Гней Сервилий Цепион (консул 169 года до н. э.)

Гней Сервилий Цепион лат. Gnaeus Servilius Caepio
Консул Римской республики 169 до н. э.
Рождение:	около 213 года до н. э.
Смерть:	после 168 года до н. э.
Отец:	Гней Сервилий Цепион (консул 203 года до н. э.)
Дети:	1) Квинт Сервилий Цепион (консул 140 года до н. э.) 2) Гней Сервилий Цепион (консул 141 года до н. э.) 3) Квинт Фабий Максим Сервилиан

Гней Сервилий Цепион (лат. Gnaeus Servilius Caepio) — древнеримский политик и полководец, консул 169 года до н. э.

Отцом Цепиона был консул 203 года до н. э. Гней Сервилий Цепион.

В 179 году до н. э. Цепион занял должность курульного эдила. Он был вынужден повторить Римские игры из-за зловещих предзнаменований. В 174 году (в год смерти своего отца) Цепион был назначен претором Дальней Испании и вернулся оттуда только в следующем году.

В 172 году он вошёл в состав посольства, направленного к македонскому царю Персею, которое передало ему римские требования, но получило категорический отказ и объявило о прекращении дружбы и союза.

В 169 году Цепион стал консулом, по жребию получил в управление Италию и Цизальпийскую Галлию. В тот год сенат поручил преторам решать вопрос о выделяемых консулу войсках, чем сильно оскорбил Цепиона. Видя это, преторы решили предоставить выбор ему самому. В конце года Цепион вызывается в Рим, провел там выборы новых консулов и направил в Македонию трех легатов для подготовки военных действий. После этого он вновь вернулся в Галлию в должности проконсула.

Ссылки

• [ancientrome.ru/genealogy/person.htm?p=454 Гней Сервилий Цепион (консул 169 года до н. э.)] (рус.). — биография на сайте [ancientrome.ru ancientrome.ru].

Отрывок, характеризующий Гней Сервилий Цепион (консул 169 года до н. э.)

– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?