Виктория Евгения Баттенбергская

Виктория Евгения Victoria Eugenie<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб королевы Виктории Евгении</td></tr>
Королева Испании
31 мая 1906 года — 14 апреля 1931 года
Предшественник:	Мария Кристина Австрийская
Преемник:	падение монархии
Рождение:	24 октября 1887(1887-10-24) замок Балморал, Абердиншир, Шотландия
Смерть:	15 апреля 1969(1969-04-15) (81 год) Лозанна, Швейцария
Место погребения:	Эскориал
Род:	Баттенберг
Отец:	Генрих Баттенберг
Мать:	Беатриса Великобританская
Супруг:	Альфонс XIII
Дети:	Альфонс, Хайме, Беатриса, Фернандо, Мария Кристина Хуан, Гонсало
Награды:

Виктория Евгения Баттенбергская (с исп. — «Виктория Эухения», полное имя Виктория Евгения Юлия Эна, англ. Victoria Eugenie Julia Ena; 24 октября 1887, Балморал, Шотландия — 15 апреля 1969, Лозанна, Швейцария) — принцесса из семьи Баттенберг, после замужества королева-консорт Испании. Прабабушка короля Испании Филиппа VI.

Ранние годы

Виктория Евгения родилась 24 октября 1887 года в замке Балморал, в Шотландии (Великобритания). Её отец, принц Генрих Баттенберг, был сыном Александра Гессен-Дармштадтского и его морганатической супруги Юлии фон Гауке. Её мать, принцесса Беатриса Великобританская, — дочь королевы Виктории и её супруга Альберта Саксен-Кобург-Готского. При рождении получила титул Её светлости. Принцесса Виктория Евгения была названа в честь её бабушки королевы и её крестной матери, вдовствующей французской императрицы Евгении, проживавшей в Великобритании. Последнее из её составного имени, Эна, было выбрано по причине её рождения в Шотландии, в свидетельстве о рождении было записано гаэльское имя Eua, но при крещении оно было неправильно прочитано. В семье её называли Эна.

Виктория Евгения выросла в доме своей бабушки, поскольку королева Виктория неохотно позволила Беатрисе выйти замуж, и при условии, что та остается компаньонкой матери и её личным секретарем. Поэтому Эна провела детство в Виндзорском замке, в замке Балморал, и в Осборн-хаус. Её отец умер в 1896 году, заразившись лихорадкой в Африке, где нёс военную службу. После смерти королевы Виктории в 1901 году семья Баттенберг переехала в Лондон и поселилась в Кенсингтонском дворце. Летом, в Осборне, Эна встретила великого князя Бориса Владимировича, двоюродного брата Николая II. Великого князя привлекла красивая британская принцесса и, когда они вновь встретились в Ницце в 1905 году, он предложил ей выйти за него замуж. Она собиралась принять предложение, но отказалась в самый последний момент.

Королева Испании

Помолвка

В 1905 году король Испании Альфонсо XIII совершил официальный визит в Великобританию. Дядя Виктории Евгении, король Эдуард VII, давал ужин в Букингемском дворце в честь гостя. Все знали, что король подыскивал себе невесту, и одной из самых серьёзных кандидатур была принцесса Патрисия, дочь брата короля Эдуарда, принца Артура, герцога Коннаутского. Тем не менее, внимание испанского короля привлекла Виктория Евгения, он начал за ней ухаживать и, вернувшись в Испанию, постоянно отправлял ей открытки. Мать короля, Мария Кристина Австрийская, не одобряла выбор сына, отчасти из-за не самого высокого статуса семьи Баттенбергов и отчасти из-за желания найти сыну невесту из её собственной семьи, Габсбургов. Среди прочих препятствий была англиканская религия британской принцессы. Другой причиной была гемофилия, болезнь, которую королева Виктория передала некоторым потомкам. Виктория Евгения могла быть вероятной носительницей болезни, хотя степень риска была ещё не полностью изучена.

Спустя год Мария Кристина Австрийская, наконец, одобрила выбор сына. В январе 1906 года она в письме принцессе Беатрисе, матери Виктории Евгении, поведала о чувствах Альфонсо к её дочери. Через несколько дней в Виндзоре король Эдуард поздравил племянницу с будущим бракосочетанием. Принцесса Беатриса и её дочь прибыли 22 января в Биарриц, где через несколько дней встретились с королём Альфонсо. В течение трех дней король и его будущая невеста имели возможность узнать друг друга ближе. Вслед за этим Альфонсо познакомил невесту со своей матерью. В феврале в Версале Виктория Евгения приняла католическую веру, официальный переход состоялся 5 марта 1906 года в Сан-Себастьяне. Условия заключения брака были описаны в двух соглашениях: общественного порядка и личных отношений. Договор между Испанией и Великобританией был подписан в Лондоне 7 мая 1906 года послом Испании доном Луисом Полом де Бернабе и министром иностранных дел Великобритании сэром Эдвардом Грейем. 3 апреля 1906 года король Эдуард VII дал племяннице титул Её Королевского Высочества.

