Мачва (футбольный клуб)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Мачва (футбольный клуб, Шабац)»)
Перейти к: навигация, поиск
Мачва
Полное
название
Фудбалски клуб Мачва Шабац
Прозвища «Провинциальный Уругвай» (серб. Провинцијски Уругвај)
Основан 1919 год
Стадион Городской стадион, Шабац
Вместимость 8 000
Президент Ивица Краль
Тренер Деян Николич
Соревнование Первая лига
2015/16 1 в Западной лиге
Основная
форма
Гостевая
форма
К:Футбольные клубы, основанные в 1919 годуМачва (футбольный клуб)Мачва (футбольный клуб)

«Мачва» (серб. ФК Мачва) — сербский футбольный клуб из города Шабац в Мачванском округе в центральной Сербии. Клуб основан в 1919 году, гостей принимает на городском стадионе Шабаца, вмещающей 8 000 зрителей.





История

Клуб основан в 1919 году и за свою историю провёл высшем дивизионе чемпионата Югославии три сезона. Первый раз в высший дивизион клуб вышел в сезоне 1930/31, но занял в чемпионате последнее 6-е место, в то время команда играла в зрелищный футбол и носила прозвище «Провинциальные уругвайцы». Следующий раз в высший дивизион команде удалось попасть в сезоне 1951 года, и в том сезоне «Мачва» заняла 10-е место из 12 команд, и сохранила прописку в высшем дивизионе, но уже на следующий год клуб занял последнее 12-е место в чемпионате и выбыл во второй дивизион. В последующие годы клуб преимущественно выступал во втором по силе дивизионе, иногда опускаясь в третий. С сезона 2007/08 и «Мачва» выступала в третьем по силе дивизионе Сербии. В 2014 году клуб занял первое место в зоне «Запад» и вышел в Первую лигу.

Прежние названия

  • 1919—1944 — «Мачва»
  • 1944—1946 — «Раднички»
  • 1946—1951 — «Подринбее»
  • 1951—н.в. — «Мачва»

Известные игроки и воспитанники

Напишите отзыв о статье "Мачва (футбольный клуб)"

Ссылки

  • [www.fkmacva.com/ Официальный сайт]
  • [www.srbijafudbal.net/macva.htm Профиль на srbijafudbal.net]

Отрывок, характеризующий Мачва (футбольный клуб)



Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.