Хайдук (футбольный клуб, Сплит)

Хайдук
Полное название	Hrvatski nogometni klub Hajduk Split
Прозвища	Bili (Белые) Majstori s mora (Мастера с моря)
Основан	13 февраля 1911 (113 лет)
Стадион	Полюд, Сплит
Вместимость	35 000
Президент	Иван Кос
Тренер	Мариян Пушник
Капитан	Ловре Калинич
Рейтинг	156-е место УЕФА 75-е место IFFHS
Соревнование	Первая лига
2015/16	3 3
Основная форма Гостевая форма

К:Футбольные клубы, основанные в 1911 годуХайдук (футбольный клуб, Сплит)Хайдук (футбольный клуб, Сплит)

«Ха́йдук» (хорв. Hrvatski nogometni klub Hajduk Split) — хорватский футбольный клуб из города Сплит, выступающий в Прва ХНЛ. Один из самых популярных хорватских клубов. 6-кратный чемпион Хорватии, 5-кратный обладатель Кубка и Суперкубка страны.

История

Основание

В пражском кафе «У Флека» студенты, родом из Сплита, Фабиян Калитерна, Луциян Стела, Иван Шакич, Вьекослав Иванишевич и Владимир Шоре, посмотрев матч местных «Спарты» и «Славии» пришли к мысли, чтобы основать футбольный клуб и в родном городе. Спустя некоторое время в сплитском кафе "Трокколи" были написаны правила клуба, которому ещё не было придумано название. Имя клубу дал профессор сплитской гимназии Йосип Барач. В переводе оно означает гайдук или разбойник. Также Гайдуком (или Хайдуком) в 17-19 веках у южных славян называли повстанца, партизана, борющегося против турецкого владычества. Материальную помощь в основании клуба студенты получили от организации «Српска зора» («Сербская заря»), основанной по образу Сербского предпринимательского общества Загреба.

Разрешение деятельности основатели клуба получили от властей 13 февраля 1911 года, и именно этот день стал считаться датой основания «Хайдука». На месте военного полигона австро-венгерской армии началось строительство футбольной площадки. Первым президентом клуба стал Круно Коломбатович.

Первые годы

Первым главным тренером клуба был чешский футболист Олдрич Юст. До 1923 года наставниками команды являлись исключительно чехи. И после этого ещё трижды в довоенный период команду возглавляли чешские специалисты.

Первым противником «Хайдука» был клуб «Кальчо», состоящий из итальянцев, которые жили в Сплите. Матч завершился со счётом 9:0 в пользу »Хайдука», а первый гол забил Шиме Рауниг. Сохранились данные, какой честью тела он забил — коленом.

В 1912 году «Хайдук» впервые играл на выезде, в Загребе, против клуба «ХАШК» и проиграл 2:3. В 1913 году был проведен первый международный матч против чешской команды «Славия» (0:13), которая в то время была одной из самых сильных команд в Европе. С осени 1922 года начало разыгрываться первенство Королевства Югославии. В первом сезоне 1922/23 принял участие и «Хайдук», но без особого успеха. Между тем в ходе турне по Северной Африке в первом же своём не домашнем международном матче сплитский клуб одержал победу над марсельским «Олимпиком», после чего стал главной темой для бесед спличан, а по возвращении домой игроков встречал едва ли не весь город.

В 1924 году весь состав «Хайдука», кроме вратаря О. Газзари, который имел итальянское гражданство, хотя и родом был из Хорватии, играл за сборную против Чехословакии, потерпев поражение со счётом 0:2. Вскоре тема «Хайдука« стала актуальной для многих деятелей искусства, особенно для певцов. В честь 15-й годовщины со дня основания клуба, в 1927 году, знаменитый хорватский композитор Иво Тиярдович написал оперетту «Королева мяча» («Kraljica baluna»). В этом же году Хайдук впервые стал чемпионом, а через два года выиграл и во второй раз.

