Благонравов, Александр Александрович

Александр Александрович Благонравов
Дата рождения:	24 мая 1933(1933-05-24) (90 лет)
Место рождения:	Москва, РСФСР, СССР
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Научная сфера:	Конструктор бронетехники
Место работы:	Курганский машиностроительный завод им. В.И. Ленина Курганский государственный университет
Учёная степень:	доктор технических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Военная академия бронетанковых войск
Награды и премии:	генерал-майор инженерно-технической службы

Внешние изображения
	[img0.liveinternet.ru/images/attach/c/0/113/337/113337842_4709286_blagonravov1.jpg Фотография 1983 года]
	[persona.kurganobl.ru/images/stories/sections/pochetgr/pgr016.jpg Современная фотография]

Александр Александрович Благонравов (род. 24 мая 1933, Москва) — советский учёный и конструктор бронетехники; профессор (1976), доктор технических наук (1971), генерал-майор инженерно-технической службы (1982).

Биография

Александр Александрович Благонравов родился 24 мая 1933 года в Москве, сын А. И. Благонравова.

В 1951 году стал курсантом Военной академии бронетанковых войск (инженерный факультет), после окончания которой в 1957 году, остался младшим научным сотрудником. За четыре года выполнил кандидатскую диссертацию по теории поворота гусеничных машин. В 1961—1962 годах проходил военную службу в бронетанковых войсках (служил заместителем командира батальона 4-й танковой дивизии) и приобрел опыт по использованию танков и БМП в войсковых условиях и на учениях. В Академию вернулся на кафедру танков в должности старшего научного сотрудника и занимался теорией подвижности танков. В области создания бесступенчатых инерционных механических трансмиссий защитил докторскую диссертацию, стал преподавателем кафедры танков.

В 1974 году Александр Благонравов был назначен главным конструктором Специального конструкторского бюро машиностроения, находившегося в структуре Курганского машиностроительного завода. Под его руководством была существенно доработана и в 1980 году принята на вооружение и поставлена на серийное производство боевая машина пехоты БМП-2. Главным достижением его конструкторской деятельности стало создание в 1987 году принципиально новой, обладающей высокой боевой эффективностью и не имеющей аналогов за рубежом плавающей боевой машины пехоты БМП-3.

Будучи в должности главного конструктора Курганского машиностроительного завода имени В. И. Ленина, Александр Александрович Благонравов совмещал основную деятельность с преподавательской. С 1976 года был по совместительству профессором кафедры гусеничных машин Курганского машиностроительного института. В 1989 году А. А. Благонравов стал заведующим кафедрой гусеничных машин Курганского машиностроительного института, с 1999 года является профессором этой кафедры.

В 1994 году избран членом-корреспондентом отделения спецтехники и конверсии Академии проблем качества РФ.

В настоящее время, находясь на пенсии, является профессором кафедры, ведет активную творческую деятельность и состоит членом ученого совета Курганского государственного университета. Автор 4 монографий и 70 изобретений. Член научно-технического совета ОАО «СКБМ». Член диссертационного совета Д.064.18.

Александр Александрович является членом координационного совета по научной, научно-технической и инновационной деятельности при Губернаторе Курганской области.

Награды

• Орден Почёта (6 декабря 2003 года)
• Орден Ленина (1989)
• Орден Трудового Красного Знамени (1981)
• медали
• Заслуженный деятель науки и техники Российской Федерации (27 марта 1996 года)
• Почётный гражданин Курганской области (8 июня 2004 года)
• Почётный гражданин ордена Трудового Красного Знамени города Кургана (6 июля 2000 года)

Ссылки

• coollib.com/b/233249/read «В борьбе за лучшие в мире танки…»
• coollib.net/b/230106/read Творцы отечественной бронетанковой техники

Отрывок, характеризующий Благонравов, Александр Александрович

– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.