Кинопанорама (передача)
Поделись знанием:
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
(перенаправлено с «Кинопанорама (телепередача)»)
| Кинопанорама | |
 | |
| Жанр |
Новости кинематографа |
|---|---|
| Режиссёр(ы) | |
| Ведущий(е) | |
| Начальная тема |
фр. Pardonne-moi ce caprice d’enfant в исполнении оркестра Поля Мориа |
| Страна производства | |
| Язык | |
| Производство | |
| Место съёмок | |
| Продолжительность |
от 40 до 100 минут |
| Вещание | |
| Телеканал(ы) | |
| Формат изображения | |
| Формат звука | |
| Период трансляции | |
| Премьерные показы |
1962 — 1995 |
| Хронология | |
| Похожие передачи | |
Кинопанорама — советская телевизионная передача о кино. Выходила на советском и, впоследствии, на российском телевидении с 1962 по 1995 и с 1999 по 2002 год. До начала 1970-х годов передача выходила в прямом эфире.[1][2]
Содержание
История
В 1962 году, коллегиально, была придумана и запущена телепередача рассказывающая о лучших отечественных и зарубежных фильмах. Режиссёр Ксения Маринина, редакторы Н. Карцева и М. Сперанская[2] и главный редактор киноредакции Центральной студии телевидения С. А. Кузнецов[3].
Первый выпуск «Кинопанорамы» вышел в эфир 21 октября 1962 года. В передаче был представлен новый фильм «Молодо-зелено» (показ фрагментов и интервью с постановщиком Константином Воиновым и актером Юрием Никулиным).
В рубрике «На съемочных площадках страны» показали съёмки фильма «Мой младший брат» и «Коллеги». Рассказали о документальном фильме А. Калашина «Мексика, которую мы любим», курсовой работе студента ВГИКа Элема Климова «Жиних».
Показали сюжет о пластическом гриме, в рубрике «Кинодокументы эпохи» показали рабочие моменты съёмок фильмов «Броненосец „Потёмкин“», «10 дней», «Чапаев». Прозвучали песни в исполнении Майи Кристалинской. В рубрике «На экранах в ноябре» представили новинки проката, в «Зарубежной хронике» о текущих съемках Брижит Бардо, Алена Делона, Лукино Висконти, Федерико Феллини. Небольшой рассказ был посвящён Мэрилин Монро, погибшей летом 1962 года. Программу вёл Зиновий Гердт[4].
Телепередача носила обзорный-рекламный характер. Ведущий в студии представлял тот или иной фильм, рассказывал о его создателях, съёмках, особенностях производства и проката и т. д., затем демонстрировались отрывки из фильма. По сути эта была своеобразная презентация выходящих на советские экраны художественных фильмов.
Участниками популярной советской телепередачи становились заграничные звёзды, среди которых Джульетта Мазина, Анни Жирардо, Федерико Феллини[5].
В середине 1990-х годов, в связи с кризисом в кинематографе, актуальность программы пропала. В декабре 1995 года «Кинопанораму» вычеркнули из эфирной сетки[5]. В 1999 году программа возобновилась на канале «Культура», но в 2002 году вновь была закрыта. Программу планировалось возобновить в эфире одного из центральных каналов, но идея так и не была воплощена[6].
Заставка
Видеоряд заставки представлял собой разматывающиеся ленты киноплёнки, из которых на экране оставались отдельные кадры, плавно переходящие в обратно сматывающуюся киноплёнку.
Музыкальный ряд заставки — мелодия песни Патрисии Карли (фр. Patricia Carli) «Прости мне этот детский каприз» (фр. Pardonne-moi ce caprice d’enfant) в исполнении оркестра Поля Мориа. Песня получила известность благодаря исполнению Мирей Матье[7].
Творческий коллектив
Автор и режиссёр:
Автором и бессменным режиссёром телепередачи была Ксения Маринина[2]
Режиссёры:
Марина Пертегас[8]
Операторы:
- Александр Фукс[9]
- Милан Терещенко
- Григорий Халфин
- Леонид Мирзоев
- Вадим Вязов
- Александр Шацкий и многие другие
Редакторы:
- Галина Скоробогатова[10]
- Наталья Приходько[11]
- Галина Лучай[2]
- Ирена Лесневская[12]
Художник:
- Юрий Емеличев
Ведущие
За 33 года существования передачу вели 53 разных ведущих[13]. Самые яркие из которых:
- 1962—1963 — Зиновий Гердт
- 1963—1966 — Анна Шилова, Олег Табаков, Ия Саввина, Татьяна Лаврова, Григорий Чухрай, Григорий Александров[14] и др.
- 1966—1972 — Алексей Каплер (последний эфир 24 августа 1972 года)
- 1972—1979 — Виктор Коршунов, Юрий Яковлев, Олег Ефремов, Ростислав Плятт, Рудольф Фурманов (1976—1979), Георгий Капралов (1976—1979) и др.
- 1979—1985 — Эльдар Рязанов (1979—1985), Даль Орлов, Николай Губенко[1][15], Сергей Герасимов[16]
- 1989—1995 — Виктор Мережко[17]
Факты
- 22 января 1980 года для «Кинопанорамы» записали концерт Владимира Высоцкого. Съёмка состоялась глубокой ночью и продолжалась в течение трёх часов. Полностью выпустить запись в эфир не разрешили, фрагмент записи впервые был показан в эфире 25 декабря 1981 года[18], а целиком передача вышла только 23 января 1987 года[5][19].