В 1931 году «Хайдук» посетил США, где провёл ряд товарищеских матчей.

После чемпионства в 1929 году следующей победы болельщикам пришлось ждать целых 12 лет, и пришлась она на тяжёлый 1941 год. «Хайдук» выиграл первенство Хорватской банавины, который проводил Хорватский футбольный союз и в котором также участвовали клубы из Сараева и Суботицы.

Вторая мировая война

В апреле 1941 года во время Второй мировой войны, Югославия была захвачена и оккупирована. Вскоре вошла в состав созданного на основе итальянской провинции Спалато губернаторства Далмация.

После итальянской оккупации Сплита, проданного как и большая часть Далмации Павеличем Муссолини по Римскому договору, «Хайдук» отказался выступать в чужом, оккупантском первенстве и временно добровольно прекратил свою деятельность. С приходом в Сплит в 1943 году усташской власти клубу было предложено включение в футбольное первенство НГХ. Однако клуб отказался принимать в нём участие.

«Хайдук» тайно возобновил свою деятельность на острове Вис 7 мая 1944 года, выступая под названием «Hajduk – tim NOVJ» («Хайдук – команда Народно-освободительного войска Югославии»). Он играл с клубами из стран, находящихся под контролем союзников по антигитлеровской коалиции и союзническими командами, составленными из военных и моряков. 23 сентября 1944 года в итальянском Бари «Хайдук» перед 50 тысячами зрителей победил сборную военных Великобритании. Этот матч имел огромное морально-психологическое и политическое значение. За свою деятельность во время войны клуб получил награду «Почётная команда свободной Франции».

В 1945 году «Хайдук» отправился в турне по Египту, Палестине, Ливану, Сирии и Мальте. В этот же год сплитский клуб выиграл Первенство Хорватии, освобожденной от оккупации.

После военные года

В 1946 году «Хайдук», руководимый Любо Бенчичем, с которым он побеждал в 1941-м и 1945-м, выиграл Первенство Народной Республики Хорватии, которое проводилось для отбора участников единого чемпионата Второй Югославии. В том же году был основан журнал «Hajdukov Vjesnik». В 1948-49 годах «Хайдук» посетил Австралию, став первым клубом с просторов всей Югославии, который играл в Европе, Азии, Америке, Африке и Океании.

Наряду с белградскими «Црвеной Звездой» и «Партизаном» и загребским «Динамо» «Хайдук» вошёл в так называемую "большую четвёрку" югославский клубов. В 1950 году, выиграв Первенство Югославии без единого поражения, «Хайдук» этим установил рекорд, который никто так и не побил. Кроме того, «Хайдук» так и остался единственным клубом, который побеждал в чемпионатах обеих Югославий, и единственным, кто участвовал во всех соревнованиях 1-й лиги Югославии от начала и до её распада в 1992 году.

В том же 1950-м перед решающим матчем с «Црвеной Звездой» (2:1) болельщики «Хайдука» основали фанатскую группировку, дав ей название «Torcida» (по аналогии с бразильцами). Она стала первой организованной группой болельщиков во всей Европе. И в этот же год был реконструирован стадион «Stari Plac», на котором играл клуб. Интересно, что за «Хайдук» болели практически во всей Югославии, не взирая на национальные и религиозные различия. Но главной поддержкой и народной любовью сплитский клуб пользуется в Далмации. Не самым положительным моментом для клуба является то, что среди болельщиков «Хайдука» в югославские времена оказалось очень много косовских албанцев. Четвёртый раз чемпионом Югославии «Хайдук» стал в 1952 году. В зимнюю паузу 1952/53 клуб отправился в турне по Южной Америке. Перед возвращением вся команда получила приглашение от аргентинского президента Хуана Перона на его дачу.

В следующем сезоне Югославский футбольный союз начал уже более активную подковёрную борьбу против «Хайдука». За 30-минутное опоздание в сборную ключевые игроки сплитского клуба вратарь Владимир Беара и нападающий Бернард Вукас получили одномесячную дисквалификацию. Чемпионом стало загребское «Динамо».

