1957.
• Johann Christoph Allmayer-Beck: Ministerpräsident Baron Beck. Ein Staatsmann des alten Österreich. Verlag für Geschichte und Politik, Wien 1956.
• Alfred Ableitinger: Max Vladimir Freiherr von Beck. In: Walter Pollak (Hrsg.): Tausend Jahre Österreich. Eine Biographische Chronik. Band 3: Der Parlamentarismus und die beiden Republiken. Verlag Jugend und Volk, Wien 1974, ISBN 3-7141-6523-1.
• Eduard Winkler: Wahlrechtsreformen und Wahlen in Triest 1905—1909. Eine Analyse der politischen Partizipation in einer multinationalen Stadtregion der Habsburgermonarchie. Verlag Oldenbourg, München 2000, ISBN 3-486-56486-2.
• Johann Christoph Allmayer-Beck: Ministerpräsident Baron Beck. Ein Staatsmann des alten Österreich. Verlag für Geschichte u. Politik, Wien 1956.
• Jan Křen: Die Konfliktgemeinschaft. Tschechen und Deutsche. 1780—1918. Verlag Oldenbourg, München 1996, ISBN 3-486-56017-4.
• Alfred Ableitinger: Max Vladimir Freiherr von Beck. In: Walter Pollak (Hrsg.): Tausend Jahre Österreich. Eine Biographische Chronik. Band 3: Der Parlamentarismus und die beiden Republiken. Verlag Jugend und Volk, Wien 1974, ISBN 3-7141-6523-1.
• Peter Schöffer: Der Wahlrechtskampf der österreichischen Sozialdemokratie 1888/89-1897. Vom Hainfelder Einigungsparteitag bis zur Wahlreform Badenis und zum Einzug der ersten Sozialdemokraten in den Reichsrat. Verlag Steiner, Stuttgart 1986, ISBN 3-515-04622-4.
• Hellmuth Rößler: Beck, Max Wladimir Freiherr von. In: Neue Deutsche Biographie (NDB). Band 1, Duncker & Humblot, Berlin 1953.
• Eduard Winkler: Wahlrechtsreformen und Wahlen in Triest 1905—1909. Eine Analyse der politischen Partizipation in einer multinationalen Stadtregion der Habsburgermonarchie. Verlag Oldenbourg, München 2000, ISBN 3-486-56486-2.
• Rudolf Sieghart: Die letzten Jahrzehnte einer Großmacht. Menschen, Völker, Probleme des Habsburger-Reichs. Verlag Ullstein, Berlin 1932.
• Alfred Ableitinger: Max Vladimir Freiherr von Beck. In: Walter Pollak (Hrsg.): Tausend Jahre Österreich. Eine Biographische Chronik. Band 3: Der Parlamentarismus und die beiden Republiken. Verlag Jugend u. Volk, Wien 1974, ISBN 3-7141-6523-1.

Отрывок, характеризующий Бек, Макс Владимир фон

«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.