Бентивольо (род)

<center>Диптих Эрколе де Роберти с изображением Джованни II и его супруги

</div> </div> Бентивольо (итал. Bentivoglio) — знатный род, который господствовал в итальянском городе Болонья во второй половине XV века. Его представители выводили своё происхождение от короля Энцо. Среди многочисленных легенд, возникших вокруг фигуры этого короля, одна гласит, что родоначальником дома Бентивольо стал незаконнорождённый сын Энцо и крестьянки Лучии из Виадаголы. Ребёнок получил имя, произведённое из слов, которые король часто повторял Лучии: «Ben ti voglio», то есть «Люблю тебя» («Желаю тебя»).

Бентивольо в Болонье

Бентивольо известны по документам с 1323 года. В 1401 и 1420 гг. они неудачно пытались захватить власть в Болонье у пропапской партии гвельфов. В 1445—1506 гг. семья удерживала главенство в Болонье, в 1494 г. Бентивольо получили от императора Священной Римской империи Максимилиана I различные привилегии, включая право чеканить монету, посвящать в рыцари, а также добавить в свой герб изображение имперского орла. Тем не менее, ноябре 1506 г. семья была изгнана из Болоньи усилиями Папы Римского Юлия II, который также вынудил Бентивольо изменить герб, в котором появилось изображение желудей (дуб — символ рода делла Ровере, к которому принадлежал понтифик). Большая часть семьи осела в Ферраре, ввиду наличия семейных связей с правящей там фамилией д’Эсте, и в течение длительного времени играла важную роль в политической жизни этого города.

Персоналии

• Джованни I Бентивольо, погиб в битве у Казалеккьо в 1402
• Антон Галеаццо Бентивольо, (1385 — 23 декабря 1435), сын Джованни I, синьор Болоньи с 1420 по 1435 (когда был убит по приказу папского легата)
• Аннибале Бентивольо (1413 — 24 июня 1445), сын Антона Галеаццо Бентивольо, по возвращении в 1438 г. из изгнания смог утвердиться в коммуне в качестве синьора. В 1442 г. попал в руки Никколо Пиччинино и в 1445 г. пал от руки убийцы.
• Санте Бентивольо (1424—1463), двоюродный брат Аннибале I. Формально считался одним из членов Шестнадцати (олигархического совета), но в реальности правил вполне самовластно. Правил в Болонье с 1446 и умер в 1462 г. Он вступил в союз с миланскими Сфорца и в 1447 г. заключил выгодный для города договор с папством.
• Эрколе Бентивольо (15 мая 1459 — июнь 1507), сын Санте Бентивольо, кондотьер и армейский капитан.
• Джованни II Бентивольо (1443—1508), сын Аннибале I Бентивольо, синьор Болоньи с 1463 по 1506 г., много сделал для благополучия города, но за долгие годы деспотического правления нажил столько врагов, что когда папа Юлий II пошёл войной на Болонью, горожане не захотели сплотиться вокруг своего правителя. В 1506 г. он выехал вместе с родственниками в союзную им Феррару, где род Бентивольо на протяжении XVII и XVIII вв. оставался одним из наиболее влиятельных. Имел шестнадцать детей, из которых пятеро умерли в детстве. Зрелого возраста достигли четверо сыновей: Аннибале, Антонгалеаццо, Алессандро, Эрмес.

Бентивольо д’Арагона — маркизы Мальяно

В 1482 году в награду за участие в Феррарской войне на стороне Неаполя король Фердинанд I, представитель Трастамарской династии, называемой в Неаполе Арагонской, дал Бентивольо право добавить к своей фамилии титул «д’Арагона», в 1488 г. Бентивольо получили статус венецианских патрициев, подтверждённый в 1817 г. австрийским императором Францем II. В 1559 году Корнелио Бентивольо получил в синьорию Мальяно, которую позднее семья утратила, обретя вновь в 1661 году в качестве маркизата. В 1818 году тот же император Франц II подтвердил за семьей Бентивольо титул маркизов, но Мальяно был продан ими некому Лоренцо Бьонди, который с 1823 по 1838 год судился с городом за право собственности на здание Дворца юстиции, пока не проиграл процесс. В этот же исторический период прекратила существование феодальная система правления, вместе с правом аристократии получать доходы с определённых территорий. Есть основания предполагать, что представители семьи Бентивольо в Мальяно никогда не жили, управляя своим имуществом через приказчиков.

