Бояка
Поделись знанием:
Координаты: 5°32′ с. ш. 73°22′ з. д. / 5.533° с. ш. 73.367° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=5.533&mlon=-73.367&zoom=12 (O)] (Я)
</center>
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
| |||
| Страна | |||
|---|---|---|---|
| Статус |
департамент | ||
| Включает |
13 провинции и 123 муниципалитетов | ||
| Административный центр | |||
| Дата образования |
1858 | ||
| Официальный язык |
испанский | ||
| Население (2005) |
1 211 186[1] (13-е место) | ||
| Плотность |
52,23 чел./км² (16-е место) | ||
| Площадь |
23 189 км² | ||
|
| |||
|
| |||
| Часовой пояс | |||
| Код ISO 3166-2 |
CO-BOY | ||
| [www.boyaca.gov.co Официальный сайт] | |||
Бояка́ (исп. Boyacá) — один из департаментов Колумбии. Располагается в центральной части страны, имеет небольшой участок границы с Венесуэлой. Административный центр — город Тунха.
Содержание
История
На территории современного департамента Бояка в 1819 году произошёл ряд сражений за независимость от Испании, в том числе решающая битва при реке Бояке. Вследствие тех событий департамент Бояка неформально именуется «Землёй Свободы».
На территории департамента расположен археологический парк Монкира, известный также под названием El Infiernito, буквально «маленькая преисподняя», и крупнейшее в стране озеро Тота.
Административное деление
Департамент Бояка состоит из 13 провинции, которые делятся на 123 муниципалитетов:
Провинции
- Центральная (Centro)
- Гутиеррес (Gutiérrez)
- Ла-Либертад (La Libertad)
- Ленгупа (Lengupá)
- Маркес (Márquez)
- Неира (Neira)
- Северная (Norte)
- Западная (Occidente)
- Восточная (Oriente)
- Рикаурте (Ricaurte)
- Сугамухи (Sugamuxi)
- Тундама (Tundama)
- Валдеррама (Valderrama)
- Специальная зона Манехо-де-Бояка (Zona de Manejo Especial de Boyacá)
- Фронтерисо (Distrito Fronterizo)
Муниципалитеты
| № | Флаг | Муниципалитеты | Провинция | Площадь, км² |
Население, чел. (2010) |
|---|---|---|---|---|---|
| 1 | 
|
Комбита (Cómbita) | Центральная (Centro) | 149 | 12 981 |
| 2 | 
|
Кукаита (Cucaita) | Центральная (Centro) | 43 | 4 568 |
| 3 | 
|
Чивата (Chivatá) | Центральная (Centro) | 49 | 4 977 |
| 4 |
|
Чикиса (Chíquiza) | Центральная (Centro) | 71 | 5 916 |
| 5 | 
|
Мотавита (Motavita) | Центральная (Centro) | 61 | 5 926 |
| 6 | 
|
Оиката (Oicatá) | Центральная (Centro) | 59 | 2 770 |
| 7 | 
|
Самака (Samacá) | Центральная (Centro) | 160 | 17 352 |
| 8 |
|
Сиячоке (Siachoque) | Центральная (Centro) | 125 | 7 630 |
| 9 |
|
Сора (Sora) | Центральная (Centro) | 47 | 2 916 |
| 10 | 
|
Сорака (Soracá) | Центральная (Centro) | 57 | 5 805 |
| 11 | 
|
Сотакира (Sotaquirá) | Центральная (Centro) | 288 | 8 966 |
| 12 | 
|
Тока (Toca) | Центральная (Centro) | 165 | 8 749 |
