Московское восстание (1611)

Московское восстание 1611 года — вооружённое выступление жителей Москвы 19-20 марта 1611 года против войск Речи Посполитой, оккупировавших город с осени 1610 года.

Польские солдаты вели себя в Москве как в захваченном городе, регулярно происходили различные инциденты. Москвичам особенно запомнились осквернение иконы на Никольских воротах, по которой выстрелил пьяный польский часовой, и резня на одном из рынков, когда спор о цене между продавцом и польским солдатом перерос в массовую драку, в которой поляки убили 15 москвичей.

К 19 марта 1611 года к Москве приблизились передовые отряды народного ополчения, собранного под Рязанью Прокопием Ляпуновым. Польское командование попыталось заставить столичных извозчиков помогать им в подготовке города к обороне и на своих санях тащить пушки и ставить их на стенах. Большая часть решительно отказалась, а те, кто поначалу согласились, наоборот стали скидывать пушки с валов и стен. После этого поляки начали убивать их посреди города. Столичные церкви забили в набат, москвичи взялись за оружие.

Под натиском поляков восставшие отступили в Белый город. На помощь жителям города подоспели передовые отряды ополчения, возглавляемые князем Пожарским, Бутурлиным и Колтовским. На Сретенке Пожарский поставил несколько пушек, под огнём которых поляки начали отступать в Китай-город. Отряд Бутурлина сражался в Яузских воротах, отряд Колтовского — в Замоскворечье.

Не видя другого средства одержать победу над неприятелем, польские войска вынуждены были поджечь город. Пожары в Москве продолжались три дня. От них и от устроенной поляками резни погибли (по разным оценкам) 6—7 тысяч москвичей.

20 марта поляки контратаковали отряд Первого ополчения, засевший на Лубянке. Пожарский был тяжело ранен, его увезли в Троицкий монастырь. Попытка поляков закрепить за собой подожжённое ими Замоскворечье не удалась, и они укрепились в Китай-городе и Кремле.

24 марта к Москве подошел отряд казаков Просовецкого, но он был атакован польской кавалерией Зборовского и Струся, понес значительные потери и отступил. В стычке полегло около 200 казаков Просовецкого, после чего он перешёл в оборону («засел в гуляй-городах»). О дальнейших событиях см. статью Первое народное ополчение.

Литература

• Великая Русская Смута. — Москва: ДАРЪ, 2007. — 672 с. — ISBN 978-5-485-00123-0.

Ссылки

• [www.history-at-russia.ru/xvii-vek/vosstanie-v-moskve.html Восстание в Москве 1611 года] (рус.). Проверено 25 марта 2015.
• [www.portal-slovo.ru/history/35280.php Москва в плену. Организация земских освободительных ополчений (1610-1611 гг.)] (рус.). Проверено 25 марта 2015.

Отрывок, характеризующий Московское восстание (1611)

– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.