Гай Валерий Левин
| Гай Валерий Левин |
Гай Валерий Левин (лат. Gaius Valerius Laevinus; II век до н. э.) — древнеримский политический деятель из патрицианского рода Валериев, консул-суффект 176 года до н. э.
Происхождение
Гай Валерий был одним из трёх сыновей Марка Валерия Левина, консула 210 года до н. э. Его старший брат Марк был претором в 182 году до н. э., а второй брат Публий упоминается только в связи с погребальными играми, организованными им и Марком после смерти отца[1]. Старшим единоутробным братом Левина был Марк Фульвий Нобилиор, консул 189 года до н. э.[2][3].
Карьера
В 189 году до н. э. Гай Валерий принял участие в войне с Этолийским союзом под командованием своего брата Марка Фульвия, чьим неограниченным доверием он пользовался. Под Амбракией Гай Валерий стал посредником при заключении мирного договора как человек, отец которого двадцатью годами ранее заключил с этолийцами первый договор о дружбе[2][3].
В 179 году до н. э. Гай Валерий стал претором и получил в управление Сардинию[4]. В 176 году, когда консул Гней Корнелий Сципион Гиспалл умер от болезни, Левин был избран консулом-суффектом[5]. В этом году он принимал участие в войне с лигурами, но какие-либо подробности остаются неизвестными из-за лакун в 41-й книге Ливия. Поскольку тримфа Гай Валерий не был удостоен, можно предположить, что воевал он без особого успеха[6].
Позже, в 174 году до н. э., Левин в числе пяти консуляров отправился в Элладу, чтобы добиться прекращения внутренних распрей у этолийцев и провести переговоры с македонским царём Персеем. Обе миссии не удались: в Этолии послы пришли к выводу, что «с буйством этого народа справиться невозможно»[7], а царь постарался избежать встречи с ними. Сенату они доложили, что Персей готовит войну[8].
Сразу по возвращении Гай Валерий был включён в состав нового посольства, которое должно было в преддверии новой войны с Македонией объездить всё Восточное Средиземноморье. Ливий сообщает, что Левин вернулся уже из Эллады[9], в то время как другие послы отправились дальше — в Египет, но это может быть ошибкой: вероятно, Гай Валерий побывал и в Азии, после чего вернулся в Рим с докладом[10].
В последний раз Гай Валерий упоминается в источниках под 169 годом до н. э., когда он безуспешно претендовал на должность цензора[11].
Напишите отзыв о статье "Гай Валерий Левин"
Примечания
- ↑ Тит Ливий. История Рима от основания города XXXI, 50, 4.
- ↑ 1 2 Тит Ливий, XXXVIII, 9, 8.
- ↑ 1 2 Полибий. Всеобщая история XXI, 29, 10.
- ↑ Тит Ливий, XL, 44, 7.
- ↑ Fasti Capitolini, ann.d. 176 до н. э.
- ↑ Hans Volkmann. Valerius 208 // Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft (RE). Band VIII A,1, Stuttgart 1955. S. 44.
- ↑ Тит Ливий, XLI, 27, 4.
- ↑ Тит Ливий, XLII, 2, 2.
- ↑ Тит Ливий, XLII, 17, 1.
- ↑ Walter Otto. Zur Geschichte der Zeit des 6. Ptolemaios. 1934. S. 36.
- ↑ Тит Ливий, XLIII, 14, 1.
Отрывок, характеризующий Гай Валерий Левин
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
