Броненосцы типа «Андрей Первозванный»
Броненосцы типа Андрей Первозванный — эскадренные броненосцы (ЭБ), с 10.10.1907 г. зачислены в класс линейных кораблей («преддредноутного типа») русского флота. Разработаны и построены с учётом опыта Русско-японской войны. Первоначальный проект завершённый разработкой в 1903 году, под руководством корабельного инженера Скворцова, являлся дальнейшим развитием проекта ЭБ типа «Бородино», но с увеличенным водоизмещением и усиленным вооружением. Эти корабли отличались хорошим бронированием и мощным вооружением. Водоизмещение кораблей выросло на четыре тысячи тонн по сравнению с предыдущими типами. Броненосцы типа Андрей Первозванный стали последними построенными броненосцами Русского флота. Опыт проектирования и постройки ЛК этого типа, в последующем позволил русским кораблестроителям и судостроительной промышленности перейти к созданию ЛК типа «Севастополь», не уступавших лучшим образцам мирового судостроения.
Содержание
История создания
В ходе русско-японской войны, вдали от её театров боевых действий в России продолжалось строительство новых кораблей… Не дожидаясь утверждения 10-летней кораблестроительной программы, представленной Николаю II Морским министром в 1904 г., на освободившихся стапелях Галерного островка Адмиралтейского завода и Балтийского завода были заложены новые однотипные эскадренные броненосцы (ЭБ) «Андрей Первозванный» и «Император Павел I». Уроки войны заставили внести коррективы в конструкцию и вооружение этих кораблей, первоначально задуманных как дальнейшее развитие ЭБ типа «Бородино», но с увеличенным водоизмещением и усиленным вооружением. С 10.10.1907 года, оба ЭБ были зачислены в класс линейных кораблей (ЛК). Морской технический комитет (МТК) учёл результаты предварительно обобщённого опыта русско-японской войны в проектах этих кораблей, насколько позволяла их готовность. Этим в основном объясняется затянувшаяся их постройка. Благодаря внесённым в проект изменениям значительно улучшились тактико-технические характеристики (ТТХ) этих ЛК, что позволило отнести их к переходному типу ЛК в развитии линейного флота от ЭБ до ЛК дредноутного типа. В ходе переработки первоначального проекта был изменён состав вооружения: вместо малоэффективной на увеличившихся дистанциях боя 152-мм артиллерии были установлены 14×203-мм/50 орудий в 4-х двух-орудийных башнях и в 6-ти казематах; противоминная 47-мм и 75-мм артиллерия была заменена на 12×120-мм орудий, установленных на верхней палубе в верхнем каземате. Артиллерия главного калибра осталась такой же. как на ЭБ типа «Бородино», но был увеличен угол возвышения орудий, за счёт применения откидного козырька в орудийных башнях. Была значительно упрощена система электрооборудования башенных установок, за счёт сокращения количества контактных соединений, повышения надёжности электроэлементов. Металлический завод — изготовитель башенных установок главного калибра, впервые гарантировал скорость заряжания не более 40 сек, вместо 66÷70 сек на ЭБ типа «Бородино». Корпус башни главного калибра, со всеми механизмами, орудиями и вращающейся бронёй удалось полностью уравновесить относительно оси вращения. Жёсткие барабаны, служившие основанием для башен главного калибра, для увеличения жёсткости конструкции были скреплены с броневой палубой. Металлические мамеринцы, вызывающие при повреждении заклинение башен, были заменены на кожаные. Система бронирования, на основе принципа обеспечения боевой остойчивости (выдвинут А. Н. Крыловым: «при повреждениях корпуса корабль должен тонуть, а не опрокидываться») подверглась значительным изменениям: броневой пояс продлён до штевней в горизонтальном направлении и до верхней палубы по вертикали; наибольшая толщина нижнего пояса увеличена до 216 мм, верхнего — до 127 мм; полностью забронированы палубы, верхний и нижний казематы, включая кышу; надводный борт лишён каких либо иллюминаторов. Общая проектная масса брони доведена до 35 % от водоизмещения корабля; значительно улучшена конструкция крепления броневых плит, с отказом от деревянных прокладок; полностью пересмотрена система бронирования боевых рубок. Для повышения боевой остойчивости были оборудованы междудонные отсеки, обеспечивающие быстрое спрямление корабля при крене, вызванном затоплением через пробоину одного из машинных отделений. Таким образом, предполагалось, что ЛК типа «Андрей Первозванный», сохранивший конструктивные решения характерные для «додредноутов»: таранное образование форштевня; разнокалиберность артиллерийского вооружения; ромбическое расположение башен 203-мм артиллерии, а так же поршневые двигатели — будет малоуязвим для 305 -мм артиллерии того времени на всех боевых дистанциях.
