Нацаренус, Сергей Петрович

Сергей Петрович Нацаренус
Полномочный представитель РСФСР в Турции
31 мая 1921 — 5 января 1922
Предшественник:	Мдивани, Буду
Преемник:	Семён Иванович Аралов
Рождение:	1882(1882) Саратов, Российская империя
Смерть:	8 января 1938(1938-01-08) Расстрельный полигон «Коммунарка», РСФСР, СССР
Место погребения:	там же
Партия:	РСДРП(б) / ВКП(б)
Образование:	неоконченное высшее

Сергей Петрович Нацаренус (1882, Саратов — 8 января 1938, Расстрельный полигон «Коммунарка», Московская область) — советский политический деятель, чрезвычайный комиссар Мурманско-Беломорского края, Петроградского военного округа, председатель Исполкома Полтавского губернского совета, полпред РСФСР в Турции, председатель Правления Государственного акционерного Камчатского общества.

Октябрьская революция и Гражданская война в России

Сергей Петрович Нацаренус вступил в РСДРП ещё в 1904 году. Принимал активное участие в революционном движении.

10 мая 1918 года он был назначен Чрезвычайным комиссаром Мурманского края и направлен Львом Троцким с разрешения В. И. Ленина на Кольский полуостров для установления контактов с высадившимися в Мурманске и Архангельске английскими и французскими войсками, а также для организации обороны города, выяснения действительной обстановки на Севере, консолидации разрозненных большевистских сил. В Мурманск Чрезвычайный комиссар прибыл 24 мая, здесь активно работал, встречался с моряками, железнодорожниками, с представителями союзных государств — адмиралом Кемпом и генералом Пулем.

На основе полученной информации Нацаренус 21 июня докладывал об обстановке на Севере перед Совету Народных Комиссаров, который постановил расширить его полномочия. В последних числах июня он выехал из Москвы в Петроград с мандатом Чрезвычайного комиссара Мурманско-Беломорского края, но до конечной точки ему не удалось добраться — интервенты начали активные боевые действия. Нацаренусу пришлось остаться в Петрозаводске, откуда он и руководил обороной края. Мурманский историк Алексей Кисёлев пишет, что комиссар был в гуще событий, «оказывал помощь местным работникам в эвакуации ценного имущества, посылал подрывников для разрушения полотна железной дороги. С самым последним эшелоном покинул станцию Сорока, когда интервенты уже начали высаживать десант». По указанию Чрезвычайного комиссара красноармейские части перешли к активной обороне.

Позже Сергей Нацаренус получил должность Чрезвычайного комиссара Петроградского военного округа, стал членом РВС 7-й армии, членом Революционного военного совета Балтийского флота, комиссаром Московского военного округа. Затем деятельность Нацаренуса сместилась на юг, где он стал членом РВС 14-й армии Южного фронта, а также комиссаром Харьковского военного округа. В 1920 году был назначен членом РВС 15-й армии Западного фронта, получил пост начальника Владикавказской железной дороги, председательствовал в Исполкоме Полтавского губернского совета. В 1920—1921 годах С.Нацаренус был командующим войсками Беломорского военного округа, в 1921—1922 годах являлся полномочным представителем РСФСР в Турции.

Послевоенная деятельность

После гражданской войны Сергей Нацаренус был на руководящей хозяйственной работе. С 1927 по 1929 год возглавлял Правление Государственного акционерного Камчатского общества, главной целью которого было не только освоение богатств Камчатки, но и налаживание контактов с местным населением, упрочение советской власти. Участвовал в организации ряда северных экспедиций, принимал участие в знаменитом походе «Литке» в 1929 году на остров Врангеля.

Два года (с 1930 по 1931 год) занимал пост ответственного редактора журнала «Холодильное дело», часто печатался в журнале «Советская Арктика». В 1937 году Сергей Петрович стал начальником Центрального планово-экономического отдела Главного управления Северного морского пути при СНК СССР. В июле этого же года был арестован по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации. Расстрелян 8 января 1938 года в Коммунарке, где и был похоронен. Реабилитирован в июне 1956 года ВКВС СССР.

Интересные факты

В романе Валентина Пикуля «Из тупика» Сергей Нацаренус представлен в образе чрезвычайного комиссара Процаренуса, обрисованного в крайне негативных тонах; а указанная «активная работа с представителями союзных государств — адмиралом Кемпом и генералом Пулем», участниками последующей интервенции — показана изменой родине и революции.

Литература

• Алексей Киселев. Родное заполярье. Очерки истории Мурманской области (1917—1972 гг.). — Мурманск: Мурманское книжное издательство, 1974.

Ссылки

• [www.knowbysight.info/NNN/04375.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991. Нацаренус Сергей Петрович]
• samsv.narod.ru/Okr/bmvo.html (недоступная ссылка)
• [www.alexanderyakovlev.org/almanah/almanah-dict-bio/1007069/12 Альманах «Россия. XXI век». Нацаренус Сергей Петрович]

Отрывок, характеризующий Нацаренус, Сергей Петрович

На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…