Видмар, Тони

Тони Видмар
Общая информация
Полное имя	Энтони Видмар
Родился	4 июля 1970(1970-07-04) (53 года) Аделаида, Австралия
Гражданство	Австралия
Рост	186 см
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	Австралия (до 17) главный тренер
Карьера
Молодёжные клубы
1975—1989	Аделаида Сити
Клубная карьера*
1989—1995	Аделаида Сити	134 (15)
1993	→  Бееррсхот	9 (1)
1995—1997	НАК Бреда	61 (4)
1997—2002	Рейнджерс	104 (9)
2002—2003	Мидлсбро	12 (0)
2003—2005	Кардифф Сити	73 (2)
2005—2006	НАК Бреда	21 (0)
2006—2008	Сентрал Кост Маринерс	33 (0)
Национальная сборная**
1990—1992	Австралия (до 23)	18 (7)
1991—2006	Австралия	76 (3)
Тренерская карьера
2009—2010	Аделаида Юнайтед (мол.)	ассистент
2009—2012	FFSA NTC
2012—2013	Австралия (до 17)	ассистент
2013—н.в.	Австралия (до 17)
Международные медали
Кубки конфедераций
Серебро	Саудовская Аравия 1997
Бронза	Корея/Япония 2001
Кубки наций ОФК
Золото	Австралия 2004
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Э́нтони Ви́дмар (англ. Antony "Tony" Vidmar; 4 июля 1970, Аделаида, Австралия) — австралийский футболист, защитник.

Известен по выступлениям за клубы «Рейнджерс», «Кардифф Сити», НАК Бреда, а также за национальную сборную Австралии. Участник Олимпийских игр 1992 года. В настоящее время тренирует юношескую сборную Австралии.

У Тони есть брат Аурелио, который также был профессиональным футболистом.

Клубная карьера

Видмар начал карьеру в клубе «Аделаида Сити» из своего родного города. Он выступал за команду на протяжении шести сезонов и помог ей дважды стать чемпионом Национальной лиги. В 1993 году Тони получил опыт в европейском футболе, недолго выступая на правах аренды за бельгийский «Бееррсхот».

В 1995 году Видмар переехал в Европу, подписав контракт с нидерландским НАК Бреда. В Эредивизи он отыграл два сезона, после чего перешёл в шотландский «Рейнджерс». Этот период в карьере Тони стал самым ярким. С клубом из Глазго он дважды выиграл шотландскую Премьер лигу, трижды завоевал Кубок Шотландии и дважды стал обладателем Кубка Лиги. Гол Видмара в ворота итальянской «Пармы» в отборочном раунде Лиги чемпионов 1999/2000, позволил «рейнджерам» в основной турнир. После яркого выступления в Шотландии им заинтересовались многие английские клубы и в 2002 году он перешёл в «Мидлсбро» на правах свободного агента. Тони не смог завоевать место в основе «Боро» и был футболистом ротации. Через год он покинул команду и перешёл в уэльский «Кардифф Сити». За два года Тони стал лидером команды и в 2004 году он был признан лучшим футболистом года болельщиками команды.

В 2005 году Видмар вернулся в НАК Бреда, где отыграл сезон. В 2006 году он вернулся на родину и стал игроком «Сентрал Кост Маринерс». В 2008 году Тони помог команде занять второе место в А-Лиге и завершил карьеру.

Международная карьера

В 1991 году Видмар дебютировал за сборную Австралии. Через год в составе олимпийской сборной он принял участие в Олимпийских играх в Барселоне. На турнире Тони сыграл в матчах против команд Швеции, Польши, Мексики, Дании и дважды Ганы. В поединках против ганцев и датчан он забил по голу.

18 июня 1995 года в товарищеском матче против сборной Ганы Видмар забил свой первый гол за национальную команду. В 1997 году Тони принял участие в Кубке конфедераций в Саудовской Аравии. На турнире он помог команде занять второе место. В 2001 году Видмар во второй раз принял участие в Кубке конфедераций. На турнире в Японии и Южной Корее он сыграл в матчах против команд Мексики, Франции, Южной Кореи, Японии и Бразилии. В 2004 году Тони стал обладателем Кубка наций ОФК. В 2005 году Видмар в третий раз принял участие в Кубке конфедераций. На турнире он сыграл в матчах против команд Аргентины и Туниса.

Голы за сборную Австралии

#	Дата	Место	Противник	Счёт	Результат	Соревнование
01.	18 июня 1995	Сиднейский футбольный стадион, Сидней, Австралия	Гана	1:0	2:1	Товарищеский матч
02.	9 апреля 2001	Кофс-Харбор, Кофс-Харбор, Австралия	Тонга	16:0	22:0	Чемпионат мира 2002 квалификация
03.	12 октября 2004	Сиднейский футбольный стадион, Сидней, Австралия	Соломоновы остова	3:0	6:0	Кубок наций ОФК 2004

Достижения

Командные

«Аделаида Сити»

• 1 Национальная футбольная лига — 1991/1992
• 1 Национальная футбольная лига — 1993/1994

«Рейнджерс»

• 1 Чемпионат Шотландии по футболу — 1998/1999
• 1 Чемпионат Шотландии по футболу — 1999/2000
• Обладатель Кубка Шотландии — 1998/1999
• Обладатель Кубка Шотландии — 1999/2000
• Обладатель Кубка Шотландии — 2000/2001
• Обладатель Кубка шотландской лиги — 1998/1999
• Обладатель Кубка шотландской лиги — 2001/2002

Международные

Австралия

• 1 Кубок наций ОФК — 2004
• 2 Кубок конфедераций — 1997
• 3 Кубок конфедераций — 2001

Ссылки

• [int.soccerway.com/players/tony-vidmar/17509 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)
• [www.ozfootball.net/ark/Players/V/VE.html Oz Football profile]
• [www.footballdatabase.com/index.php?page=player&Id=6911&pn=Tony_Vidmar Football Database profile]
• [www.national-football-teams.com/player/460.html Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)

Отрывок, характеризующий Видмар, Тони

– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.