Персоналии

• Аннибале II Бентивольо (1467—1540), сын Джованни II, кондотьер, родоначальник фамильной ветви Бентивольо д’Арагона, в 1511 году сумел вернуться к власти в Болонье, бежал в Феррару после окончательного изгнания семьи Бентивольо из Болоньи в 1512 году, в 1487 году женился на Лукреции д’Эсте.
• Эрколе Бентивольо (1507—1573), сын Аннибале II, литератор.
• Костанцо Бентивольо, сын Аннибале II, женился на Элене Рангони.
• Корнелио I Бентивольо (1519/1520 — 1585), сын Костанцо, в первом браке женат на Леонарде д’Эсте, во втором — на Изабелле Бендидио. Генерал французского короля Генриха II в войне с Медичи за обладание Сиеной, после победы французов получил 14 августа 1559 года от побеждённого тосканского герцога Козимо I Медичи в синьорию Мальяно.
• Ипполито I Бентивольо (умер в 1619 году), сын Корнелио Бентивольо от Леонарды д’Эсте, 2-й синьор Мальяно, не оставил после себя наследников мужского пола.
• Гвидо Бентивольо д’Арагона (1577—1644), сын Корнелио Бентивольо от Изабеллы Бендидио, кардинал, председатель суда инквизиции над Галилео Галилеем, апостольский нунций сначала во Фландрии, затем во Франции, полномочный посол французского короля в Папской области.
• Энцо Бентивольо (1575—1639), сын Корнелио Бентивольо от Изабеллы Бендидио, 3-й синьор Мальяно. Маркиз Гуальтьери, в 1634 году обменял этот маркизат на Скандиано, в 1632 году взял на одиннадцать лет маркизат Кастельгранде, от которого позже отказался. 20 июля 1635 года Энцо продал синьорию Мальяно, которая через некоторое время вернулась во владение тосканских герцогов.
• Корнелио II Бентивольо (1606—1663), сын Энцо Бентивольо, в 1661 году получил от тосканского герцога Фердинандо II Медичи проданное его отцом Мальяно, теперь в качестве маркизата. В первом браке женат на Анне Строцци, во втором — на Костанце Сфорца, 1-й маркиз Мальяно.
• Ипполито II Бентивольо (умер в 1685 году), сын Корнелио II, 2-й маркиз Мальяно, литератор, был женат на Лукреции Пио Савойской.
• Корнелио III Бентивольо (1668—1732), сын Ипполито II, кардинал, архиепископ Карфагена, апостольский нунций в Париже и полномочный посол Испании в Папской области.
• Луиджи Бентивольо (умер в 1744 году), сын Ипполито II, 3-й маркиз Мальяно, женат на Марианне, маркизе Пеполи. В 1738 году император подтвердил права Бентивольо на маркизат Мальяно.
• Ипполито III Бентивольо, умер раньше своего отца Луиджи Бентивольо (в 1729 году). В 1727 году женился на Марианне Гонзага (1706—1758), от которой не имел сыновей.
• Гвидо Бентивольо (1705—1769), сын Луиджи Бентивольо, 4-й маркиз Мальяно, оставил блестящую церковную карьеру, чтобы управлять имуществом семьи в Ферраре. Меценат Антонио Вивальди, с которым вёл переписку. Женился 7 октября 1731 года на Личинии, графине Мартиненго, умершей в возрасте 32 лет. Вторым браком женился Элене Марии Гримани, от которой имел дочь Матильду (31 августа 1758 года вышла замуж за Никколо XII Маркантонио Эриццо) и сына Карло Гвидо.
• Карло Гвидо Бентивольо, сын Гвидо Бентивольо, 5-й и последний маркиз Мальяно, ввиду малолетства в момент смерти отца (ему не исполнилось еще и года), феодом управляла его мать Элена Мария Гримани. Маркизат прекратил существование в связи с отменой феодальной системы и сословных привилегий. 30 июня 1801 года Карло Гвидо женился на Аделаиде Фоскарини, вторым браком 1 мая 1819 года женился на Паолине Бернардо. В 1816 году у Карло Гвидо родился сын Никколо, в свою очередь у того в 1851 году родился сын Гвидо.

