Набилковская богадельня
Набилковская богадельня — благотворительное учреждение в Москве, основанное в 1828 г.
История
Набилковская богадельня была основана в 1828 г. купцами Федором Федоровичем и Василием Федоровичем Набилковыми, отличавшимися широкой благотворительностью. Братья скупили незастроенные участки по Протопоповскому переулку, чтобы устроить богадельню[1].
Сначала был построен один каменный двухэтажный корпус, в котором и открылась богадельня в 1831 г. Здание в стиле ампир построено, предположительно, архитектором А. Г. Григорьевым. В ведомостях Филиповской церкви было записано, что с первых дней помощь оказывалась 161 женщине и 14 мужчинам из разных сословий. Также в 1831 г. был заложен храм Св. Живоначальной Троицы. Окончательное устройство храм получил в 1835 г.[2]
Чтобы богадельня получала полное и наилучшее благоустройство, Набилковы привлекали других благотворителей. Так, московский купец Захарий Чернышев пожертвовал значительную сумму денег, на которую соорудили напротив уже существующей богадельни отделение для престарелых и убогих. Весь корпус был разделен на 9 палат, где размещалось до 250 человек[2].
К тому времени главное здание богадельни не могло вместить всех нуждающихся, поэтому началось строительство еще одного корпуса с двумя флигелями для мужского отделения и больницы с храмом в честь Всех Святых. Храм с колокольней был заложен в 1847 г[2].
В год открытия богадельни свирепствовала холера, детей-сирот становилось все больше. Чтобы оказать им помощь в 1832 г. в собственном доме Набилковых на 1-й Мещанской улице(нынешний Проспект Мира) открылся Набилковский дом призрения сирот мужского пола. Здесь дети получали питание, жилье и религиозное воспитание. В первое время после открытия было принято на полное содержание до 52 сирот, которых обучали наукам и церковному пению. По указанию Московского Попечительного о бедных комитета в 1868 г. в Набилковском доме призрения сирот были учреждены типографские классы, и он был превращен в учебно-ремесленное заведение, где воспитанники изучали основы живописи, ваяния, токарного, чеканного и столярного ремесла[3].
В разное время в Набилковскую богадельню были переведены призреваемые из других благотворительных учреждений. В 1839 г. туда переехали призреваемые из Якиманского богадельного дома, который был ликвидирован. В 1876 г. на территории Набилковской богадельни были возведены новые здания для перемещения Маросейско-Усачевской богадельни. Таким образом, Московский Попечительный о бедных комитет хотел объединить свои учреждения в одно целое[2].
Внимая общественным нуждам, Попечительский совет на территории Набилковской богадельни открыл в 1869 г. Троицкую начальную школу, в 1880 г. — глазную лечебницу[2].
В 1920-х годах все учреждения прекратили существование, и после перестройки зданий здесь находились различные конторы. Долгое время здесь размещалось Министерство химического и нефтяного машиностроения СССР[4].
Напишите отзыв о статье "Набилковская богадельня"
Примечания
- ↑ Набилковская богадельня // Москва: Энциклопедия / Глав. ред. С. О. Шмидт; Сост.: М. И. Андреев, В. М. Карев. — М. : Большая Российская энциклопедия, 1997. — 976 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-85270-277-3.</span>
- ↑ 1 2 3 4 5 Святославский И. "Набилковская богадельня. Исторический очерк", 2012 г., издательство "Москва"
- ↑ Романюк С.К. "По землям московских сел и слободок", 2001 г., Сварог и К
- ↑ [um.mos.ru/houses/zdanie-nabilkovskoy-bogadelni/ Набилковская богадельня]
</ol>
Отрывок, характеризующий Набилковская богадельня
«Так уж всё кончено! – думал он. – И как это всё сделалось? Так быстро! Теперь я знаю, что не для нее одной, не для себя одного, но и для всех это должно неизбежно свершиться. Они все так ждут этого , так уверены, что это будет, что я не могу, не могу обмануть их. Но как это будет? Не знаю; а будет, непременно будет!» думал Пьер, взглядывая на эти плечи, блестевшие подле самых глаз его.То вдруг ему становилось стыдно чего то. Ему неловко было, что он один занимает внимание всех, что он счастливец в глазах других, что он с своим некрасивым лицом какой то Парис, обладающий Еленой. «Но, верно, это всегда так бывает и так надо, – утешал он себя. – И, впрочем, что же я сделал для этого? Когда это началось? Из Москвы я поехал вместе с князем Васильем. Тут еще ничего не было. Потом, отчего же мне было у него не остановиться? Потом я играл с ней в карты и поднял ее ридикюль, ездил с ней кататься. Когда же это началось, когда это всё сделалось? И вот он сидит подле нее женихом; слышит, видит, чувствует ее близость, ее дыхание, ее движения, ее красоту. То вдруг ему кажется, что это не она, а он сам так необыкновенно красив, что оттого то и смотрят так на него, и он, счастливый общим удивлением, выпрямляет грудь, поднимает голову и радуется своему счастью. Вдруг какой то голос, чей то знакомый голос, слышится и говорит ему что то другой раз. Но Пьер так занят, что не понимает того, что говорят ему. – Я спрашиваю у тебя, когда ты получил письмо от Болконского, – повторяет третий раз князь Василий. – Как ты рассеян, мой милый.
Князь Василий улыбается, и Пьер видит, что все, все улыбаются на него и на Элен. «Ну, что ж, коли вы все знаете», говорил сам себе Пьер. «Ну, что ж? это правда», и он сам улыбался своей кроткой, детской улыбкой, и Элен улыбается.
– Когда же ты получил? Из Ольмюца? – повторяет князь Василий, которому будто нужно это знать для решения спора.
«И можно ли говорить и думать о таких пустяках?» думает Пьер.
– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
