Гулзар, Ракхи

Ракхи Гулзар
Raakhee Gulzar
Имя при рождении:	Ракхи Мазумдар
Место рождения:	Ранагхат, Бенгалия, Индийский Союз
Профессия:	актриса
Карьера:	1967 — 2003
Награды:	Гражданские Кинематографические Filmfare Awards (1974, 1977, 1989) Национальная кинопремия (2003)

Ра́кхи Гулза́р (бенг. রাখী গুলজার, англ. Raakhee (или Rakhi) Gulzar; род. 15 августа 1947 года, Ранагхат, Бенгалия, Индийский Союз) — индийская киноактриса, снимавшаяся, в основном, в фильмах на хинди. В течение пятидесяти лет приняла участие в около 100 фильмах. Лауреат Национальной кинопремии Индии и Filmfare Awards за лучшую женскую роль и лучшую женскую роль второго плана. Номинировалась на Filmfare 16 раз, что делает её наиболее номинируемой актрисой в женских игровых категориях. Награждена одной из высших гражданских государственных наград Индии Падма Шри.

Биография

Ракхи родилась в семье брахманов бенгальского происхождения в городе Ранагхат (ныне округ Надия, Западная Бенгалия) 15 августа 1947 года через несколько часов после объявления независимости Индии. Образование она получила в местной школе для девочек.

У её отца был процветающий бизнес в родной деревне, отошедшей Восточному Пакистану (ныне Бангладеш) после раздела Британской Индии, что заставило его бежать в Западную Бенгалию. Его сестра и другие члены семьи предпочли перейти в ислам и остаться в родных местах.

Когда Ракхи было 16 лет, её выдали замуж за бенгальского режиссёра Аджоя Бисваса, однако спустя пару лет супруги развелись. После этого, чтобы прокормить себя, она устроилась помощницей к известной бенгальской актрисе Сандхье Рой. Сниматься в кино Ракхи также начала, чтобы заработать. Сандхья помогла ей сделать первые шаги в кино. Вместе они снялись в одном из первых фильмов Ракхи — «Baghini».

Второй раз Ракхи вышла замуж 15 мая 1973 года за режиссёра, поэта и лирика Сампурана Сингха Гулзара. 13 декабря 1973 года у них родилась дочь Мегна. Через год после этого супруги разъехались, что связывают с решением Ракхи вернуться в кинематограф. Мегна осталась жить с отцом, пока ей не исполнилось 11 лет, затем она переехала к матери. Сейчас Мегна занимается режиссурой и вместе с мужем Говиндом Сандху воспитывает сына Самая.

Ракхи Гульзар на данный момент проживает на своей ферме в Панвеле. Она также владеет домом в Бандре, Мумбаи. В будущем Ракхи планирует написать автобиографию.

Карьера

Впервые Ракхи появилась на экранах в двадцать лет в бенгальском фильме Badhu Baran (1967). Её дебютом в Болливуде стала главная роль в фильме «Разрушенная жизнь» (1970) в паре с Дхармедрой.

Уже через год ей досталась двойная роль в фильме «Скромница», где она сыграла сестёр-близнецов: застенчивую и тихую Канчан и весёлую и игривую Камини. Герой её партнера по фильму Шаши Капура влюбляется в одну из сестёр, но в результате подлога женится на другой. А сёстрам, обеим любящим героя Шаши, по ходу фильма приходится притворяться друг другом. Фильм имел успех в прокате и собрал 2,6 крор (26 млн рупий) в кассе. В том же году вышли «Красный камень» и Paras, которые также снискали популярность, что утвердило за Ракхи статус главной ведущей героини в кино на хинди. В это же время у неё была небольшая роль в фильме «Решма и Шера», снятом в эстетике спагетти-вестерна и произведшим фурор на Берлинском кинофестивале 1972 года.

В 1972 году вышло сразу десять фильмов с участием Ракхи. В следующем она сыграла вместе с Шармилой Тагор и Раджешем Кханна в фильме «Камень на сердце». Фильм рассказывает о мужчине, который, пытаясь начать новую жизнь, женится на женщине с ребёнком, будучи при этом уже женатым на другой. Роль Ракхи была второстепенной, однако именно её исполнение было отмечено сразу несколькими наградами, в том числе Filmfare Awards и премией ассоциации бенгальских журналистов (BFJA Awards). Помимо «Камня на сердце» режиссёр Яш Чопра сделал ещё 4 фильма с участием Ракхи Гулзар. Впервые они начали работать вместе в 1972 году над фильмом «В пламени страстей», где в главной роли был Дев Ананд. Уже после её свадьбы Чопра пригласил Ракхи в «Любовь – это жизнь». Он же настоял, чтобы она согласилась на роль в фильме «В тени прошлого», где Чопра выступал в качестве продюсера.

