Брэндон, Элеонора

Элеонора Клиффорд, графиня Камберленд
англ. Eleanor Clifford, Countess of Cumberland
Имя при рождении:	Lady Eleanor Brandon
Дата рождения:	ок. 1519/1520
Дата смерти:	27 сентября 1547(1547-09-27)
Отец:	Чарльз Брэндон, 1-й герцог Саффолк
Мать:	Мария Тюдор
Супруг:	Генри Клиффорд, 2-й граф Камберленд
Дети:	Маргарет Клиффорд Генри Клиффорд Чарльз Клиффорд

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Элеонора Клиффорд, графиня Камберленд (англ. Eleanor Clifford, Countess of Cumberland; ок. 1519/1520 — 27 сентября 1547); урождённая леди Элеонора Брэндон, младшая дочь Чарльза Брэндона, 1-го герцога Саффолка, и Марии Тюдор.

Биография

Элеонора приходилась младшей сестрой Генри Брэндону (1516—1522) и леди Фрэнсис Брэндон, а также старшей сестрой Генри Брэндону, 1-му графу Линкольну, и своим единокровным братьям Генри Брэндону, 2-му герцогу Саффолку, и Чарльзу Брэндону, 3-му герцогу Саффолку, от брака её отца с Кэтрин Уиллоуби.

По линии своей матери, Марии Тюдор, леди Элеонора была племянницей короля Генриха VIII и, соответственно, внучкой короля Генриха VII.

О детстве и юности Элеоноры известно немного. В мае 1533 года, когда её сестра леди Фрэнсис вышла замуж за Генри Грея, 3-го маркиза Дорсета, была организована её помолвка с Генри Клиффордом, старшим сыном и наследником Генри Клиффорда, 1-го графа Камберленда, и Маргарет Перси. Жених Элеоноры состоял в отдалённом родстве с королевской семьёй по линии Маргарет Бофор, матери Генриха VII. В 1542 году, после смерти отца, Генри Клиффорд унаследовал титул графа Камберленда.

В январе 1536 года леди Элеонора была назначена «главной скорбящей» на похоронах первой жены Генриха VIII, Екатерины Арагонской.

В июне 1537 года состоялась её свадьба с Генри Клиффордом. Их дети:

• Леди Маргарет Клиффорд (1540 — 29 сентября 1596) — была замужем за Генри Стэнли, 4-м графом Дерби.
• Генри Клиффорд (умер в возрасте двух или трёх лет, похоронен в Скиптоне).
• Чарльз Клиффорд (умер в младенчестве, похоронен в Скиптоне).

27 сентября 1547 года, в возрасте около 28 лет, леди Элеонора Клиффорд скончалась. Спустя несколько лет Генри Клиффорд женился на леди Энн Дакр, в браке с которой родилось трое детей. Он умер в 1570 году и был похоронен рядом со своей первой супругой в скиптонской церкви в Северном Йоркшире.

Притязания на трон

В 1543 году был составлен новый Акт о престолонаследии, третий по счёту. По первому Акту о престолонаследии, принятому в 1534 году, принцесса Мария Тюдор объявлялась незаконнорожденной, и наследницей становилась Елизавета. Второй Акт о престолонаследии (1536 год) провозглашал незаконнорожденными всех здравствовавших на тот момент детей Генриха VIII (Марию, Елизавету и Генри Фицроя) и предоставлял королю право назначить преемника по своему выбору. Согласно третьему Акту преемником Генриха VIII был назначен его сын Эдуард, а вслед за ним те дети, которые могли родиться от Катарины Парр, ставшей женой Генриха 12 июля 1543 года. В том случае, если Эдуард умрёт, не оставив наследника, корона передавалась принцессе Марии и её возможному потомству, а затем принцессе Елизавете и её будущим детям. Завещание Генриха, составленное им в конце декабря 1546 года, включало в число наследников помимо его детей внуков его младшей сестры Марии Тюдор. Потомки его старшей сестры Маргариты, королевы Шотландии, были проигнорированы:

• Эдуард, принц Уэльский, сын Генриха VIII и Джейн Сеймур;
• Леди Мария Тюдор, дочь Генриха VIII и Екатерины Арагонской;
• Леди Елизавета Тюдор, дочь Генриха VIII и Анны Болейн;
• Наследники леди Фрэнсис Грей, дочери Марии Тюдор и Чарльза Брэндона:
  • Леди Джейн Грей;
  • Леди Катерина Грей;
  • Леди Мария Грей;
• Наследники леди Элеоноры Клиффорд, дочери Марии Тюдор и Чарльза Брэндона:
  • Леди Маргарет Клиффорд.

Генрих VIII скончался 28 января 1547 года, Элеонора Клиффорд умерла в том же году, всего лишь на несколько месяцев пережив короля. Её дочь, леди Маргарет Клиффорд, которая многим позже в порядке престолонаследия поднялась с последнего на первое место, умерла раньше правившей на тот момент королевы Елизаветы, а её потомки не смогли занять трон из-за того, что Елизавета назначила преемником Якова I Стюарта.

Генеалогия

Предки Элеоноры Брэндон

8. Сэр Уильям Брэндон                       4. Уильям Брэндон                             18. Сэр Роберт Уингфилд               9. Элизабет Уингфилд                       19. Элизабет Гушил               2. Чарльз Брэндон, 1-й герцог Саффолк                                   20. Сэр Морис Бруин               10. Генри Бруин                       21. Элизабет Ретфорд               5. Элизабет Бруин                             22. Роберт Дарси               11. Элизабет Дарси                       1. Элеонора Брэндон                                         24. Оуэн Тюдор               12. Эдмунд Тюдор, 1-й граф Ричмонд                       25. Екатерина Валуа               6. Генрих VII Тюдор                             26. Джон Бофорт, 1-й герцог Сомерсет               13. Маргарет Бофорт                       27. Маргарет Бошан из Блетсо               3. Мария Тюдор                                   28. Ричард Плантагенет, герцог Йоркский               14. Эдуард IV                       29. Сесилия Невилл               7. Елизавета Йоркская                             30. Ричард Вудвилл, 1-й граф Риверс               15. Элизабет Вудвилл                       31. Жакетта Люксембургская

Литература

• Эриксон, Кэролли. Елизавета I / Пер. с англ. Н. А. Анастасьева. — М.: АСТ, 2005. — 512 с. — (Историческая библиотека). — 5 000 экз. — ISBN 5-17-016990-6.
• Эриксон, Кэролли. Мария Кровавая / Пер. с англ. Л. Г. Мордуховича. — М.: АСТ, 2008. — 637 с. — (Историческая библиотека). — 2 000 экз. — ISBN 978-517-046245-2.
• Lisle, Leanda de. The Sisters who would be Queen: Mary, Katherine, and Lady Jane Grey. A Tudor Tragedy. — London: HarperCollins UK, 2010. — 352 с. — ISBN 0007219067.
• Strickland, Agnes. Lives of the Tudor princesses including Lady Jane Gray and her sisters. — London: Longmans, Green, and Co, 1868. — С. 428.

Ссылки

• [www.thepeerage.com/p10207.htm#i102070 Eleanor Brandon: ThePeerage.com] (англ.). [www.webcitation.org/66awMXkK4 Архивировано из первоисточника 1 апреля 2012].
• [www.tudorplace.com.ar/Bios/EleanorBrandon.htm Eleanor Brandon: TudorPlace.com] (англ.). [www.webcitation.org/66awN4rRl Архивировано из первоисточника 1 апреля 2012].

Отрывок, характеризующий Брэндон, Элеонора

Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.