- В 1982 году в новогодние праздники в эфир вышла юбилейная передача, посвящённая 20-летию программы. В студии были собраны многие предыдущие ведущие передачи. В программе прозвучали выступления артистов, пародии на «Кинопанораму».К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2763 дня]
Пародии
- Самой известной пародией на «Кинопанораму», разошедшейся на цитаты, стала пародия, показанная участниками телепередачи «Весёлые ребята». Помимо ведущего Эльдара Рязанова, которого пародировал участник программы Игорь Таращанский, были также показаны:
- фильм о велогонщике Никодимыче, принимавшем участие в «многодневной междугородней велогонке» («О чём этот фильм? Да ни о чём!»);
- грузинский фильм, снятый «творческим объединением семьи Боболадзе» «Сенокос» («Причём, знаете, этот тонкий ненавязчивый грузинский юмор… Фильм называется „Сенокос“, но практически никто этим в фильме не занимается»);
- интервью с кинодеятелем Теофаном Ивановичем Удоленко-Надолицким и школьником одной из московских школ Михаилом Шептухой;
- иностранный фильм о мафии «Шито и крыто».[20]
- «Кинопанорама» упоминается в пародийном обзоре Михаила Задорнова «Спутник телезрителя».[21]
- На эстраде «Кинопанораму» пародировали Александр Ширвиндт и Михаил Державин[22], Геннадий Хазанов, Ян Арлазоров[23] и другие.
См. также
- «Тихий дом» (1987—1991)
- «Магия кино»[24][25]
- «Культ кино» (с 2001 года, «Культура», c Кириллом Разлоговым)
- «Кино в деталях» (с 2004 года, СТС)
Напишите отзыв о статье "Кинопанорама (передача)"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.vokrug.tv/product/show/Kinopanorama Кинопанорама] // Вокруг ТВ.
- ↑ 1 2 3 4 [www.tvmuseum.ru/catalog.asp?ob_no=6786 Музей радио и телевидения — Звездные передачи]
- ↑ [www.torrentino.ru/torrents/152080 Кинопанорама. Эфир от 25.12.1981 (Ксения Маринина)]
- ↑ [kinopanorama.narod.ru/1.html Становление передачи (1962—1966)]
- ↑ 1 2 3 [www.1tv.ru/doc/pro-kino-i-teatr/pro-dobroe-staroe-kino Про доброе старое кино]
- ↑ [www.1tv.ru/news/social/116207 Торжественный вечер в Центральном доме актера в Москве].
- ↑ [www.france-chanson.com/?p=96 Mireille Mathieu «Pardonne-moi ce caprice d’enfant»]
- ↑ [www.kinogildia.ru/pages/pg_reg.php?page=12&ID=924 Гильдия кинорежиссёров России]
- ↑ [chgk1.narod.ru/news/01/23_06_01.htm Оператор Александр Фукс]
- ↑ [professionali.ru/~43543 Галина Скоробогатова — Профессионалы.ru]
- ↑ [www.labyrinth.ru/content/card.asp?cardid=94748 ПРИХОДЬКО Наталья Борисовна — Биография — БД «Лабиринт»]
- ↑ [www.sem40.ru/famous2/e1733.shtml Лесневская Ирена Стефановна]
- ↑ [www.echo.msk.ru/programs/department/35752/#element-text Интервью Ксении Марининой на «Эхо Москвы» 17.04.2005]
- ↑ [kinopanorama.narod.ru/ О Кинопанораме в общем]
- ↑ [art-sluza.info/2009/01/07/ki/ Кинопанорама 1982]
- ↑ [kinopanorama.narod.ru/3.html Поиски новых подходов (1979—1989)]
- ↑ [www.aif.ru/archive/1726466 Виктор Мережко: самый богатый сценарист] с. 5. Телеглаз АиФ, № 33 (13 августа 2002). — Архив. Проверено 2 октября 2016.
- ↑ Раззаков Ф. И.. [books.google.ru/books?id=GW-gAAAAQBAJ&pg=PT708 Часть вторая] // [books.google.ru/books?id=GW-gAAAAQBAJ Владимир Высоцкий: «Я, конечно, вернусь…»]. — М.: ЛитРес, 2015. — С. 708. — 1090 с. — ISBN 978-5-425-08822-2.
- ↑ [v-vysotsky.com/statji/2009/Kinopanorama/text.html Владимир Высоцкий на «Кинопанораме»].
- ↑ [video.mail.ru/mail/grits58/87/145.html 1986 Кинопанорама, пародия] // Видео@Mail.Ru.
- ↑ [mihail-zadornov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=194&Itemid=36 Михаил Задорнов — Спутник телезрителя].
- ↑ [video.yandex.ru/users/olgacoim/view/135/# Ширвиндт,Державин-Кинопанорама — на Яндекс. Видео].
- ↑ [village.mylivepage.ru/blog/36/22394_Умер_Ян_Арлазоров Semen Nabitovski : Блог «Хроника» / Люди. (Память) / Умер Ян Арлазоров].
- ↑ [tvkultura.ru/brand/show/brand_id/20899 Магия кино] на сайте «Культура» tvkultura.ru
- ↑ Полотовский, Сергей. [www.kommersant.ru/doc/726839 Переключка эпох], Журнал «Коммерсантъ-Власть», № 48 (4 декабря 2006), стр. 32. Проверено 2 октября 2016.
Ссылки
- [www.tvmuseum.ru/catalog.asp?ob_no=6786 Музей радио и телевидения — Звездные передачи — Кинопанорама]
- [kinopanorama.narod.ru О Кинопанораме]
- [www.youtube.com/watch?v=9_eQ3E1q6jA Заставка передачи]
- [cccp.tv/videofamily/movies_review/ СССР ТВ] Юбилейный выпуск Кинопанорамы на портале советского телевидения (1982 г)
- [www.vokrug.tv/product/show/Kinopanorama/ Энциклопедия ТВ — Кинопанорама]
Отрывок, характеризующий Кинопанорама (передача)
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