Вернувшись в кинематограф после расставания со вторым мужем, Ракхи достигла кульминации своей карьеры с фильмом Tapasya, где она сыграла самоотверженную старшую сестру целого выводка младших братьев и сестёр. Этот фильм принёс ей её единственную Filmfare Award за лучшую женскую роль. Для съёмок актриса научилась модулировать голос, придавая ему хриплый тембр, что привело к сравнениям с Миной Кумари. В это же время у Ракхи, как и у Мины, начались проблемы с алкоголем.

Примечательно, что за всю свою жизнь Ракхи всего дважды работала над фильмами вместе со своим мужем. Первым из них был «Призрачное счастье» по сценарию Гулзара, где она играет женщину по имени Шарда, вернувшуюся домой после лечения в психиатрической больнице. Родные Шарды по совету доктора всеми силами пытаются воссоздать обстановку, которая была в доме раньше. Но постепенно перед героиней раскрывается, что она отсутствовала 15 лет, а за это время её сын вырос, муж женился снова на её же младшей сестре, и они счастливо растят уже своего ребёнка. Тогда, чтобы не быть обузой и не мешать счастью родных людей, Шарда имитирует безумие и возвращается в лечебницу уже навсегда. Героиня «Призрачного счастья» — не молоденькая красотка, а мать взрослого сына, но Ракхи была уже больше похожа на почтенную матрону, чем на юную девушку. К этому времени возраст и злоупотребление спиртным оказали влияние на внешний вид актрисы, придав её фигуре грузность, а лицу — одутловатость. Она всё меньше соответствовала стандартам красоты, предъявляемым к ведущим актрисам Болливуда. В итоге в 1985 году Ракхи в последний раз сыграла главную роль в фильме «Тающие облака». За год до этого она снялась в фильме «Парома» Апарны Сен, где сыграла замужнюю женщину, которая увлекается молодым фотографом, что принесло ей вторую BFJA Award уже за ведущую женскую роль.

Из актёров наиболее часто Ракхи работала с Шаши Капуром. В качестве экранной пары они появились в 10 фильмах, включая «Скромницу» (1971), «Любовь – это жизнь» (1976), «В тени прошлого» (1977), «Непонимание» (1978), «Призрачное счастье» (1981), «Кровное родство» (1983), «Великая сила любви» (1984) и «Тающие облака» (1985). Также они вместе принимали участие в Ek Do Teen Chaar, который так и не вышел в прокат. Другим её частым партнером был Амитабх Баччан, в паре с которым она сыграла в «Любовь – это жизнь», «Трезубец бога Шивы» (1978), «Владыка судьбы» (1978), «Клятвы и обещания» (1978), «Возмездие» (1979), «Черный камень» (1979), «Одна дождливая ночь» (1981) и «Несравненный» (1982). Сама Ракхи признаётся, что поначалу ей было неловко играть романтические сцены с Амитабхом, так как их семьи были уже давно знакомы, и Баччаны даже называли Ракхи «невесткой». С другой стороны, они редко составляли обычную экранную пару, в нескольких совместных фильмах героини Ракхи в итоге выходили замуж за других мужчин. Впоследствии Ракхи довелось сыграть мать Амитабха в фильмах «Сирота» и «Шакти», будучи при этом на 5 лет младше него.

В первый раз Ракхи появилась на экранах в роли матери в фильме 1981 года «Рокки», в котором состоялся дебют Санджая Датта. Согласиться на эту роль её попросила Наргис, которая не могла сняться вместе с сыном из-за ухудшившегося здоровья. В конце 1980-х и 1990-х годах Ракхи играла сильные характерные роли пожилых матерей, потерявших своих сыновей, и ожесточенных вдов, чьи мужья погибли от рук безжалостных злодеев, в ряде коммерчески успешных фильмов, в том числе: «Рам и Лакхан» (1989), «Игра со смертью» (1993), «Злодей» (1993), «Каран и Арджун» (1995) и «Граница» (1997). Единственный раз за период своего экранного материнства она изобразила мать дочери, а не сына, в фильме «Сердечная привязанность» 2003 года.