| 13 | 
|
Тунха (Tunja) | Центральная (Centro) | 118 | 152 419 |
| 14 | 
|
Тута (Tuta) | Центральная (Centro) | 165 | 8 823 |
| 15 | 
|
Вентакемада (Ventaquemada) | Центральная (Centro) | 159,3 | 14 166 |
| 16 | 
|
Чискас (Chiscas) | Гутиеррес (Gutiérrez) | 655,2 | 5 175 |
| 17 | 
|
Эль-Кокуй (El Cocuy) | Гутиеррес (Gutiérrez) | 253 | 5 582 |
| 18 | 
|
Эль-Эспино (El Espino) | Гутиеррес (Gutiérrez) | 70 | 3 914 |
| 19 | 
|
Гуакамайяс (Guacamayas) | Гутиеррес (Gutiérrez) | 59,83 | 2 042 |
| 20 |
|
Гюикан (Güicán) | Гутиеррес (Gutiérrez) | 917 | 7 869 |
| 21 | 
|
Панкеба (Panqueba) | Гутиеррес (Gutiérrez) | 42 | 1781 |
| 22 | 
|
Лабрансагранде (Labranzagrande) | Ла-Либертад (La Libertad) | 625 | 5 345 |
| 23 |
|
Пахарито (Pajarito) | Ла-Либертад (La Libertad) | 322 | 2 168 |
| 24 | 
|
Пайя (Paya) | Ла-Либертад (La Libertad) | - | 2 648 |
| 25 | 
|
Писба (Pisba) | Ла-Либертад (La Libertad) | 469,12 | 1 481 |
| 26 | 
|
Бербео (Berbeo) | Ленгупа (Lengupá) | 61,7 | 1 862 |
| 27 |
|
Кампохермосо (Campohermoso) | Ленгупа (Lengupá) | 302 | 4 065 |
| 28 | 
|
Мирафлорес (Miraflores) | Ленгупа (Lengupá) | 258 | 9 455 |
| 29 | 
|
Паэс (Páez) | Ленгупа (Lengupá) | - | 3 242 |
| 30 | 
|
Сан-Эдуардо (San Eduardo) | Ленгупа (Lengupá) | 106 | 1 867 |
| 31 | 
|
Сетакира (Zetaquira) | Ленгупа (Lengupá) | 226 | 5 016 |
| 32 | 
|
Бояка (Boyacá) | Маркес (Márquez) | - | 5 074 |
| 33 | 
|
Сиенега (Ciénega) | Маркес (Márquez) | - | 5 242 |
| 34 | 
|
Хенесано (Jenesano) | Маркес (Márquez) | - | 7 436 |
| 35 | 
|
Нуэво-Колон (Nuevo Colón) | Маркес (Márquez) | - | 6 075 |
| 36 | 
|
Рамирики (Ramiriquí) | Маркес (Márquez) | 139 | 10 789 |
| 37 | 
|
Рондон (Rondón) | Маркес (Márquez) | 258 | 3 011 |
| 38 | 
|
Тибана (Tibaná) | Маркес (Márquez) | 121,76 | 9 711 |
| 39 | 
|
Турмеке (Turmequé) | Маркес (Márquez) | 106 | 7 582 |
| 40 | 
|
Умбита (Umbita) | Маркес (Márquez) | 148 | 10 105 |
| 41 | 
|
Виракача (Viracachá) | Маркес (Márquez) | 64 | 3 477 |
| 42 | 
|
Чинавита (Chinavita) | Неира (Neira) | - | 3 741 |
| 43 | 
|
Гарагоа (Garagoa) | Неира (Neira) | 191,75 | 16 520 |
| 44 | 
|
Маканаль (Macanal) | Неира (Neira) | 199,5 | 4 705 |
| 45 | 
|
Пачавита (Pachavita) | Неира (Neira) | 68 | 2 968 |
| 46 | 
|
Сан-Луис-де-Хакено (San Luis de Gaceno) | Неира (Neira) | 458,5 | 6 383 |
| 47 | 
|
Санта-Мария (Santa María) | Неира (Neira) | 326,44 | 4 635 |
| 48 | 
|
Боавита (Boavita) | Северная (Norte) | 159 | 8 796 |
| 49 | 
|
Коварачия (Covarachía) | Северная (Norte) | 103 | 3 205 |
| 50 | 
|
Ла-Увита (La Uvita) | Северная (Norte) | 176 | 3 621 |
| 51 | 
|
Сан-Матео (San Mateo) | Северная (Norte) | 131 | 4 551 |
| 52 | 
|
Сативанорте (Sativanorte) | Северная (Norte) | - | 2 775 |
