Питерсон, Ламонт

Ламонт Питерсон
Общая информация
Прозвище:	Опустошающий англ. Havoc
Гражданство:	США США
Дата рождения:	24 января 1984(1984-01-24) (40 лет)
Место рождения:	Вашингтон (округ Колумбия), США
Проживание:	Мемфис, Теннесси, США
Весовая категория:	1-я полусредняя (до 63,503 кг)
Стойка:	Правша
Рост:	175 см
Размах рук:	183 см
Рейтинги
Позиция по рейтингу BoxRec:	8 (431 очко)
Лучшая позиция по рейтингу BoxRec:	1 (728 очков)
Профессиональная карьера
Первый бой:	25 сентября 2004
Последний бой:	17 октября 2015
Количество боёв:	38
Количество побед:	34
Побед нокаутом:	17
Поражений:	3
Ничьих:	1
[boxrec.com/list_bouts.php?human_id=272077&cat=boxer Послужной список (boxrec)]

Ламонт Питерсон (англ. Lamont Peterson; родился 24 января 1984 года в Вашингтоне (округ Колумбия), США) — американский боксёр-профессионал, выступающий в 1-й полусредней весовой категории. Чемпион мира в 1-й полусредней («суперверсия» WBA, 2011—2012; версия IBF, 2011—2014.) весовой категории.

Любительская карьера

В 2001 году выиграл Национальный чемпионат «Золотые перчатки» в лёгкой весовой категории.

В 2003 году стал чемпионом США (в весовой категории 141 фунт). Он имеет победы над Роком Алленом в 2003 году, которые избили его дважды в 2004 олимпийском коробке-офф, Майком Альварадо и Андре Дирреллом, а также 2003 любительским чемпионом мира Вилли Блэйн (в 2003 году).

Профессиональная карьера

Дебютировал в сентябре 2004 года, одержав победу техническим нокаутом в 1-м раунде. Поединок проходил в рамках шоу, организованного телеканалом HBO, главным событием которого был бой Глен Джонсон — Рой Джонс.

17 февраля 2006 года завоевал титул чемпиона США по версии WBC.

В сентябре 2007 года завоевал титул Северной Америки по версии WBO NABO.

4 января 2008 года победил по очкам неимеющего поражений бразильца Антонио Мескуита (34-0). 1 ноября 2008 года завоевал временный титул чемпиона Северной Америки по версии NABF.

Бой с Уилли Блэйном

В апреле 2009 года в Пуэрто-Рико Питерсон встретился с непобеждённым французом Уилли Блэйном (20-0). На кону стоял вакантный временный титул WBO в 1-м полусреднем весе. В 7-м раунд Блэйн получил травму руки и не смог продолжить бой. Была зафиксирована победа Питерсона техническим нокаутом. Питерсон стал временным чемпионом в 1-м полусреднем весе. Поединок проходил в рамках шоу, организованного телеканалом HBO, главным событием которого был бой Хуан Мануэль Лопес — Джерри Пеналоса.

Чемпионский бой с Тимоти Брэдли

В декабре 2009 года Питерсон встретился с «полноценным» чемпионом мира по версии WBO в 1-м полусреднем весе Тимоти Брэдли. В 3-м раунде после удара правой Питерсон побывал на полу, но смог подняться и достоять до финального гонга, по ходу встречи оказывая достойное, хотя и безуспешное, сопротивление Брэдли. По итогам 12-ти раундов судьи отдали победу Тимоти со счетом 118—110, 119—108 и 120—107.

В апреле 2010 года Питерсон одержал победу техническим нокаутом в 7-м раунде над Дэмианом Фуллером.

Бой с Виктором Ортисом

В декабре 2010 года Питерсон встретился с Виктором Ортисом. Более физически сильный Ортис выступал агрессором этого боя, тогда как Питерсон сделал ставку на скорости и старался держать противника на дистанции. Поначалу у Ламонта получалось уходить от силовой борьбы за счёт работы предельно осторожным 2-м номером, но уже в 3-м раунде Виктор всё-таки догнал соперника, дважды отправив того в нокдаун. Питерсон успел «выжить» лишь за счёт гонга на перерыв. Впоследствии Ламонт не только восстановился, но и сумел выровнять бой за счёт умной работы на контратаках. Ортис, мощно начавший бой, к его финишу очень сильно устал, выказав проблемы функционального характера, чем намного облегчил задачу быстрому противнику. В итоге двое судей пришли к мнению, что справедливым результатом встречи будет ничья, 94-94, тогда как третий отдал предпочтение Питерсону — 95-93. Поединок проходил в рамках шоу, организованного телеканалом HBO, главным событием которого был бой Амир Хан — Маркос Майдана.