Представители серии
- Андрей Первозванный — броненосец — головной корабль серии. 28 апреля 1905 года заложен в Санкт-Петербурге, спущен на воду 7 октября 1906 года, вступил в строй 30 апреля 1912 года.
- Император Павел I — броненосец. Заложен 27 октября 1905 года на Балтийском заводе в Санкт-Петербурге. Спущен на воду 7 сентября 1907 года. Введён в эксплуатацию 10 марта 1911 года. Это первый в мире корабль, оборудованный гиперболоидными многосекционными стальными сетчатыми мачтами, конструкции знаменитого инженера В. Г. Шухова.
История строительства
Эскадренные броненосцы типа «Андрей Первозванный» строились по судостроительной программе 1903—1923 года и были заложены в 1904 году. После Цусимского сражения было решено их перепроектировать. Рассматривалось 17 проектов новых броненосцев, в итоге из каждого проекта позаимствовали самые лучшие решения.
Нововведения принятого проекта были следующими: внедрили новую английскую систему конструктивной защиты, решетчатые мачты американской конструкции, новую систему управления огнём, система бронирования как на немецких броненосцах, новую систему обеспечения остойчивости, якоря Холла. Новая система непотопляемости делила корабль на 11 отсеков. 95 % подводной части корабля покрывала броня. Главный бортовой пояс из 49 плит имел толщину от 102 до 152 мм. Казематы защищала 127-мм броня. Чтобы не ослаблять бронезащиту было решено отказаться от иллюминаторов в корпусе корабля. Переделки завершили в январе 1908 года, на них затратили более 700 тысяч рублей.
Строительство двух броненосцев затянулось почти на девять лет. В итоге, несмотря на все новшества, когда корабли вошли в состав флота, они были морально устаревшими и не могли конкурировать с новыми броненосцами и линейными кораблями. Проект броненосца типа «Андрей Первозванный» был очень совершенным для 1904 года, но не для 1912 года, поскольку технология проектирования и постройки больших артиллерийских кораблей за эти годы ушла далеко вперед.
Конструкция
Непотопляемость корабля обеспечивали семнадцать главных поперечных водонепроницаемых переборок делившими корабль на 11 основных отсеков:
|
- Таранный отсек;
- Отсек провизии и носовых минных аппаратов;
- Отсек мокрой провизии и якорных цепей;
- Носовой отсек главного калибра;
- Отсек боезапаса;
- Носовой кочегарный отсек;
- Кормовой кочегарный отсек;
- Отсек боезапаса;
- Машинный отсек;
- Кормовой отсек главного калибра;
- Румпельный отсек.
На броненосце имелось второе дно и противоминная переборка.
Вооружение
Артиллерия
- Главный калибр состоял из 4-х улучшенных 305-мм (12-дюймовых, длина ствола 40 калибров) орудий изготовленных на Обуховском заводе. Располагались в 2-х поворотных двуорудийных башнях в носу и в корме.
- Промежуточный калибр был представлен 8-ю 203-мм (8-дюймовых) орудий Виккерса в 4-х двуорудийных поворотных башнях и 6-ю 203-мм орудиями Виккерса в нижнем каземате.
- Противоминный калибр 12 х 120-мм пушек Канэ.
- 4 х 47-мм пушек Гочкиса
- Зенитное вооружение: 6 х 10,67-мм пулемётов системы «Максима»
Минно-торпедное вооружение
- Минно-торпедное вооружение состояло из 2-х однотрубных 450-мм подводных торпедных аппаратов системы Данильченко.
Силовая установка
2 вертикальные паровые четырехцилиндровых машины (Паровая машина Франко-русского завода и паровая машина Балтийского завода) по 8816 л. с. каждая и 25 водотрубных котлов системы Бельвиля без экономайзеров. Они располагались в котельных и в 2-х машинных отделениях. Два вала вращали трёхлопастные гребные винты. Винты были изготовлены из бронзы и имели диаметр 5,6 м. Запас топлива (угля) — 1000 тонн. Что позволяло броненосцу пройти на экономичной скорости в 10 узлов — 2100 миль или 1300 миль при полной скорости хода в 16 узлов.