Бентивольо в XX веке

• Галеаццо Бенти, сценический псевдоним графа Галеаццо Бентивольо, родом из Флоренции, известный актер, сыгравший во многих комедийных фильмах вместе с Тото.

Герб

<center>

• Coat of arms of the Bentivoglios.png

  Герб рода Бентивольо

• Coat of arms of the House of Bentivoglio.svg

  Герб рода Бентивольо с 1506 г.

• Coa fam ITA bentivogli dlf.jpg

  Герб Бентивольо 1494 г.

Источники

• [www.britannica.com/EBchecked/topic/61173/Bentivoglio-family Семейство Бентивольо] в Британской энциклопедии
• Cecilia Mary Ady. The Bentivoglio of Bologna: A Study in Despotism. Oxford University, 1937.
• Armando Antonelli — Marco Poli, Il Palazzo dei Bentivoglio nelle fonti del tempo, Venezia 2006;
• Il Castello di Bentivoglio. Storie di terre, di svaghi, di pane tra Medioevo e Novecento, a cura di A.L. Trombetti Budriesi, Firenze 2006;
• A. De Benedictis, Una guerra d’Italia, una resistenza di popolo. Bologna 1506, Bologna 2004;
• Gina Fasoli, I Bentivoglio, Firenze 1936;
• Il carteggio di Gerardo Cerruti, oratore sforzesco a Bologna (1470—1474), a cura di T. Duranti, Bologna 2007.
• P. S. Dolfi, Cronologia delle famiglie nobili di Bologna, Bologna 1667;
• V. Armani, Della famiglia Bentivoglio, Bologna 1682;
• P. Litta, Famiglie celebri, Bentivoglio, Milano 1834;
• G. Gozzadini, Memorie per la vita di Giovanni II Bentivoglio, Bologna 1839;
• C. Malagola, Della vita e delle opere di Antonio Urceo detto Codro, Bologna 1878;
• R. Honig, Bologna e Giulio II, Bologna 1904;
• L. Sighinolfi, L’architettura bentivolesca in Bologna e il palazzo del podestà, Bologna 1909;
• G. Zucchini, Il palazzo del podestà in Bologna, Bologna 1912;
• R. Sorbelli, Il carteggio mediceo-bentivolesco dell’Archivio di stato di Firenze, Bologna 1917;
• G. B. Picotti, La neutralità bolognese nella discesa di Carlo VIII, in Atti e memorie della Deputazione romagnola di storia patria, s. 4ª, IX (1919);
• F. Bonfà Sorbelli, Il fondo storico delle «Porrettane» di Sabadino degli Arienti, Bologna 1927.

Напишите отзыв о статье "Бентивольо (род)"

Ссылки

• [www.societadeivai.it/storia/bentivoglio.html Società dei Vani: I Bentivoglio a Bologna]
• [www.treccani.it/enciclopedia/bentivoglio_(Enciclopedia-Italiana)/ «Bentivoglio» di Albano Sorbelli in Enciclopedia Italiana (1930)]
• [www.pensieroprofondo.it/?p=1666 Dinastia Bentivoglio d’Aragona, Grandi di Spagna di 1° grado di Vittoriano Baccetti ]//Pensiero Profondo

Примечания

Отрывок, характеризующий Бентивольо (род)

Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.


25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.