В июле 2011 года Питерсон встретился с доминиканцем Виктором Мануэлем Кайо. На кону стояло звание официального претендента на титул чемпиона мира по версии IBF в 1-м полусреднем весе. Бой, проходивший с преимуществом Питерсона, завершился после точных попаданий Ламонта по корпусу и в голову. Кайо опустился на колени и не смог продолжить встречу, до окончания которой оставались считанные секунды.

Бой с Амиром Ханом

В декабре 2011 года Питерсон вышел на ринг против чемпиона мира по версиям WBA и IBF в 1-м полусреднем весе Амира Хана. В 1-м раунде Хан отправил Питерсона в легкий нокдаун, а также был лучше во 2-м, боксируя сугубо вторым номером, но часто переходя в быстрые и непродолжительные наступления. В 3-м раунде лучше был Питерсон, большую часть времени забивая заблокировавшегося британца у канатов, сосредоточившись на корпусе чемпиона. Затяжной спурт отнял у Питерсона много сил, и в дальнейшем он уже не мог производить столь же продолжительные бомбардировки, чем неустанно пользовался традиционно очень мобильный Хан. Тем не менее, большим превосходство Амира назвать было нельзя, несколько раундов записал на свой счет Питерсон, а в 7-м и 12-м раундах с Хана было снято по одному очку за постоянные толчки соперника. По итогам 12-ти раундов мнения судей разделились: один дал 115—110 в пользу Хана, двое других — 113—112 в пользу Питерсона. Ламонт Питерсон стал новым чемпионом мира по двум версиям в 1-м полусреднем весе.

Бой с Кендаллом Холтом

В феврале 2013 года Питерсон после 14-ти месяцев перерыва впервые вышел на ринг защищать принадлежащий ему титул IBF в 1-м полусреднем весе, встретившись с обязательным претендентом и экс-чемпионом мира Кендаллом Холтом. Питерсон отправил соперника в нокдаун в 4-м раунде попаданием справа и обеспечил ему несладкую жизнь в 5-м, хотя в течение этих трех минут обошлось уже без нокдауна. В 6-м раунде попавший под град ударов Холт побывал на канвасе еще раз, с трудом продержавшись до гонга на перерыв, а в 8-й трехминутке бой, наконец, пришел туда, куда стремился с самого начала: Питерсон вновь дал волю кулакам и принялся избивать претендента до тех пор, пока рефери не решил остановить встречу.

Бой с Лукасом Мартином Маттиссе

Уже во втором раунде Питерсону пришлось побывать на полу и еще дважды очутиться в нокдаунах в третьем. Рефери в ринге Стив Смогер остановился встречу на 2:14. По итогам встречи оба противника, согласно договоренности на бой, сохранили за собой свои титулы, которые не были на кону.

Список поединков

Как читать таблицу результатов боксёрских поединков  

В таблице перечислены результаты всех поединков боксёров. В каждой строке указан результат поединка. Дополнительно номер поединка обозначен цветом, который обозначает итог поединка. Расшифровка обозначений и цветов представлена в нижеследующей таблице.

Пример	Расшифровка
	Победа
	Ничья
	Поражение
	Планируемый поединок
	Поединок признан несостоявшимся
КО	Нокаут
ТКО	Технический нокаут
UD, PTS	Единогласное решение судей
MD	Решение большинства судей
SD	Раздельное решение судей
RTD	Отказ от продолжения боя
DQ	Дисквалификация
NC	Поединок признан несостоявшимся

Ссылки

• [boxrec.com/list_bouts.php?human_id=272077&cat=boxer Питерсон, Ламонт] (англ.) — статистика профессиональных боёв на сайте BoxRec

Отрывок, характеризующий Питерсон, Ламонт

В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.