Отунбаева, Роза Исаковна

Роза Исаковна Отунбаева<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Президент Переходного периода Киргизии
июль 2010 года — 1 декабря 2011 года
Предшественник:	Курманбек Салиевич Бакиев
Преемник:	Алмазбек Шаршенович Атамбаев
Премьер-министр Киргизии — Председатель Временного правительства «народного доверия» Киргизии
7 апреля — 17 декабря 2010 года
Предшественник:	Курманбек Салиевич Бакиев (как Президент) <p> Данияр Токтогулович Усенов <p> (как премьер-министр)
Преемник:	Алмазбек Атамбаев
Министр иностранных дел Киргизии
февраль — май 1992 года
Предшественник:	Муратбек Сансызбаевич Иманалиев
Преемник:	Марат Уразалиевич Саралинов (и.о.) Эднан Осконович Карабаев
1994 год — 1997 год
Вероисповедание:	агностик
Рождение:	23 августа 1950(1950-08-23) (73 года) Бишкек, Киргизская ССР, СССР
Отец:	Исак Отунбаев
Мать:	Салийка Даниярова
Дети:	сын: Атай дочь: Карачач
Партия:	беспартийная
Образование:	Московский государственный университет
Учёная степень:	кандидат философских наук
Награды:

Ро́за Иса́ковна Отунба́ева (23 августа 1950, Фрунзе, Киргизская ССР) — киргизский политик и дипломат, лидер парламентской фракции оппозиционной Социал-демократической партии Киргизии. В результате событий 7 апреля 2010 года стала главой Временного правительства Киргизии. 19 мая 2010 года специальным декретом Временного правительства Киргизии провозглашена Президентом Киргизии переходного периода. Согласно данному декрету срок полномочий Президента Киргизии переходного периода установлен до 31 декабря 2011 года. Первая женщина — президент Кыргызстана. Занимала этот пост до вступления в должность Алмазбека Атамбаева 1 декабря 2011 года.

Биография

Роза Отунбаева родилась 23 августа 1950 года в городе Бишкеке (тогда Фрунзе) (некоторые источники указывают в качестве места рождения Ош). По национальности — киргизка. Окончила с золотой медалью школу в Оше.

В 1972 году окончила философский факультет МГУ и поступила в аспирантуру МГУ. Стажировалась в Германии.

В 1975 году стала кандидатом философских наук после защиты в Москве диссертации «Критика фальсификации марксистско-ленинской диалектики философами Франкфуртской школы».

В 1975—1981 годах работала в Киргизском государственном университете во Фрунзе (ныне Кыргызский национальный университет имени Жусупа Баласагына в городе Бишкек) преподавателем, старшим преподавателем, доцентом, заведующей кафедрой диалектического материализма.

В 1981 году перешла на партийную работу в КПСС. Второй секретарь Ленинского райкома партии, с 1983 года — второй секретарь Фрунзенского горкома КПСС (современный Бишкек).

В 1986—1989 годах — заместитель председателя Совета Министров Киргизской ССР, министр иностранных дел. В 1989—1990 годах — ответственный секретарь Комиссии СССР по делам ЮНЕСКО, а в 1990—1991 годах — председатель Комиссии СССР по делам ЮНЕСКО.

В 1991—1992 годах — Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Малайзии и Брунее-Даруссаламе по совместительству.

После распада СССР работала на высоких постах в независимой Киргизии.

В 1992 назначена первым министром иностранных дел независимого Кыргызстана, а в мае того же года послом КР в США. В следующем году вновь вернулась на должность министра иностранных дел.

В 1997 году, по словам самой Розы Отунбаевой, она приняла решение уйти из правительства, хотя Аскар Акаев уговаривал её работать дальше.

С 1997 — посол Киргизии в Великобритании и Ирландии.

С мая 2002 года — заместитель специального представителя Генерального секретаря ООН в Грузии, Абхазия. В этот период, в 2004—2005 гг., была специальным представителем Генерального секретаря ООН по урегулированию грузино-абхазского конфликта.

