Курасов, Владимир Васильевич

Владимир Васильевич Курасов
Дата рождения	19 июля 1897(1897-07-19)
Место рождения	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти	29 ноября 1973(1973-11-29) (76 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1915—1973
Звание
Командовал	Военная академия Генерального штаба ВС СССР
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России, Великая Отечественная война
Награды и премии	Иностранные награды:

Влади́мир Васи́льевич Кура́сов (7(19) июля 1897 — 29 ноября 1973) — советский военачальник, генерал армии, Герой Советского Союза.

В Российской империи

Родился в Санкт-Петербурге в семье служащего. Русский. Окончил 8 классов технической школы. Работал на фабрике. В 1915 году призван в русскую армию. В 1916 году окончил Телавскую военную школу прапорщиков и отправлен в действующую армию на Первую мировую войну. Воевал на Западном фронте, командир взвода.

Гражданская война и межвоенный период

С 1918 года в Красной Армии. В гражданскую войну командовал ротой и отрядом моряков. Участник обороны Петрограда от войск белой Северо-Западной армии генерала Н. Н. Юденича в 1919 году.

В 1921 году окончил военный педагогический институт. В 1921—1929 годах командовал учебной ротой на Петроградских командных курсах, был преподавателем тактики на Ораниенбаумских командных курсах, в 3-й Объединённой интернациональной школе, в Ленинградской пехотной школе. Член ВКП(б) с 1928 года. В 1932 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. С 1932 года служил в штабе Белорусского военного округа. С 1935 года — начальник штаба 16-го стрелкового корпуса.

В 1936—1938 г. слушатель первого набора Академии Генерального штаба РККА, оставлен в академии старшим преподавателем тактики. С 1940 года — начальник отдела, затем заместитель начальника Оперативного управления Генерального штаба.

Об учёбе в Академии Генерального штаба вспоминает генерал-полковник Л.М.Сандалов :

….. хочу отметить, что в одной со мною группе оказались Николай Фёдорович Ватутин, Владимир Васильевич Курасов, Павел Алексеевич Курочкин, Герман Капитонович Маландин…… имена которых в годы Великой Отечественной войны прогремели на всю страну.

— генерал-полковник Сандалов Л.М. Пережитое. - М: Военное издательство министерства обороны СССР, 1961.- С.10.

Великая Отечественная война

В первые месяцы Великой Отечественной войны полковник Курасов работал в Генеральном штабе. Генерал-майор (28.10.1941). В декабре 1941 года назначен начальником штаба 4-й ударной армии на Северо-Западном и Калининском фронтах (командующий армией — А. И. Еременко). В ходе Торопецко-Холмской операции в январе — феврале 1942 года войска армии продвинулись менее чем за месяц почти на 300 километров (невиданный результат за весь наступательный этап битвы за Москву). С марта 1942 года — командующий войсками 4-й ударной армии, находившейся на относительно спокойном участке Калининского фронта. Генерал-лейтенант (21.05.1942).

С апреля 1943 года — начальник штаба Калининского фронта (в октябре 1943 года переименован в 1-й Прибалтийский фронт). Сыграл выдающуюся роль в разработке и проведении Смоленской, Невельской, Городокской операций 1943 года. В ходе Белорусской стратегической операции 1944 года войска фронта блестяще провели Витебско-Оршанскую и Полоцкую фронтовые операции. Генерал-полковник (28.06.1944). Осенью 1944 года вновь отличился в Прибалтийской операции, на Рижском и Мемельском направлениях.

С января 1945 года войска фронта принимали участие в Восточно-Прусской стратегической операции, а также самостоятельно провели фронтовую операцию по ликвидации Мемельского плацдарма врага и освобождению города Мемель (Клайпеда). В феврале 1945 года в связи с сокращением протяженности линии фронта 1-й Прибалтийский фронт был упразднён, на его базе создана Земландская группа войск 3-го Белорусского фронта. Генерал-полковник Курасов назначен начальником штаба этой группы. В апреле 1945 года войска этой группы провели Земландскую операцию, разгромили группировку врага на Земландском полуострове и совместно с Балтийским флотом высадили десант на косу Фрише-Нерунг.