Представители класса
| Название | Место постройки | Закладка | Спуск на воду | Вступление в строй | Выведен | Судьба |
|---|---|---|---|---|---|---|
| «Андрей Первозванный» | Новое Адмиралтейство | 28 апреля 1905 | 7 октября 1906 года | 30 апреля 1912 года | 1924 год | Разобран на металл |
| «Император Павел I» | Балтийский завод | 27 октября 1905 | 7 сентября 1907 | 10 марта 1911 | 21 ноября 1925 года | Разобран на металл |
Служба
После вступления броненосцев «Андрей Первозванный» и «Император Павел I» в состав Русского императорского флота на их основе была сформирована бригада линейных кораблей, в которую также вошли броненосцы «Слава» и «Цесаревич». Бригада приступила к боевой подготовке в мае 1912 года. 21 июля 1914 года бригада получила название 1-й бригады линейных кораблей, а 5 апреля 1915 была переименована во 2-ю бригаду. Во время Первой мировой войны броненосцы постоянно находились в базах. Совершив несколько боевых походов, не имели боевого соприкосновения с противником — германским флотом. Осенью 1916 года была проведена небольшая модернизация по установке 4-х 76,2-мм зенитных орудий. После Февральской революции матросы 2-й бригады участвовали в массовых убийствах офицеров Балтийского флота[1].
С 5—10 апреля 1918 года броненосцы в составе отряда кораблей совершили «Ледовый переход» из Гельсингфорса в Кронштадт. В корабли дослуживали составе «Морских сил Кронштадта».
Броненосец «Андрей Первозванный» участвовал в подавлении «Кронштадтского восстания», вёл огонь из орудий главного калибра по форту «Красная горка».
«Император Павел I» (с 16 апреля 1917 года — «Республика») 9 сентября сдан на хранение, через год из состава флота был выведен и «Андрей Первозванный». 18 августа 1919 «Андрей Первозванный» получил торпедное попадание и был передан на «Балтийский завод» для восстановления, которое так и не было завершено, из-за общего развала промышленности после Октябрьской революции.
Оценка проекта
Долгое строительство и появление «дредноутов» сделало русские броненосцы устаревшими еще до вступления в строй. Вскоре на вооружении ведущих флотов мира появились орудия калибра 343, 356 и 381 мм, способные пробить защиту броненосцев типа «Андрей Первозванный» с любой дистанции боя. Бронирование броненосцев проектировалось для защиты от пушек малого и среднего калибра, но сильное возрастание дистанции боя само по себе привело к выходу из игры пушек среднего калибра.
При испытании новых броненосцев выявились плохие мореходные качества. Корабль зарывался в воду принимая много воды на полубак. Сохранился отзыв командира броненосца «Императора Павла I»: — «масса воды в виде сплошного непрерывного дождя брызг, заливавших не только верхнюю палубу, но и 12- и 8-дюймовые башни, нижний мостик, боевую рубку и попадавших даже на палубу 120-мм казематов, не говоря уже о навесной палубе, на которой стояла сплошная вода». Обитаемость корабля была плохой. При конструировании было решено сократить до минимума надстройки, что при увеличении экипажа до 950 человек привело к проблемам. Усугубляла положение плохая вентиляция внутренних помещений.
Мачты решетчатой конструкции сильно вибрировали и грелись от близко расположенных дымовых труб. Мачты «американской конструкции» демаскировали корабли и впоследствии были срезаны и заменены на обычные.
Напишите отзыв о статье "Броненосцы типа «Андрей Первозванный»"
Примечания
- ↑ [www.korabli.eu/blogs/bronenoscy/rossiya/eskadrennye/andrey-pervozvannyy/istoriya История серии «Андрей Первозванный» | www.korabli.eu]
Ссылки
- [www.korabli.eu/blogs/bronenoscy/rossiya/eskadrennye/andrey-pervozvannyy/istoriya]
- historius.narod.ru/spravka/battleships-mk/09-mk-5-1972.htm
- merkulof.com/page294.html
Источники
- Р. М. Мельников. Линейный корабль «Андрей Первозванный» 1906—1925 гг.
Литература
[wunderwaffe.narod.ru/Magazine/BKM/Pavel_1/index.htm Рафаил Мельников . Линейный корабль Император Павел I. 1904—1925 гг. Истфлот, Самара. 2005 год]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Броненосцы типа «Андрей Первозванный»
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