Замужество

Виктория Евгения вышла замуж за короля Альфонсо XIII в королевском монастыре Сан-Херонимо в Мадриде 31 мая 1906 года. На церемонии присутствовали королева-мать, а также принц и принцесса Уэльские (впоследствии король Георг V и королева Мария). После свадебной церемонии, когда процессия направлялась обратно к дворцу, на короля и его супругу было совершено покушение: анархист Матео Моррал бросил бомбу с балкона на королевскую карету. Новобрачные не пострадали, Эна спаслась по счастливой случайности, так как когда бомба взорвалась, она повернула голову, чтобы посмотреть на церковь Св. Марии, которую показывал ей Альфонсо.

После неприятного инцидента королева Эна замкнулась в себе и не пользовалась популярностью на новой родине. Её семейная жизнь улучшилась, когда она родила сына и наследника, Альфонсо, принца Астурийского. Однако, счастье было омрачено обнаруженной у ребёнка гемофилией. После рождения детей отношения Эны и Альфонсо ухудшились, король увлёкся романами на стороне.

Эна посвятила себя благотворительности. Она принимала участие в реорганизации Испанского Красного Креста. Она была 976-й Дамой Королевского ордена королевы Марии Луизы. В 1923 году папа Пий XI наградил её «Золотой розой».

Дети

Королева Виктория Евгения и король Альфонс XIII имели семерых детей: пять сыновей (двое из них были гемофиликами) и двух дочерей, ни одна из которых не была носительницей гена этой болезни. Оба сына-гемофилика — Альфонс и Гонсало — погибли в результате незначительных (для здорового человека) автомобильных происшествий от внутреннего кровотечения.

• Альфонс (1907—1938), принц Астурийский и граф Ковадонга, гемофилик, был дважды женат;
• Хайме (1908—1975), герцог Сеговии, глухонемой, был дважды женат; претендент на французский престол
• Беатриса (1909—2002), в браке с Алессандро Торлония;
• Фернандо (1910—1910),
• Мария Кристина (1911—1996), в браке с Энрико Мароне-Чинзано;
• Хуан (1913—1993), граф Барселонский; претендент на испанский престол, отец Хуана Карлоса I.
• Гонсало (1914—1934), гемофилик.

В изгнании

В апреле 1931 года в результате выборов к власти пришли республиканцы, что привело к провозглашению Второй Испанской Республики. Альфонсо XIII надеялся, что его добровольное изгнание сможет предотвратить гражданскую войну между республиканцами и националистами, и королевская семья отправилась в изгнание. Они переехали во Францию, затем в Италию. Эна и Альфонсо проживали раздельно, она жила в Великобритании и в Швейцарии. В 1939 году, после начала Второй мировой войны, Эна покинула Великобританию, она приобрела шато Вьей Фонтэн, близ Лозанны.

В 1938 году вся семья собралась в Риме на крещение старшего сына дона Хуана, дона Хуана Карлоса. Эна ненадолго вернулась в Испанию в феврале 1968 года, чтобы стать крёстной матерью её правнука, дона Фелипе, сына дона Хуана Карлоса и принцессы Софии. Виктория Евгения Баттенбергская также была крестной матерью Альберта II, правящего князя Монако.

Эна умерла в Лозанне в возрасте 81 года и изначально была похоронена в церкви Сакре-Кёр в Лозанне. 25 апреля 1985 года её останки были возвращены в Испанию и перезахоронены в королевской усыпальнице Эскориал, рядом с останками мужа.

Ссылки

• [pages.prodigy.net/ptheroff/gotha/hesse.html Princely House of Battenberg] (англ.)
• [www.casareal.es/index-iden-idweb.html Royal House of Spain] (англ.)
• [news.webshots.com/album/508648339hgEvnr A photographic collection of images of Queen Victoria Eugenia] (англ.)
• [www.thepeerage.com/p10068.htm#i100674 Informations about Victoria Eugenie of Battenberg] (англ.)

Отрывок, характеризующий Виктория Евгения Баттенбергская

– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему: