Бейст, Фридрих Фердинанд фон
| Фридрих Фердинанд фон Бейст Friedrich Ferdinand Graf von Beust<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1849 — 1853 | |||
| |||
| 1853 — 1856 | |||
| |||
| 1858 — 1866 | |||
| |||
| 30 октября 1866 — 15 марта 1867 | |||
| Предшественник: | Александр фон Менсдорф-Пули | ||
| Преемник: | Пост упразднен | ||
| |||
| 7 февраля 1867 — 15 марта 1867 | |||
| Предшественник: | Рихард Белькреди | ||
| Преемник: | Пост упразднен | ||
| |||
| 15 марта 1867 — 8 ноября 1871 | |||
| Предшественник: | Пост учрежден | ||
| Преемник: | Карл Вильгельм фон Ауэршперг | ||
| |||
| 15 марта 1867 — 8 ноября 1871 | |||
| Предшественник: | Пост учрежден | ||
| Преемник: | Дьюла Андраши | ||
| Рождение: | 13 января 1809 Дрезден, Саксония | ||
| Смерть: | 24 октября 1886 (77 лет) Санкт-Андре-Вёрдерн, Нижняя Австрия, Австро-Венгрия | ||
| Род: | Бейст | ||
| Профессия: | дипломат | ||
Фридрих Фердинанд фон Бейст (нем. Friedrich Ferdinand Graf von Beust; 13 января 1809 — 24 октября 1886) — саксонский, австрийский и австро-венгерский государственный деятель и дипломат, граф.
Содержание
Происхождение и ранние годы
Родился в Дрездене, в семье судейского чиновника. Происходил из рода Бейстов, который первоначально был известен в Бранденбурге, а затем, более 30 лет, проживал в Саксонии. После учебы в Гёттингене и Берлине Бейст поступил на саксонскую дипломатическую службу.
Карьера в Саксонии
С 1836 года работал секретарем посольства в Берлине, с 1838 года — в Париже.
В 1841 году назначен поверенным в делах Саксонии в Баварии. С 1846 года — резидент в Лондоне; с 1848 года — посланник в Берлине.
В 1849—1853 годах занимал должность министра иностранных дел, с 1849 года — также министра исповеданий и народного просвещения; в 1853—1856 годах — министра внутренних дел; в 1858—1866 годах — председатель Совета министров Саксонии. В 1849 году настоял на непризнании Саксонией общегерманской конституции, которое привело в мае 1849 году к восстанию в Дрездене (подавленному при помощи прусских войск).
26 мая 1849 года заключил с Пруссией и Ганновером Союз трёх королей, «имеющий своей целью сохранение внутренней и внешней безопасности Германии, а также независимости и неприкосновенности отдельных германских государств». После того, как к этому союзу отказались присоединиться Бавария и Вюртемберг, Бейст начинает переориентироваться на Австрию.
Если еще в 1849 году, вопреки настоянию Австрии на участии Германского союза в Крымской кампании против России, Бейст заключил от имени Саксонии с остальными государствами Средней Германии сепаратный договор (Бамбергская конференция), то уже во время австро-итало-французской войны (1859) он занимал благожелательную по отношению к Австрии позицию.
Во время Австро-прусской войны (1866) Саксония стала союзницей Австрии. После её поражения, Бейст был вынужден покинуть саксонские государственные посты и переехать в Вену.
Карьера в Австрии и Австро-Венгрии
30 октября 1866 года Бейст занял пост министра иностранных дел Австрии, 23 июня 1867 года получил титул рейхсканцлера Австрии, которого никто не удостаивался со времени Меттерниха. В 1868 году был возведен в потомственное графское достоинство. С 7 февраля 1867 года также занимал пост министр-президента Австрии. Был одним из архитекторов Австро-венгерского соглашения. В 1867 году предпринимал усилия для формирования антипрусского союза Австро-Венгрии и Франции, участвовал в Зальцбургском свидании Франца Иосифа и Наполеона III. Несмотря на это, после начала Франко-прусской войны 1870-1871 гг. объявил о нейтралитете Австро-Венгрии.
8 ноября 1871 года уволен с государственных постов, назначен членом Палаты господ (Heerenhaus) Цислейтании и посланником в Лондоне. Вместо него министром иностранных дел и императорского двора, главой кабинета министров, назначен граф Дьюла Андраши.
В октябре 1878 года Бейст был назначен австро-венгерским посланником в Париже. С 19 мая 1882 года — в отставке. Умер в 1886 году в Санкт-Андре-Вердерне (Нижняя Австрия).
Сочинения
- Erinnerungen zu Erinnerungen. Verlag Wöller, Leipzig, 1881.
- Aus drei Viertel-Jahrhunderten. 2 Bände, Verlag Cotta, Stuttgart 1887.
Напишите отзыв о статье "Бейст, Фридрих Фердинанд фон"
Литература
- Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. — СПб, 1890—1907.
- Дипломатический словарь. — М.: Государственное издательство политической литературы. А. Я. Вышинский, С. А. Лозовский.1948.
- Helmut Rumpler: Die deutsche Politik des Freiherrn von Beust 1848-50. Zur Problematik mittelstaatlicher Reformpolitik im Zeitalter d. Paulskirche, Wien 1972.
| ||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Бейст, Фридрих Фердинанд фон
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.
На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.
В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