Пятое югославское чемпионство «Хайдук» заработал в 1955 году. 3 апреля в Загребе спличане вдоволь отомстили местным динамовцам, растерзав их с неприличным счётом 6:0, что до сих остаётся самой крупной победой в дерби этих клубов. Но Югославский футбольный союз – отправили чемпиона не в первый розыгрыш Кубка европейских чемпионов, куда был послан «Партизан», а лишь во второразрядный Среднеевропейский кубок.

1967—1988

После своего пятого чемпионства следующие 11 лет для «Хайдука» были крайне неуспешными, он скатывался в середину таблицы, а то и в самый низ. В 67-м «Хайдук» выиграл Югокубок (Кубок маршала Тито). А с 1970-го наступили "золотые годы" «Хайдука». В 1971 году в шестой раз стал чемпионом; случилось это после матча в Белграде против «Партизана», который спличане выиграли 4:3, проигрывая по ходу встречи 0:3. Затем были одержаны победы в сезонах 1973/74, 1974/75, 1978/79, выигран Югокубок 1971/72, 1972/73, 1973/74, 1975/76, 1976/77. В розыгрыше 1972/73 «Хайдук» добрался до полуфинала Кубка обладателей кубков, где проиграл английскому «Лидс Юнайтед»; в сезонах 1975/76 и 1979/80 «Хайдук» доходил по четвертьфиналов Кубка европейских чемпионов, где был остановлен соответственно голландским «ПСВ Эйндховен» и немецким «ХСВ Гамбург», а в 1977/78 Кубка обладателей кубков, где уступил венской «Аустрии». С 1979 года «Хайдук» стал проводить свои матчи на Городском стадионе «Полюд».

В 80-е годы в домашнем первенстве «Хайдук» не преуспел. Эмигрантская пресса, как и местная хорватская, в те времена писала о "странных" исходах некоторых матчей главных противников «Хайдука». Против него стали играть так, словно главной задачей было умышленно покалечить его игроков. Тогда ещё трудно было представить, что девятое югославское чемпионство в 1979-м году станет для «Хайдука» последним в единой стране.

В сезоне 1983/84 спличане добрались до полуфинала Кубка УЕФА, уступив английскому «Тоттенхэм Хотспур», а в сезоне 1985/86 в четвертьфинале были остановлены бельгийским «Варегемом». После ответного домашнего матча второго круга Кубка обладателей кубков 1987/88 против марсельского «Олимпика» («Хайдук» уступил в первой встрече 0:4, во второй 0:2, но ему было засчитано техническое поражение 0:3), сплитский клуб был отстранён на два года от участия в еврокубках из-за беспорядков, устроенных фанатами.

С 1991

8 мая 1991 года «Хайдук» выиграл (в девятый раз в своей истории) последний Кубок единой Югославии, весьма неожиданно победив 1:0 в Белграде лучшую команду Европы того года «Црвену Звезду». За год до этого эти же команды в финале Югокубка завершили свою встречу с тем же счётом, но в пользу белградского клуба.

В Чемпионате независимой Хорватии «Хайдук» в военные годы чемпионом стал трижды (1992, 1993/94, 1994/95), дважды выиграл кубок (1992/93, 1994/95) и четырежды Суперкубок (1992,1992/93, 1993/94, 1994/95).

В сезоне 1994/95 спличане прошли групповой этап Лиги Чемпионов, уступив в четвертьфинале голландскому «Аяксу». Больше серьёзных успехов на международной арене «Хайдук» не добивался.

В 2003-м ему снова удалось одержать победу в Кубке, в 2004-м и 2005-м - стать чемпионом Хорватии и выиграть два Суперкубка, доведя число своих побед в этих двух турнирах до шести в каждом.