Её последним фильмом был Shubho Mahurat (2003), основанный на романе Агаты Кристи «И, треснув, зеркало звенит…». Прототипом героини Ракхи стала Мисс Марпл. Этот фильм принёс ей Национальную кинопремию за лучшую женскую роль второго плана. После этого Ракхи оставила кинематограф. В 2011 году она ненадолго вернулась, чтобы принять участие в съёмках бенгальского фильма Mukti.

Фильмография

В фильмографию не включена часть фильмов, не имеющая названия на русском языке.

Год		Русское название	Оригинальное название	Роль
1967	ф	—	Badhu Bharan
1970	ф	Разрушенная жизнь	Jeevan Mrityu	Дипа
1971	ф	Красный камень	Lal Patthar	Сумита
1971	ф	Скромница	Sharmeelee	близнецы Камини и Канчан
1971	ф	Честь и любовь	Paras	Барха Сингх
1972	ф	Сын и пасынок	Aankhon Aankhon Mein	Парвати
1972	ф	Решма и Шера	Reshma Aur Shera	жена Гопала
1972	ф	—	Be-Imaan	Сапна
1972	ф	Все люди - братья	Sub Ka Saathi	Рози
1972	ф	Кровные узы	Aan Baan	Рекха
1972	ф	После свадьбы	Shaadi Ke Baad	Шобха
1972	ф	Принц	Shehzada	Чанда
1973	ф	Я родом из Бенареса	Banarasi Babu	Нила
1973	ф	Камень на сердце	Daag: A Poem of Love	Чандни
1973	ф	В пламени страстей	Joshila	Сапна
1973	ф	В поисках любви...	Heera Panna	Рима Сингх
1973	ф	Шантаж	Black Mail	Аша Мехта
1974	ф	27-й экспресс	27 Down	Шалини
1976	ф	Любовь – это жизнь	Kabhi Kabhie - Love Is Life	Пуджа Кханна
1976	ф	—	Tapasya	Индрани Синха
1977	ф	В тени прошлого	Doosara Aadmi	Ниша
1978	ф	Клятвы и обещания	Kasme Vaade	Суман
1978	ф	По закону чести / Трезубец бога Шивы	Trishul	секретарь Гита
1978	ф	Непонимание	Trishna	Арти Гупта
1978	ф	Владыка судьбы	Muqaddar Ka Sikandar	Камна
1979	ф	Возмездие	Jurmana	Рама Шарма
1979	ф	Черный камень	Kaala Patthar	доктор Судха Сен
1980	ф	Взгляд с небес	Lootmaar	Ракша Бхагат
1980	ф	Край сари	Aanchal	Шанти
1980	ф	Красивая жизнь	Shaan	Шитал Кумар
1981	ф	Одна дождливая ночь	Barsaat Ki Ek Raat	Раджни
1981	ф	Рокки	Rocky	Парвати
1981	ф	Сирота	Laawaris	Видайя
1981	ф	Призрачное счастье	Baseraa	Шарда Балрадж Кохли
1981	ф	Дым	Dhuaan	Гаятри Саксена
1982	ф	Несравненный	Bemisal	Кавита Чатурдеви (Сакхи)
1982	ф	Муж и жена	Shriman Shrimati	Шримати Парвати Деви
1982	ф	Клятва молодости	Yeh Vaada Raha	Шарда Рай Бахадур
1982	ф	Шакти	Shakti	Шитал
1983	ф	Кровное родство	Bandhan Kuchchey Dhaagon Ka	Бхавна
1984	ф	Великая сила любви	Zameen Aasmaan	миссис Гойял
1984	ф	Парома	Paroma	Парама
1984	ф	Золотая медаль	The Gold Medal	Шоба
1984	ф	Приёмный сын	Anand Aur Anand	миссис Варша Арун Ананд
1984	ф	Сахиб	Saaheb	Суджата Шарма
1985	ф	Тающие облака	Pighalta Aasman	Арти Сингх Ратход
1986	ф	История жизни	Zindagani	Сумитра Деви
1987	ф	Бандит	Dacait	мать Арджуна
1988	ф	Братья	Falak (The Sky)	Дурга Верма
1988	ф	Воссоединение	Sagar Sangam	Ганга Деви
1989	ф	Сантош	Santosh	Рачна
1989	ф	Квартал	Ilaaka	миссис Дхарам Верма
1989	ф	Рам и Лакхан	Ram Lakhan	миссис Шарда Пратап Сингх
1990	ф	Потрясение	Jeevan Ek Sanghursh	Сулакшна Деви Кумар
1991	ф	Клятва	Saugandh	Ганга
1991	ф	Обвинение	Pratikar	Сарасвати Деви
1993	ф	Оруженосец / Воины	Kshatriya	Махешвари Деви
1993	ф	Сводные братья	Dil Ki Baazi	Нирмала Деви
1993	ф	Игра со смертью	Baazigar	Сима Чопра
1993	ф	Злодей	Khalnayak	Шобха
1993	ф	Плакальщица	Rudaali	Бхинки
1995	ф	Каран и Арджун	Karan Arjun	Дурга Сингх
1995	ф	Судьба	Kismat	Гита
1996	ф	Душа	Jaan	Рукмини
1997	ф	Борьба за жизнь	Jeevan Yudh	миссис Рай
1997	ф	Ты в моем сердце	Ankhon Mein Tum Ho	Ранимаа / Миссис Бурман
1997	ф	Граница	Border	мать Дхарамвира
1998	ф	Шам и Ганшам	Sham Ghansham	Ганга
1998	ф	Месть сына / Наказание любовью	Barood	Гаятри Шарма
1998	ф	Доброе имя	Soldier	Гита Мальхотра
1999	ф	Бадшах	Baadshah	главный министр Гаятри Баччан
1999	ф	Как же быть сердцу	Dil Kya Kare	?
2001	ф	Узы любви	Ek Rishtaa: The Bond of Love	Пратима Капур
2003	ф	В поисках возмездия	Talaash: The Hunt Begins	Пурнима
2003	ф	Сердечная привязанность	Dil Ka Rishta	миссис Шарма
2003	ф	—	Shubho Mahurat	Ранга Пишима