Послевоенные годы

После Победы в июне 1945 года В. В. Курасов назначен начальником штаба Советской военной администрации в Германии. Затем — заместитель Главнокомандующего, с 1946 года — Главнокомандующий Центральной группой войск в Австрии. Генерал армии (12.11.1948).

С 20 апреля 1949 года генерал армии Курасов В. В. — начальник Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова (тогдашнее название Военной академии Генерального штаба). С 8 июня 1956 года — заместитель начальника Генерального штаба по военно-научной работе — начальник Военно-научного управления Генерального штаба. В декабре 1961 года — вторично назначен начальником Военной академии Генерального штаба, профессор (1963). С марта 1963 года В. В. Курасов — на руководящей работе в Объединённом командовании вооружённых сил государств — участников Варшавского договора.

С апреля 1968 года В. В. Курасов — военный инспектор-советник Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР.

Умер 29 ноября 1973 года в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Награды

• Герой Советского Союза, указ Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1965 года, «за умелое руководство войсками, личное мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, и в ознаменование 20-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне»;
• четыре ордена Ленина;
• четыре ордена Красного Знамени;
• два ордена Суворова 1-й степени;
• орден Кутузова I степени;
• медали;
• иностранные ордена.

Воспоминания

Наше первое знакомство с ним состоялось в 1935—1936 годах во время оперативно-стратегических поездок, проводившихся командующим Белорусским военным округом И. П. Уборевичем….. В первых числах августа 1941 года я стал начальником Оперативного управления и заместителем начальника Генерального штаба, а В. В. Курасов — заместителем начальника Оперативного управления. Он много помогал Б. М. Шапошникову и мне в те тяжелые месяцы войны. На протяжении последующих лет возглавлявшиеся Владимиром Васильевичем штабы армий и фронтов всегда получали высокую оценку Ставки Верховного Главнокомандования и руководства Генерального штаба. Установившиеся между нами ещё в те годы дружественными отношениями я очень дорожу и по сей день.

— Дважды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Василевский А.М. Дело всей жизни. Издание второе, дополненное. - М: Издательство Политической литературы, 1975. С.444.

Владимира Васильевича я очень хорошо знал ещё по совместной учёбе в академии Генерального штаба в 1936—1938 годах. После успешного окончания курса обучения мы с ним в течении двух лет были старшими преподавателями кафедры тактики высших общевойсковых соединений этой же академии и ещё тогда стали настоящими друзьями. Но осенью 1940 года наши пути разошлись: я был назначен в войска Киевского Особого военного округа, а он в Генеральный штаб. …
В.Курасова отличала высокая общая и штабная культура, огромная работоспособность, умение быстро схватывать в боевых событиях главное, сделать надлежащие общие выводы, наилучшим образом охарактеризовать сущность сложившейся обстановки для принятия правильного решения. Все эти положительные качества генерала Курасова и его незаурядные способности в вопросах организации управления войсками в различных видах операций весьма обнадёживали меня. Я хорошо понимал, что в его лице обрёл одарённого и эрудированного начальника штаба фронта. До конца войны мы с ним работали, что называется, душа в душу.

— Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Баграмян И.Х. Так шли мы к победе. - М: Воениздат, 1977.- С.266.

В литературе

В. В. Курасов упоминается в книге В. О. Богомолова «Момент истины (В августе сорок четвертого)» как «известный своей вдумчивостью и высокой культурой мышления».

Источники

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1209 Курасов, Владимир Васильевич]. Сайт «Герои Страны».

• «К-22» — Линейный крейсер / [под общ. ред. Н. В. Огаркова]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1979. — 654 с. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 4).</span>
• [archive.is/NCQLc Великая Отечественная война 1941—1945. Энциклопедия] / под ред. М. М. Козлова. — М.: Советская энциклопедия, 1985. — С. 390. — 500 000 экз.
• Курасов В. В. // Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — С. 823. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Отрывок, характеризующий Курасов, Владимир Васильевич

– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.