Квинт Цецилий Метелл Балеарский
| Квинт Цецилий Метелл Балеарский Quintus Caecilius Metellus Balearicus | |
| Консул 123 года до н. э. | |
|---|---|
| Отец: | Квинт Цецилий Метелл Македонский |
| Дети: | Квинт Цецилий Метелл Непот, две дочери |
Квинт Цецилий Метелл Балеарский (лат. Quintus Caecilius Metellus Balearicus) — древнеримский военачальник и государственный деятель, консул 123 года до н. э., завоеватель Балеарских островов.
Представитель известного рода Метеллов, старший из четырёх сыновей полководца Квинта Цецилия Метелла Македонского. Был избран консулом на 123 год до н. э. Инициировал завоевательный поход на Балеарские острова[1]. Жители островов были обвинены в пособничестве пиратам.
Развёрнутое описание завоевания Балеарских островов Квинтом и связанных с этим событий содержалось в не сохранившейся 60-й книге «Истории от основания города» Тита Ливия.
После завоевания Квинт основал на Балеарских островах несколько городов и заселил их выходцами из Италии и Испании. Среди них Пальма и Полленция. В 121 году до н. э. провёл триумф и получил агномен Балеарский.
У Квинта был сын, Квинт Цецилий Метелл Непот, и две дочери.
Напишите отзыв о статье "Квинт Цецилий Метелл Балеарский"
Примечания
- ↑ Тит Ливий. Периохи, 60.
Ссылки
- [quod.lib.umich.edu/m/moa/ACL3129.0002.001/1068?rgn=full+text;view=image Квинт Цецилий Метелл Балеарский] (англ.). — в Smith's Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.
| ||||||
Отрывок, характеризующий Квинт Цецилий Метелл Балеарский
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
