Марк Эмилий Лепид (консул 187 года до н. э.)

Марк Эмилий Лепид Marcus Aemilius Lepidus<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Статуя Лепида в ратуше Реджо-нель-Эмилии</td></tr>
Консул 187 и 175 до н. э., великий понтифик 180 — 152 до н. э., цензор 179 до н. э.
Смерть:	152 до н. э.(-152)
Отец:	Марк Эмилий Лепид
Дети:	Марк Эмилий Лепид (военачальник)

Марк Эмилий Лепид (лат. Marcus Aemilius Lepidus, ум. 152 до н. э.) — древнеримский политик, консул 187 и 175 до н. э., великий понтифик 180 — 152 до н. э.

Представитель Лепидов, ветви рода Эмилиев. В 191 до н. э. был претором и руководил Сицилией. В 187 до н. э. стал консулом, участвовал в подчинении Риму лигуров. В 180 до н. э. стал великим понтификом. В 179 до н. э. был цензором, с этого же года был принцепсом сената. В 175 до н. э. стал консулом во второй раз. Умер в 152 до н. э.

Лепид также известен как строитель стратегической дороги, известной как Эмилиева дорога. В числе колоний на этой дороге было основано поселение Regium Lepidi, которое сегодня известно как город Реджо-нель-Эмилия. К названию дороги и родовому имени Лепида этимологически восходит название современной итальянской области Эмилия-Романья.

Ссылки

• [quod.lib.umich.edu/m/moa/ACL3129.0002.001/773?rgn=full+text;view=image Марк Эмилий Лепид (консул 187 года до н. э.)] (англ.). — в Smith's Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.

Отрывок, характеризующий Марк Эмилий Лепид (консул 187 года до н. э.)

– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…