В сезонах 2007/08 и 2008/09 в финале Кубка Хорватии «Хайдук» уступал Динамо". Особенно обидным было поражение в 2009 году, когда дома на "Полюде" «Хайдук» смог отыграться за поражение на "Максимире" 0:3, но проиграл по пенальти 3:4.

В сезоне 2009/10 "Хайдуку", наконец, удалось выиграть Кубок, победив в решающих матчах другого принципиального соперника "Шибеник". (Между жителями этих далматинских городов, спличанами и шибенчанами, традиционное противостояние уступает, пожалуй, только накалу взаимоотношений жителей Сплита с "пургерами", то есть загребчанами.) Таким образом, «Хайдук» выиграл свой пятый хорватский Кубок.

2000-е годы для главной далматинской команды были ознаменованы постоянной сменой руководства, тренеров, текучестью игроков, финансовыми неурядицами и проблемами с болельщиками, как в отношении самого клуба, так и в связи с нарушением ими правопорядка. Постоянно возникали драки с враждебными группировками загребского "Динамо".

Когда московский «Спартак» играл в Загребе с «Динамо» в рамках Кубка УЕФА (1:0 в пользу красно-белых) небольшая группа болельщиков «Хайдука» пришла на стадион поддержать не только своего бывшего вратаря Стипе Плетикосу, который неоднократно заявлял, что хотел бы ещё когда-нибудь поиграть на родине, но только не в «Динамо», но и его команду – московский «Спартак». Так же против «Хайдука» в его международных матчах зачастую болеют и "пургеры".

История названия

На Балканах гайдуками называли вооружённых повстанцев, которые боролись против турецкого владычества. «Гайдуков» из портового города Сплита также часто называют «мастерами с моря» или просто «белыми» — по цвету формы.

Достижения

Чемпионат Югославии:

• Победитель (9): 1927, 1929, 1950, 1952, 1954/55, 1970/71, 1973/74, 1974/75, 1978/79.

Кубок Югославии

• Обладатель (9): 1967, 1972, 1973, 1974, 1975/76, 1976/77, 1983/84, 1986/87, 1991.
• Финалист Кубка Югославии (5 раз): 1953, 1955, 1963, 1969, 1990

Чемпионат Хорватии

• Победитель (6): 1992, 1993/94, 1994/95, 2000/01, 2003/04, 2004/05.
• Серебряный призёр (11): 1992/93, 1995/96, 1996/97, 1997/98, 1999/00, 2001/02, 2002/03, 2006/07, 2008/09, 2009/10, 2011/12
• Бронзовый призёр (4): 1998/99, 2013/14, 2014/15, 2015/16

Кубок Хорватии

• Обладатель (6): 1992/93, 1994/95, 1999/00, 2002/03, 2009/10, 2012/13

• Финалист Кубка Хорватии (4 раз): 2000/01, 2004/05, 2007/08, 2008/09

Суперкубок Хорватии

• Обладатель (5 раз): 1992, 1993, 1994, 2004, 2005.

Состав

По состоянию на 8 августа 2016 года

№ Позиция Имя Год рождения 1 Вр Данте Стипица 1991 13 Вр Иво Грбич 1996 81 Вр Фабьян Томич 1986 91 Вр Ловре Калинич 1990 5 Защ Лоренцо Шимич 1996 23 Защ Зоран Нижич 1989 24 Защ Марко Пеич 1995 27 Защ Хюсен Мемола 1992 34 Защ Ардиан Исмайли 1996 44 Защ Марко Чосич 1994 6 ПЗ Жефферсон 1993 8 ПЗ Никола Влашич 1997 14 ПЗ Тончи Муян 1995 15 ПЗ Игнасио Магенто 1992 17 ПЗ Йосип Юранович 1995