13 декабря 2004 в Киргизии создано оппозиционное движение «Асаба». Оргкомитет движения возглавили депутат киргизского парламента, кинорежиссёр Дооронбек Садырбаев и Роза Отунбаева.

С именем Отунбаевой связан первый скандал, после которого в стране и начали говорить о возможности революции. В январе 2005 г. её в течение одного дня сначала зарегистрировали кандидатом в депутаты, а затем лишили регистрации под предлогом нарушения пункта о проживании на территории страны в течение времени, определённого законом о выборах. По мнению оппозиции, официальный Бишкек подобным образом расчищал дорогу дочери президента Бермет Акаевой, которая баллотировалась по тому же избирательному округу.

Роза Отунбаева считается умеренным политиком, в Киргизии стала популярна с конца 1989 года.

После Тюльпановой революции, происшедшей в Киргизии в марте 2005 года и приведшей к свержению президента республики Аскара Акаева и приходу на его пост Курманбека Бакиева, была опять назначена на пост министра иностранных дел страны.

После президентских выборов 10 июля 2005 кандидатура Розы Отунбаевой на пост главы МИД не была утверждена киргизским парламентом. С 2005 по 2007 года председатель партия «Асаба».

С декабря 2007 года — депутат Киргизского парламента и член парламентской фракции оппозиционной Социал-демократической партии Киргизии, с октября 2009 года — руководитель данной парламентской фракции. 21 мая 2010 года после наделения её полномочиями Президента Киргизии переходного периода покинула партию.

С января 2011 года возглавляет Международный общественный фонд «Инициатива Розы Отунбаевой». Основной целью фонда является инициирование и реализация программ и проектов, которые будут способствовать социальному, политическому, экономическому развитию Киргизии.

Владеет киргизским, русским, английским и в меньшей степени немецким языками.

Награды

• Медаль «Датка Айым» — «за вклад в создание ассоциации женщин-милиционеров»
• Медаль «Каармандык» — «за неоценимый личный вклад в деятельность, формирование доверия и положительного имиджа, укрепление авторитета и престижа кыргызской милиции»
• Командор ордена Почётного легиона (Франция, 2012 год)
• Орден Полярной звезды (Монголия, 2012)

Семья

Вторая из восьми детей в семье Исака Отунбаева, члена Верховного суда Киргизии, и Салийки Данияровой, учительницы.

Разведена, имеет дочь Карачач и сына Атая.

Бывший муж Болот Кемелович Садыбакасов.

Брат Болот Исакович Отунбаев — дипломат, посол Киргизии в Германии с февраля 2012 года.

Литература

• Кто есть кто в России и в ближнем зарубежье: Справочник. — М.: Издательский дом «Новое время», «Всё для Вас», 1993. — ISBN 5-86564-033-X.

Ссылки

[www.roza.kg www.roza.kg]

• [www.kyrgyz-el.kg/ Официальный сайт президента Кыргызской республики]
• Отунбаева, Роза — статья в Лентапедии. 2012 год.
• [c-asia.org/akt/index.php?cont=long&id=559&year=2005&today=04&month=02 Интервью с Розой Отунбаевой 04.02.2005: «Из-за наших митингов у Акаева была истерика»]
• [www.vremya.ru/2005/52/5/121525.html Интервью с Розой Отунбаевой 29.03.2005: «Мы хотели, чтобы киргизская революция была красивой»]
• [www.inopressa.ru/taz/2005/03/24/11:58:53/rosa Интервью с Розой Отунбаевой 24 марта 2005: «Это не крестьянское восстание»]
• [www.azattyk.kg/content/Kyrgyzstan__Ata_Meken_Otubaeva/1926912.html Интервью с Розой Отунбаевой 12 января 2010: «Роза Отунбаева: Исмаил Исаков стал жертвой мести»]
• [www.ekhoplanet.ru/world_500_5037 Тень Коканда над Киргизией ЭХО планеты]

Отрывок, характеризующий Отунбаева, Роза Исаковна

– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.