| 53 | 
|
Сативасур (Sativasur) | Северная (Norte) | 81 | 1 294 |
| 54 | 
|
Соата (Soatá) | Северная (Norte) | 136 | 8 730 |
| 55 | 
|
Сусакон (Susacón) | Северная (Norte) | 193 | 3 550 |
| 56 | 
|
Типакоке (Tipacoque) | Северная (Norte) | 72 | 3 730 |
| 57 | 
|
Брикеньо (Briceño) | Западная (Occidente) | 64 | 2 146 |
| 58 | 
|
Буэнависта (Buenavista) | Западная (Occidente) | 111 | 5 889 |
| 59 | 
|
Кальдас (Caldas) | Западная (Occidente) | 111 | 4 050 |
| 60 | 
|
Чикинкира (Chiquinquirá) | Западная (Occidente) | 133 | 56 949 |
| 61 | 
|
Копер (Coper) | Западная (Occidente) | 202 | 4 201 |
| 62 |
|
Ла-Виктория (La Victoria) | Западная (Occidente) | - | 1 674 |
| 63 | 
|
Марипи (Maripí) | Западная (Occidente) | 160 | 7 914 |
| 64 | 
|
Мусо (Muzo) | Западная (Occidente) | 136 | 9 828 |
| 65 | 
|
Отанче (Otanche) | Западная (Occidente) | 512 | 10 788 |
| 66 | 
|
Пауна (Pauna) | Западная (Occidente) | 259 | 10 155 |
| 67 | 
|
Кипама (Quípama) | Западная (Occidente) | 182 | 8 793 |
| 68 |
|
Сабойя (Saboyá) | Западная (Occidente) | 246 | 12 957 |
| 69 | 
|
Сан-Мигель-де-Сема (San Miguel de Sema) | Западная (Occidente) | 90 | 4 028 |
| 70 | 
|
Сан-Пабло-де-Борбур (San Pablo de Borbur) | Западная (Occidente) | 193,9 | 8 913 |
| 71 | 
|
Тунунгуа (Tununguá) | Западная (Occidente) | 73 | 2 133 |
| 72 | 
|
Альмеида (Almeida) | Восточная (Oriente) | 57,98 | 2 294 |
| 73 | 
|
Чивор (Chivor) | Восточная (Oriente) | - | 2 126 |
| 74 | 
|
Гуатеке (Guateque) | Восточная (Oriente) | 36,1 | 9 921 |
| 75 | 
|
Гуайята (Guayatá) | Восточная (Oriente) | 103 | 6 368 |
| 76 | 
|
Ла-Капилья (La Capilla) | Восточная (Oriente) | - | 3 178 |
| 77 | 
|
Сомондоко (Somondoco) | Восточная (Oriente) | 58,7 | 3 246 |
| 78 | 
|
Сутатенса (Sutatenza) | Восточная (Oriente) | 41,26 | 4 444 |
| 79 | 
|
Тенса (Tenza) | Восточная (Oriente) | - | 4 651 |
| 80 | 
|
Аркабуко (Arcabuco) | Рикаурте (Ricaurte) | 155 | 5 198 |
| 81 | 
|
Читараке (Chitaraque) | Рикаурте (Ricaurte) | - | 6 711 |
| 82 | 
|
Хачантива (Gachantivá) | Рикаурте (Ricaurte) | - | 3 085 |
| 83 | 
|
Моникира (Moniquirá) | Рикаурте (Ricaurte) | 220 | 21 377 |
| 84 | 
|
Ракира (Ráquira) | Рикаурте (Ricaurte) | 231 | 12 299 |
| 85 | 
|
Сачика (Sáchica) | Рикаурте (Ricaurte) | 62,4 | 3 868 |
| 86 | 
|
Сан-Хосе-де-Паре (San José de Pare) | Рикаурте (Ricaurte) | - | 5 719 |
| 87 |
|
Санта-София (Santa Sofía) | Рикаурте (Ricaurte) | - | 3 121 |
| 88 | 
|
Сантана (Santana) | Рикаурте (Ricaurte) | 67 | 7 680 |
| 89 | 
|
Сутамарчан (Sutamarchán) | Рикаурте (Ricaurte) | 102 | 5 624 |
| 90 | 
|
Тинхака (Tinjacá) | Рикаурте (Ricaurte) | 79,26 | 2 889 |
| 91 | 
|
Тогюи (Togüí) | Рикаурте (Ricaurte) | 118 | 5 099 |
| 92 | 
|