Награды и Номинации

• 1973 — Номинирована Filmfare Award за лучшую женскую роль — «Сын и пасынок»
• 1973 — Премия ассоциации бенгальских журналистов за лучшую женскую роль второго плана — «Камень на сердце»
• 1974 — Filmfare Award за лучшую женскую роль второго плана — «Камень на сердце»
• 1974 — Специальный приз для ведущей актрисы киноленты, награждённой Национальной кинопремией за лучший фильм на хинди — «27-й экспресс»
• 1977 — Номинирована Filmfare Award за лучшую женскую роль — «Любовь — это жизнь»
• 1977 — Filmfare Award за лучшую женскую роль — «Tapasya»
• 1978 — Номинирована Filmfare Award за лучшую женскую роль — «В тени прошлого»
• 1978 — Номинирована Filmfare Award за лучшую женскую роль второго плана — «В тени прошлого»
• 1979 — Номинирована Filmfare Award за лучшую женскую роль — «Непонимание»
• 1980 — Номинирована Filmfare Award за лучшую женскую роль — «Возмездие»|
• 1982 — Номинирована Filmfare Award за лучшую женскую роль — «Призрачное счастье»
• 1983 — Номинирована Filmfare Award за лучшую женскую роль — «Шакти»
• 1986 — Премия ассоциации бенгальских журналистов за лучшую женскую роль — «Парома»
• 1986 — Номинирована Filmfare Award за лучшую женскую роль второго плана — «Сахиб»
• 1990 — Filmfare Award за лучшую женскую роль второго плана — «Рам и Лакхан»
• 1994 — Номинирована Filmfare Award за лучшую женскую роль второго плана — «Anari»
• 1996 — Номинирована Filmfare Award за лучшую женскую роль второго плана — «Каран и Арджун»
• 1998 — Номинирована Filmfare Award за лучшую женскую роль второго плана — «Граница»
• 1999 — Номинирована Filmfare Award за лучшую женскую роль второго плана — «Доброе имя»
• 2003 — Национальная кинопремия (Индия) за лучшую женскую роль второго плана — «Shubho Mahurat»
• 2003 — Падма Шри за вклад в области кино

Ссылки

• Гулзар, Ракхи (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [indiatv.ru/forum/viewtopic.php?f=18&t=3129 Фотографии и статья о Ракхи Гульзар на сайте «Индия ТВ»]

Отрывок, характеризующий Гулзар, Ракхи

За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.