Джейми Фарр
Поделись знанием:
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
| Джейми Фарр | |
| Jamie Farr | |
 В сентябре 2012 года | |
| Имя при рождении: |
Джамил Джозеф Фара |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1955 — наст. время |
Дже́йми Фарр (англ. Jamie Farr), настоящее имя Джами́л Джо́зеф Фара́ (англ. Jameel Joseph Farah) — американский актёр театра, кино и телевидения.
Содержание
Биография
Джамил Фара родился 1 июля 1934 года в Толидо в бедной семье[1]. Мать — американка Джамелия Эбодили работала швеёй, отец — ливанец Сэмюэль Фара работал мясником в магазине[1]. В связи с национальностью отца Джамил с детства воспитывался в духе Маронитской католической церкви. Окончил высшую школу Вудуард (Woodward High School). Был замечен «охотниками за талантами» киностудии Metro-Goldwyn-Mayer, и в 1955 году дебютировал на широком экране небольшой ролью ученика в фильме «Школьные джунгли».
После первого успеха в кино, Джамил твёрдо решил стать актёром, однако карьеру пришлось отложить на два года, отдав их службе в армии, которая прошла в Калифорнии, Нью-Йорке и Южной Корее[1] (1956—1958). Вскоре после его возвращения домой, в возрасте 61 года скончался отец Джамила[1]. Долгое время актёра, взявшего псевдоним Джейми Фарр, приглашали на эпизодические роли, он мельком появлялся в различных телешоу, снимался в рекламе. Однако настоящая известность пришла к Фарру в 1972 году, когда он появился в сериале «МЭШ» — на протяжении одиннадцати лет он играл в нём одного из главных персонажей. Примечательно, что солдатский жетон, который носит его персонаж в «МЭШе», — настоящий, оставшийся у Джейми с армейских времён.
В 1980-х запомнился зрителям участием в рекламе Mars'а. С 1984 года является ведущим женских профессиональных состязаний по гольфу Jamie Farr Toledo Classic, названных в его честь[2]. В 1985 году удостоился звезды на Голливудской «Аллее славы».
Изредка озвучивает небольшие роли в мультсериалах, в 1966 и 1972 годах дважды выступил как сценарист к нескольким эпизодам сериалов, в 1983 и 1984 годах дважды выступил как режиссёр к нескольким эпизодам других сериалов. Вёл несколько теле- и радиопрограмм.
В 1996 году увидела свет автобиография Just Farr Fun[3].
В июле 1998 года, в честь 64-летия актёра, парк в Толидо, где в детстве любил гулять Фарр, был переименован в его честь.
С 16 февраля 1963 года женат на модели Джой Энн Ричардс, дети — Джонас Сэмюэль Джеймс и Ивонна Элизабет Роуз[3].
По состоянию на 2009 год проживает в городке Белл-Каньон (Bell Canyon) в Калифорнии[4].
Избранная фильмография
- 1955 — Школьные джунгли / Blackboard Jungle — Сантини, ученик школы
- 1955 — Кисмет / Kismet — Оранжевый Купец (в титрах не указан)
- 1956 — Диана / Diane — немой сквайр графа Ридольфи (в титрах не указан)
- 1956 — Три жестоких человека / Three Violent People — Педро Ортега
- 1956, 1959—1961 — Шоу Красного скелета / The Red Skelton Show — разные роли (в семи выпусках)
- 1958 — Трудно быть сержантом / No Time for Sergeants — лейтенант Гарделли, второй пилот
- 1961 — Шоу Дика ван Дайка / The Dick Van Dyke Show — посыльный (в четырёх выпусках)
- 1962, 1964 — Хазел / Hazel — Антонио / приказчик (в двух эпизодах)
- 1964 — Три моих сына / My Three Sons — Щекотка (в одном эпизоде)
- 1965 — Величайшая из когда-либо рассказанных историй / The Greatest Story Ever Told — Апостол Фаддей
- 1965 — Незабвенная / The Loved One — официант в английском клубе