Вилья-де-Лейва (Villa de Leyva) | Рикаурте (Ricaurte) | 128 | 12 032 |
| 93 | 
|
Акитания (Aquitania) | Сугамухи (Sugamuxi) | 828 | 16 592 |
| 94 | 
|
Куитива (Cuítiva) | Сугамухи (Sugamuxi) | 43 | 1 969 |
| 95 | 
|
Фиравитоба (Firavitoba) | Сугамухи (Sugamuxi) | 109,9 | 6 177 |
| 96 | 
|
Хамеса (Gámeza) | Сугамухи (Sugamuxi) | 88 | 4 895 |
| 97 |
|
Иса (Iza) | Сугамухи (Sugamuxi) | - | 2 116 |
| 98 | 
|
Монгуа (Mongua) | Сугамухи (Sugamuxi) | - | 5 264 |
| 99 | 
|
Монгуи (Monguí) | Сугамухи (Sugamuxi) | - | 5 002 |
| 100 | 
|
Нобса (Nobsa) | Сугамухи (Sugamuxi) | 53 | 14 946 |
| 101 | 
|
Песка (Pesca) | Сугамухи (Sugamuxi) | - | 9 762 |
| 102 | 
|
Согамосо (Sogamoso) | Сугамухи (Sugamuxi) | - | 117 094 |
| 103 | 
|
Тибасоса (Tibasosa) | Сугамухи (Sugamuxi) | - | 12 626 |
| 104 | 
|
Топага (Tópaga) | Сугамухи (Sugamuxi) | 37 | 3 608 |
| 105 | 
|
Тота (Tota) | Сугамухи (Sugamuxi) | 314 | 5 531 |
| 106 | 
|
Белен (Belén) | Тундама (Tundama) | 284,6 | 8 471 |
| 107 | 
|
Бусбанса (Busbanzá) | Тундама (Tundama) | 22,5 | 885 |
| 108 | 
|
Керинса (Cerinza) | Тундама (Tundama) | 61,63 | 4 199 |
| 109 | 
|
Корралес (Corrales) | Тундама (Tundama) | 60,85 | 2 481 |
| 110 | 
|
Дуитама (Duitama) | Тундама (Tundama) | 186 | 125 412 |
| 111 | 
|
Флореста (Floresta) | Тундама (Tundama) | 85 | 3 833 |
| 112 | 
|
Паипа (Paipa) | Тундама (Tundama) | - | 27 274 |
| 113 | 
|
Санта-Роса-де-Витербо (Santa Rosa de Viterbo) | Тундама (Tundama) | 107 | 11 816 |
| 114 | 
|
Тутаса (Tutazá) | Тундама (Tundama) | 135 | 2 185 |
| 115 | 
|
Бетеитива (Betéitiva) | Валдеррама (Valderrama) | 123 | 2 413 |
| 116 | 
|
Чита (Chita) | Валдеррама (Valderrama) | 748 | 10 425 |
| 117 | 
|
Херико (Jericó) | Валдеррама (Valderrama) | 179 | 4 538 |
| 118 | 
|
Пас-де-Рио (Paz de Río) | Валдеррама (Valderrama) | - | 5 258 |
| 119 | 
|
Сокота (Socotá) | Валдеррама (Valderrama) | 600 | 9 812 |
| 120 | 
|
Соча (Socha) | Валдеррама (Valderrama) | 264 | 7 364 |
| 121 | 
|
Таско (Tasco) | Валдеррама (Valderrama) | 167 | 6 707 |
| 122 | 
|
Кубара (Cubará) | Фронтерисо (Distrito fronterizo) | 1650 | 6 614 |
| 123 | 
|
Пуэрто-Бояка (Puerto Boyacá) | Специальная зона Манехо-де-Бояка (Manejo especial) | 1472 | 49 912 |
Напишите отзыв о статье "Бояка"
Примечания
- ↑ [www.dane.gov.co/files/censo2005/regiones/boyaca/boyaca_d.pdf Resultados censo general 2005 — Boyacá] (исп.). [www.webcitation.org/65rnGEMSB Архивировано из первоисточника 2 марта 2012].
Литература
- Бояка // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- Бояка // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
|
Это заготовка статьи о Колумбии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Бояка
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