№ Позиция Имя Год рождения 18 ПЗ Звонимир Кожуль 1993 20 ПЗ Энтони Калик 1997 26 ПЗ Тома Башич 1996 28 ПЗ Марко Бенцун 1992 30 ПЗ Йосип Башич 1996 31 ПЗ Тино-Свен Сушич 1992 32 ПЗ Фран Тудор 1995 50 ПЗ Анте Эрцег 1989 88 ПЗ Фране Войкович 1996 90 ПЗ Саввас Генцоглу 1990 9 Нап Марко Футач 1995 11 Нап Франк Оандза 1991 16 Нап Иван Мастелич 1996 22 Нап Саид Ахмед Саид 1993 77 Нап Йосип Маганьич 1999 89 Нап Борис Рапаич 1997

Стадион

«Полюд» — футбольный стадион в хорватском городе Сплит, своё имя стадион получил благодаря расположению в одноименном районе города, официально стадион называется «Gradski stadion u Poljudu» («Городоской стадион в Полюде»). «Полюд» является домашней ареной футбольного клуба «Хайдук», одного из лучших в стране. На данный момент вместимость стадиона составляет 35 тысяч болельщиков одновременно. Изначально стадион был построен для проведения Среднеземноморских игр 1979 года и вмещал 55 тысяч человек, а красную ленточку в честь открытия арены перерезал известный политический деятель — Иосип Броз Тито.

В 1990 году стадион в Полюде принимал европейское первенство по легкой атлетике. Рекорд посещаемости стадиона составляет 62 тысячи человек, установлено это достижение в 1982 году на футбольном матче между местным «Хайдуком» и «Динамо» из Загреба, в то время эти команды вели ожесточенную борьбу за звания чемпиона страны. Помимо спортивных мероприятий, стадион обслуживает и музыкальные концерты, среди наиболее известных исполнителей посетивших арену, такие музыканты как Мишо Ковач в 1993 году, Марко Перкович Томпсон в 2002 году, а в 2008 году в рамках мирового турне на стадионе выступила известная британская группа «Iron Maiden», исполняющая свои песни в жанре тяжёлого металла.

Местные жители называют стадион «Poljudska ljepotica», что переводится как «Краса Полюда». Полюд является самым большим стадионом в Хорватии после загребского «Максимира». В 2005 году началась реконструкция стадиона, на которую выделено около 90 миллионов евро. Результатом реконструкции станет увеличение вместимости арены до 44 тысяч человек. Реконструкция была частью планов оргкомитета Евро-2012, если бы турнир проводился в Венгрии и Хорватии, но так как организацию ЕВРО поручили другим странам, реконструкция задержалась до 2010 года.

Болельщики

Объединение болельщиков хорватского клуба носит название Torcida. Группировка появилась на свет в 1950 г., перед решающим матчем в борьбе за чемпионство с белградским клубом «Црвена Звезда». Тот поединок закончился триумфом для хозяев поля — победный гол был забит на 89-й минуте. Болельщики «Хайдука» обычно занимают северный сектор стадиона (Curva Nord). Друзья это ультрас футбольного клуба «Бенфика»

Знаменитые игроки

• Стипе Плетикоса
• Мирослав Блажевич
• Драган Блатняк
• Лука Боначич
• Марио Бркляча
• Мариян Булят
• Юрица Булят
• Бранко Зебец
• Томислав Ивич
• Мирко Йозич
• Лука Калитерна
• Иван Каталинич
• Нико Краньчар
• Влатко Маркович
• Станко Поклепович
• Йошко Скоблар
• Дарио Срна
• Мирко Хргович

