Леви, Бернар-Анри

Бернар-Анри Леви
фр. Bernard-Henri Lévy
Дата рождения:	5 ноября 1948(1948-11-05) (75 лет)
Место рождения:	Бени-Саф, Алжир
Гражданство:	Франция Франция
Язык произведений:	французский
Премии:	Премия Медичи (1984)

Берна́р-Анри́ Леви́ (фр. Bernard-Henri Lévy, известен как BHL; род. 5 ноября 1948) — французский политический журналист, философ, писатель.

Биография

Родился в алжирском городе Бени-Саф в еврейской семье. Отец Бернара-Анри был владельцем крупной лесопромышленной компании «La Becob». В 1954 году семья переехала во Францию в пригород Парижа Нёйи-сюр-Сен. В 1968 году Бернар-Анри поступил в Высшую нормальную школу.

Журналистскую деятельность начал, работая в газете «Combat». В 1971 году ездил в Индию, освещая войну за независимость Бангладеш от Пакистана. С 1973 года — редактор издательства «Grasset», в котором впоследствии выходили его книги. Написал более 20 книг, в основном на злободневные политические темы.

В 1974 году женился на модели Изабель Дутрелинь (Isabelle Doutreluigne), которая родила ему двоих детей.

Леви известен как один из основателей школы «Новой философии», критик современного марксизма (книга «Варварство с человеческим лицом», 1977).

В 1984 году Леви участвовал в создании общественной организации «SOS racisme», предназначенной привлекать голоса чернокожих и арабских избирателей для Социалистической партии Франции и её лидера Франсуа Миттерана. В 1986 году ездил в Эфиопию.

В начале 1990-х освещал конфликт в бывшей Югославии, выступая в защиту боснийских мусульман. В 1991 году назначен директором государственной кинокомиссии (фр. commission d’avances sur recettes), распределяющей государственные субсидии на кино.

В 1993 году женился на актрисе Ариэль Домбаль. В 1997 году снял фильм «День и ночь» со своей женой и Аленом Делоном в главных ролях.

В 1999 году на стороне «Армии освобождения Косова» в своих статьях призывал к бомбардировкам Сербии.

Поддерживал войну с терроризмом в Афганистане.

Леви — борец с мусульманским фундаментализмом. В 2005 году он вместе с Салманом Рушди выступил с манифестом «Вместе против нового тоталитаризма», в котором подверг критике карикатурный скандал 2005—2006 годов и попытки распространения мусульманского образа жизни на Европу.

Во время войны в Южной Осетии в 2008 году вёл репортажи из Грузии, брал интервью у президента Михаила Саакашвили.

В 2008 году вышла книга «Враги общества» — переписка Леви с французским писателем Мишелем Уэльбеком.

В мае 2010 года подписал петицию группы «JCall» в Европарламент, призывающую, в том числе, оказать давление на Израиль. Петиция вызвала разноречивые отклики в Израиле и в мире в целом.

В марте 2011 года участвовал в переговорах с ливийскими повстанцами в Бенгази и публично продвигал международное признание недавно созданного Национального переходного совета. Позднее в том же месяце он вместе с Николя Саркози продвигал инициативу по военному вмешательству в Ливии.

В марте 2013 Леви Бернар-Анри, позиционирующего себя как борца с радикальным исламизмом и вдохновителя освобождения Ливии от режима Муаммара Каддафи, был запрещен въезд в освобожденную Ливию под предлогом того, что он еврей и его пребывание в этой стране небезопасно в силу усиливающихся там позиций радикального исламизма.

В 2013 году вёл активную пропаганду против правительства Сирии. 20 июня 2013 года выпустил статью под названием «Спасите Алеппо!» (фр. Sauvez Alep!), в которой призвал начать вторжение в Сирию против «кровавого режима Башара Асада».

9 февраля 2014 года выступил на сцене «Евромайдана» с речью, которая 10 февраля была опубликована газетой «Le Monde» под заголовком «Мы все — украинцы».

18 февраля 2014 года призвал европейских спортсменов прекратить участие в зимних олимпийских играх в Сочи в знак протеста против насилия в Киеве.

В 2015 году Леви стал одним из учредителей Агентства модернизации Украины.

Сочинения

• фр. Bangla-Desh, Nationalisme dans la révolution, 1973.
• фр. La barbarie à visage humain, 1977.
• фр. Le testament de Dieu, 1978.
• фр. Idéologie française, 1981.
• фр. Le diable en tête, 1984.
• фр. Eloge des intellectuels, 1987.
• фр. Les derniers jours de Charles Baudelaire, 1988.
• фр. Les aventures de la liberté, 1991.
• фр. Le jugement dernier, 1992
• фр. Piero della Francesca, 1992
• фр. Les hommes et les femmes, 1994.
• фр. Bosna!,1994.
• фр. La pureté dangereuse, 1994.
• фр. Le siècle de Sartre, 2000.
• фр. Réflexions sur la Guerre, le Mal et la fin de l’Histoire, 2002.
• фр. Qui a tué Daniel Pearl ?, 2003.
• фр. Récidives, 2004.
• American Vertigo, 2006

Прочие сведения

Леви — прототип Бернара-Анри Монтеня Монтескьё, персонажа романа Виктора Пелевина «S.N.U.F.F.».

Ссылки

• [www.bernard-henri-levy.com Сайт Бернара-Анри Леви]
• [davidaidelman.livejournal.com/1208923.html Бернар-Анри Леви — герцог Пятой республики]
• [www.inosmi.ru/panorama/20060425/227039.html Тихо! Говорят Глюксман и Бернар Анри-Леви]

Отрывок, характеризующий Леви, Бернар-Анри

В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.