Куэн-Хедервари, Карой

Карой Куэн-Хедервари венг. Khuen-Héderváry_Károly<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Карой Куэн-Хедервари (1893)</td></tr>
Премьер-министр Королевства Венгрия
27 июня — 3 ноября 1903 года
Монарх:	Ференц Йожеф I
Предшественник:	Кальман Селль
Преемник:	Иштван Тиса
Премьер-министр Королевства Венгрия
17 января 1910 года — 22 апреля 1912 года
Монарх:	Ференц Йожеф I
Предшественник:	Шандор Векерле
Преемник:	Ласло Лукач
и.о. министра внутренних дел Королевства Венгрия
27 июня — 3 ноября 1903 года
Глава правительства:	он сам
Монарх:	Ференц Йожеф I
Предшественник:	Дезё Перцель Кальман Селль (и.о.)
Преемник:	Иштван Тиса (и.о.) Йожеф Криштоффи
Министр внутренних дел Королевства Венгрия
17 января 1910 года — 22 апреля 1912 года
Глава правительства:	он сам
Монарх:	Ференц Йожеф I
Предшественник:	Дьюла Андраши
Преемник:	Ласло Лукач
Министр при королевском дворе Королевства Венгрия
27 июня — 3 ноября 1903 года
Глава правительства:	он сам
Монарх:	Ференц Йожеф I
Предшественник:	Дьюла Сечени
Преемник:	Иштван Тиса
Министр при королевском дворе Королевства Венгрия
3 марта 1904 года — 18 июня 1905 года
Глава правительства:	Иштван Тиса
Монарх:	Ференц Йожеф I
Предшественник:	Иштван Тиса
Преемник:	Геза Фейервари
Министр при королевском дворе Королевства Венгрия
17 января 1910 года — 22 апреля 1912 года
Глава правительства:	он сам
Монарх:	Ференц Йожеф I
Предшественник:	Аладар Зичи
Преемник:	Ласло Лукач
Министр по делам Хорватии, Славонии и Далмации Королевства Венгрия
17 января 1910 года — 22 апреля 1912 года
Глава правительства:	он сам
Монарх:	Ференц Йожеф I
Предшественник:	Геза Иосипович
Преемник:	Геза Иосипович
Бан Хорватии, Славонии и Далмации
4 декабря 1883 года — 27 июня 1903 года
Монарх:	Ференц Йожеф I
Предшественник:	Ладислав Пеячевич Герман Рамберг (и.о.)
Преемник:	Теодор Пеячевич
Рождение:	23 мая 1849(1849-05-23) Бад-Грефенберг (ныне в составе города Есеник, Чехия)
Смерть:	16 февраля 1918(1918-02-16) (68 лет) Будапешт
Партия:	Либеральная; Национальная партия труда
Награды:

Карой Куэн-Хедервари (венг. Khuen-Héderváry Károly; 23 мая 1849, Бад-Грефенберг (ныне в составе города Есеник, Чехия) — 16 февраля 1918, Будапешт) — венгерский государственный деятель.

Биография

Граф Карой Куэн-Белаши родился в семье крупных землевладельцев. Он был первенцем из семерых детей графа Антона III Куэн-Белаши и баронессы Анхелики Изденчи де Моностор. В 1873 г., после смерти дальнего родственника по материнской линии, графа Хедервари, Карой унаследовал его поместья и фамилию, именуясь с тех пор графом Кароем Куэн-Хедервари.

В начале 1870-х гг. граф Карой был выбран в ландтаг Хорватии, а последним делегирован в венгерский рейхстаг. В 1881-83 гг. был губернатором комитата Дьёр. В 1883 г. назначен баном Хорватии, Славонии и Далмации. По сообщению Энциклопедии Брокгауза и Ефрона,

в этой должности он проявил себя верным слугой короны и энергичным администратором, но возбудил ненависть всех более или менее передовых элементов народа. Конфискации газет и книг практиковались им широко и смело, стеснения свободы собраний — тоже.

С именем Хедервари связана также политика жёсткой мадьяризации преимущественно славянских территорий, находившихся под его управлением. В конечном счёте, как этнократическая политика, так и сильная запутанность действий его руководства в финансовой сфере, привели в 1903 г. к широким народным волнениям в Хорватии. В результате коих, в области было введено военное положение, а Хедервари отставлен со своего поста.

Однако, благоволивший к Куэну-Хедервари император и король Франц Иосиф I в том же 1903 году предложил ему повторно (после неудачной попытки 1894 года) сформировать правительство Венгрии. Карой Куэн-Хедервари занял пост министра-президента, на котором, впрочем, удержался всего несколько месяцев.

29 июля депутат Пап (от партии Кошута) заявил, что правительство через подставное лицо предложило ему 10000 крон за отказ от оппозиции; он деньги принял, чтобы иметь в руках доказательство, и теперь кладёт их на стол палаты. Через несколько дней губернатор города Фиуме, Ласло Сапари (личный друг Хедервари), сознался, что подкуп был им совершён без ведома министра-президента. Партия независимости потребовала назначения следственной комиссии; Хедервари согласился, явился в комиссию для дачи показаний и был оправдан ею; все-таки 10 августа он должен был подать в отставку.

После попыток составить новый кабинет с другим лицом во главе, во время которых старый кабинет Хедервари сохранял свои портфели, король 22 сентября вновь обратился к Хедервари, который исполнил поручение, но и это правительство удержалось очень недолго. В Венгрии господствовало сильное недовольство, вызванное приказом короля, которым подчеркивалось единство австрийской и венгерской армий. Куэн-Хедервари произнес в венгерском парламенте речь в защиту Кёрбера и австрийской политики. Эта речь привела к его падению. В конце сентября он подал в отставку, продолжая исполнять свои обязанности до образования кабинета Иштвана Тисы (30 октября 1903 г.). В 1904—1905 гг. Хедервари занимал в этом правительстве министерский пост.

Повторно во главе венгерского правительства Хедервари оказался в 1910—1912 гг.

Источники

• Куэн-Хедервари, Карой // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Куэн-Хедервари, Карой

– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.