Знаменитые игроки

Имя	Национ.	Поз.	Период	Игр	Мячей
Владимир Беара		ВР	1947—1955	308	?
Радомир Вукчевич		ВР	1963—1973	182	0
Иван Каталинич		ВР	1972—1980	195	?
Зоран Симович		ВР	1980—1984	84	0
Иван Пудар		ВР	1979—1990	158	?
Тончи Габрич		ВР	1987—1988/ 1994—1999	?	?
Стипе Плетикоса		ВР	1997—2003/ 2005—2006	165	4
Борис Живкович		ЗАЩ	2006 — н. в.	56	2
Славко Луштица		ЗАЩ	1940—1956	634	86
Божо Брокета		ЗАЩ	1945—1956	185	25
Лука Перузович		ЗАЩ	1972—1979/ 1986—1987	224	?
Вилсон Джони		ЗАЩ	1967—1978	?	?
Драган Холцер		ЗАЩ	1967—1975	419	9
Иван Бульян		ЗАЩ	1968—1976	402	58
Ведран Рожич		ЗАЩ	1972—1984	304	?
Зоран Вулич		ЗАЩ	1979—1988/ 1993—1995	188	29
Славен Билич		ЗАЩ	1989—1993/ 2000	117	12
Игор Штимац		ЗАЩ	1985—92/ 1994—95/ 2001—02	96	7
Игор Тудор		ЗАЩ	1994—1998/ 2007—2008	66	6
Никола Йеркан		ЗАЩ	1986—1990	?	?
Томислав Рукавина		ЗАЩ	2003—2005	38	0
Зоран Вуйович		ОПЗ	1976—1986	232	38
Роберт Ярни		ОПЗ	1986—1991	128	17
Иван Хлевняк		ПЗ	1962—1973	665	237
Бранко Облак		ПЗ	1973—1975	66	24
Дражен Мужинич		ПЗ	1971—1980	254	?
Иван Гудель		ПЗ	1979—1986	161	34
Младен Бартулович		ПЗ	2004—2006	44	3
Душан Пешич		ПЗ	1982—1984	84	?
Иржи Соботка		ЛПЗ	1940—1941	42	28
Юрица Еркович		ЛПЗ	1968—1978	250	71
Алёша Асанович		ЛПЗ	1984—1990/ 1994—1996/ 2001	150	36
Йошко Еличич		ЦПЗ	1987—1993	90	15
Анте Мише		ППЗ	1985—1994/ 1997—2003	209	18
Милан Рапаич		ППЗ	1991—1996/ 2003	98	23
Нико Кранчар		ППЗ	2005—2006	50	15
Блаж Слишкович		ППЗ	1981—1986	101	23
Никола Газдич		НАП	1913—1921	91	106
Любо Бенчич		НАП	1922—1935	353	355
Фране Матошич		НАП	1935—1939/ 1940—1941/ 1944—1955	739	729
Владе Крагич		НАП	1929—1940	354	266
Бернард Вукас		НАП	1947—1957/ 1959-1962	615	300
Андрия Анкович		НАП	1958—1967	326	250
Перо Надовеза		НАП	1963—1973	460	296
Славиша Жунгул		НАП	1972—1978	303	176
Ивица Шуряк		НАП	1971—1981	268	?
Златко Вуйович		НАП	1976—1986	240	101
Ален Бокшич		НАП	1987—1991	95	27
Ардиан Кознику		НАП	1990—1994	98	44
Дадо Пршо		НАП	1986—1992	47	8
Ивица Морнар		НАП	1992—1995	58	18
Дмитрий Радченко		НАП	2001—2002	10	4
Драган Блатняк		НАП	2003—2006	90	17
Иван Бошняк		НАП	2000—2002	53	10
Мате Билич		НАП	1998—2001	61	18
Дарио Срна		Защ	1999—2003	69	7
Иван Стринич		Защ	2008—2011	51	4
Никола Калинич		НАП	2005—2009	59	32

Ссылки

• [www.hajduk.hr/ HNK Hajduk — Split — Službena stranica] Официальный сайт
• [www.torcida.org/ Stranica navijačke skupine Torcida] Фан-сайт
• [www.hnkhajduk.com/ HNK Hajduk Neslužbena stranica] Неофициальный сайт
• [www.fanatical.hu/category/hajduk-split/ Videoblog — Navijači Hajduka] Фан-сайт

Отрывок, характеризующий Хайдук (футбольный клуб, Сплит)

Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.