- 1965 — Бен Кейси / Ben Casey — (в одном эпизоде)
- 1965 — Правосудие Бёрка / Burke's Law — работник справочной в клинике / Зава (в двух эпизодах)
- 1965—1966 — Мой любимый марсианин / My Favorite Martian — Бенни / Фред (в двух эпизодах)
- 1965, 1968 — Гомер Куча, морпех / Gomer Pyle, U.S.M.C. — разные роли (в двух эпизодах)
- 1966 — Шоу Люси / The Lucy Show — Винс (в одном эпизоде)
- 1966 — Я мечтаю о Джинни / I Dream of Jeannie — Ахмед (в одном эпизоде)
- 1966 — Ларедо / Laredo — индеец (в одном эпизоде)
- 1966 — Шоу Энди Гриффита / The Andy Griffith Show — Грекос (в одном эпизоде)
- 1968 — Шестеро под одной крышей / With Six You Get Eggroll — Йо-Йо
- 1968 — Напряги извилины / Get Smart — музыкант (в одном эпизоде)
- 1968—1969 — Летающая монахиня / The Flying Nun — Мануэль / полицейский (в двух эпизодах)
- 1970 — Тора! Тора! Тора! / Tora! Tora! Tora! — озвучивание многих персонажей в англоязычном прокате
- 1972—1983 — МЭШ / M*A*S*H — капрал/сержант Макс Клингер (в двухстах тринадцати эпизодах)
- 1973 — Баначек / Banacek — Ладлоу (в одном эпизоде, в титрах не указан)
- 1973 — Улицы Сан-Франциско / The Streets of San Francisco — Эрни Уолкер (в одном эпизоде)
- 1973 — Трудный путь / Heavy Traffic
- 1974—1975 — Барнаби Джонс / Barnaby Jones — разные роли (в двух эпизодах)
- 1975 — Колчак: ночной охотник / Kolchak: The Night Stalker — Джек Бёртон (в одном эпизоде)
- 1978, 1982, 1983 — Лодка любви / The Love Boat — разные роли (в четырёх эпизодах)
- 1979 — Суперпоезд / Supertrain — Уэйд Питерс (в одном эпизоде)
- 1981 — Гонки «Пушечное ядро» / The Cannonball Run — Шейх
- 1983—1984 — После МЭШа / AfterMASH — Максуэлл Кью. Клингер (в двадцати девяти эпизодах)
- 1984 — Гонки «Пушечное ядро» 2 / The Cannonball Run II — Шейх
- 1988 — Она написала убийство / Murder, She Wrote — Тео Векслер (в одном эпизоде)
- 1988 — Новая рождественская сказка / Scrooged — Джейкоб Марли
- 1988 — Фантастическая девушка / Out of This World — Арти (в одном эпизоде)
- 1989 — Гонки «Пушечное ядро» 3 / Speed Zone! — Шейх
- 1997 — Эй, Арнольд! / Hey Arnold! — мистер Вако (в одном эпизоде)
- 1998 — Диагноз: убийство / Diagnosis Murder — Даг Хэнсон (в одном эпизоде)
- 1999 — Без ума от тебя / Mad About You — сотрудник химчистки (в одном эпизоде)
- 2007 — Война в доме / The War at Home — Альберт (в одном эпизоде)
- 2007 — Дедушка на Рождество / A Grandpa for Christmas — Адам Джонсон
- 2007 — Гриффины / Family Guy — камео, обучающее видео в клинике (в эпизоде Верь-не верь, но Джо ходит)
Напишите отзыв о статье "Джейми Фарр"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [www.jamiefarr.com/toledo.html Официальный сайт актёра. Моя семья. Армия]
- ↑ [www.jfocc.com/2010/dev/home.aspx Официальный сайт] Jamie Farr Toledo Classic
- ↑ 1 2 [www.filmreference.com/film/78/Jamie-Farr.html Биография Джейми Фарра] (англ.) на сайте filmreference.com
- ↑ [www.newsmeat.com/celebrity_political_donations/Jamie_Farr.php Пожертвования Джейми Фарра] Республиканскому национальному комитету (Republican National Committee) с 1988 по 2009 год на сайте newsmeat.com
Ссылки
- [www.jamiefarr.com/ Официальный сайт актёра]
- [www.ibdb.com/person.php?id=79203 Джейми Фарр] на сайте Internet Broadway Database
- [www.lortel.org/LLA_archive/index.cfm?search_by=people&first=Jamie&last=Farr&middle= Джейми Фарр] на сайте Lortel Archives
Отрывок, характеризующий Джейми Фарр
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
